Смертники

Ну а если я ошибаюсь, если инопланетное судно на самом деле неуязвимым не является — просто я плохо старалась, плохо искала, куда бить — тогда тем более есть резон попробовать управиться собственными силами. Чем я и занялась.

Повернув штурвал, я вошла в крутой вираж. Как бы демонстрируя инопланетному визави, что потеряла-де к нему интерес и собираюсь его покинуть. Вот, улетаю уже. Расслабься, чувак!

Обогнув летающее «сердце» с флангов по кривой изрядного радиуса, я снова навела «Раптор» на цель и пустила следующую ракету.

«Цель поражена», — сообщил локатор через несколько секунд к моей немалой радости. И я еще подумала в то счастливое мгновение, что он мог и не стараться — сама видела, как корабль Чужих скрылся в огненно-дымном облаке взрыва.

«Цель обнаружена», — затем, однако, увидела я на экране. Где снова красовалось треклятое летающее «сердце». А это значило, что, хотя его экипаж и повелся на мою примитивную уловку, но для того, чтобы уничтожить инопланетную машинку, одной ракеты было явно недостаточно.

На несколько секунд я замешкалась, не зная, что предпринять: повторить обманный маневр, надеясь на тупость Чужих, предпринять новую атаку уже без маневра или просто поднять лапки кверху и связаться с базой. Я замешкалась — и тем дала инопланетной швали время для ответного удара.

«Внимание, опасность! — тревожно просигналил локатор. — Обнаружена вторичная цель». Складывалось впечатление, что управлявший им искусственный интеллект просто не мог определиться с тем, как именно идентифицировать то, что вырвалось из чрева инопланетного судна и устремилось в мою сторону. На мой взгляд, это нечто более всего походило на гигантскую светящуюся соплю.

Судорожно вцепившись в штурвал, я в панике уводила «Раптор» от неведомой летающей субстанции, от встречи с которой ни мне, ни истребителю точно не грозило ничего хорошего. Отдайте мне должное, уклониться от этого… хм, снаряда мне удалось. Но только для того, чтобы другая «сопля», выпущенная следом, и чье появление я прощелкала, на лету врезалась в самолет.

Светящаяся субстанция — впоследствии я узнала, что это плазма — заставила загореться даже металл, которым был обшит корпус «Раптора». Сам истребитель при этом еще и тряхнуло основательно, и меня вместе с ним. Тревожно заголосили приборы, самолет начал стремительно терять высоту…

— Ну что, Терри-Пантерри, — стараясь сохранять хладнокровие, обратилась я к самой себе за неимением других собеседников, одновременно стараясь перекричать звуки тревоги и шум двигателя, — какие наши дальнейшие действия? Может быть, пора улепетывать на базу как трусливая мокрая курица?

При этом я еще помахала локтями, изображая тщетные попытки вышеназванной курицы взлететь, а рот мой исторг звуки, похожие на кудахтанье: «По-о-ок-пок-пок-пок-пок!»

— Нет уж, Терри, моя дорогая, — затем возразила сама же себе, — трусы нам, в ВВС Соединенных Штатов Америки не нужны. Так что придется тебе, милочка, что-нибудь придумать. Чтобы не только нашу задницу спасти, но и хоть что-то записать себе в актив. А то придется до конца контракта сортиры на базе драить.

А времени на придумывание по большому счету не оставалось. В ушах звенело от тревожных сигналов управляющих устройств, в глазах рябило от ежесекундного мигания красного света. Понять, что значили эти вопли и мигания, смог бы, наверное, даже идиот, если его посадить в мое кресло. Повреждения самолета, мол, слишком сильные, находиться дальше на борту смертельно опасно. Так что экипажу (в моем лице) срочно следовало покинуть аварийное судно.

С рекомендацией этой я не спорила и уже потянулась за парашютом. Но я была бы не я, если б не попыталась даже в таком, не внушающем оптимизма, положении не просто уйти, но громко хлопнуть дверью. Как тогда, на выпускном.

А потому, надевая парашют, я одновременно направила обреченный «Раптор» на сближение с судном Чужих. Ничего более изящного в голову прийти не успело.

Затем я катапультировалась — а несколько секунд спустя горящий «Раптор» с остатками боекомплекта оглушительно взорвался, столкнувшись с летающим «сердцем». После чего краем глаза я еще приметила, как инопланетный корабль устремился к Земле. Причем с такой скоростью, что мысль об управляемой посадке исчезала сама собой.

Итак, я угробила дорогостоящую машину, не говоря уж про ее вооружение. Но я же смогла добыть на потребу армии и военно-промышленному комплексу кое-что, как надеялась, более ценное. Потому что сутки спустя сбитое судно Чужих было найдено поисковой группой.

На Марсе я пилотировала уже глайдер — одну из новинок, созданных на фоне набравшего обороты противостояния с инопланетянами. Оборудованный, как и их летательные аппараты, гравитационным движком, он не нуждался в тысячах футов взлетно-посадочной полосы. Каковые, кстати, и нелегко было отыскать на этой планете, чей рельеф беспрепятственно увечили метеориты, а равнять его как на Земле было сперва некому, потом некогда.

Глайдеру же за глаза хватало ровно той площади, которую он занимал при посадке. Команда на взлет — и он вертикально взмывал в небеса. А по другой команде, так же аккуратно скользя по вертикали, глайдер снижался. И при посадке не промахивался ни на дюйм.

А уж по вооружению-то глайдер на голову превосходил то позорище, которым я пожертвовала в первом своем бою с Чужими. Имелись в его боекомплекте и ракеты «воздух-воздух» с плазменной начинкой — еще одно новшество, перенятое у врага; и лазерная пушка на случай контактного боя. Но главное — мощные вакуумные бомбы, на Земле, например, способные превратить в труху целый городской квартал.

Главными эти взрывные игрушки были потому, что в этом и заключалась миссия меня и всего нашего крыла глайдеров. Превращать в труху или хотя бы приводить в негодность все, что Чужие успели понастроить на Марсе за многие годы.

И именно благодаря этой своей роли я была одной из немногих во всем международном контингенте, кто удостоился такой чести: увидеть воочию плацдарм Чужих.

Через монитор бортового компьютера я смотрела на диковинные строения. Напоминавшие не то гигантские экзотические цветы, не то скопления кораллов на морском дне. Какие-то из этих сооружений определенно служили «космической саранче» жильем, какие-то — складами, какие-то снабжали энергией.

На фоне этого фантастического зрелища особенно выделялись порталы Чужих — можно сказать, основа их могущества. Выглядели они… ну, как порталы. Как их обычно и представляют. Огромные арки без стен, почти всегда пустые. Но время от времени они заполнялись каким-то совсем не от мира сего холодным сиянием, бывшим даже ярче солнца. Потом сквозь это сияние проступали тени и очертания инопланетных машин — то дивные, то по-настоящему кошмарные. И наконец, сами машины появлялись, что называется, во плоти, выдвигаясь из арки под сумрачное небо Марса.

Выглядели порталы ажурными и хрупкими. Казалось, что даже вакуумных бомб для их разрушения не требуется — достаточно просто пройти над ними на бреющем полете.

Но я-то понимала, не будучи дурой, сколь иллюзорной была эта хрупкость. Ведь в момент телепортации в арке наверняка пульсировало такое море энергии, что глайдер с его массой и гравитационным движком покажется мошкой на фоне урагана. И если уж эта энергия не разрушила портал, то у машинки моей тем более нет шансов. Если, конечно, не прибегать к тем игрушкам, которыми начинен ее бомболюк.

Согласно инструкциям, полученным на базе, во время работы портала лучше не рисковать, а отлететь подальше и выждать. Поскольку, мало того, что прибывшее к Чужим подкрепление может при виде вражеского глайдера встать на защиту портала. Вдобавок, сам портал способен ненароком затянуть глайдер в себя и перенести в такие неведомые дали, из которых не выбраться и за тысячу лет.

В момент разрушения бомбами арка портала вся сжималась, разламываясь, будто оказывалась в гигантском невидимом кулаке. Затем обломки стремительно слипались в комок. К комку этому притягивался и изрядный кусок марсианской почвы. А потом, наконец, получившийся ком из песка и обломков уменьшался до такой степени, что бесследно исчезал. Хотя нет, своего рода след после него оставался — в виде ямы на месте прихваченного куска марсианского грунта.