Незваный Гость

Но он почти не слышал ее. Пальцы одной руки все еще сжимали руль, а он смотрел на дом, задумчиво затягиваясь сигаретой. Даллам-Авеню, расположенная на вершине утеса и выходящая окнами на залив Левен, была самым тихим, престижным и популярным местом в городе. Это была единственная улица, которая целиком состояла из викторианских особняков, а не из симпатичных коттеджей или новостроек, составлявших остальную часть города. Это был восьмой номер в ряду из восьми. За этим домом не было ничего, только извилистая тропинка, ведущая к Сент-Айвсу.

- Эд! Идём.

Окрик Джаз вывел его из транса. Выйдя из машины, он обнаружил, что слегка дрожит. Так много воспоминаний из детства, как хороших, так и плохих, внезапно всплыло в его голове. Он раздавил сигарету подошвой шлёпанца и последовал за ней внутрь.

В коридоре было темно и прохладно, полный контраст с палящим зноем снаружи.

- Ты в порядке? - cпросила Джаз, обнимая его за талию.

- Да, в полном. Просто странно снова оказаться здесь, вот и все. Дом выглядит так по-другому, но в то же время он точно такой же. Боже, я знаю, как глупо это звучит.

- Нисколько. Он уже много лет используется как место отдыха, верно? Декор должен быть совершенно иным, чем тот, с которым ты вырос.

- Да уж.

Конечно, она была права, но дело было не только в этом. Дом изменился, и он тоже. Они больше не должны были быть вместе, он чувствовал это всем своим существом.

Зря мы сюда пришли, - в сотый раз подумал он.

Он последовал за Джаз в гостинную - большое, выбеленное пространство с глубоким эркером, выходящим на тропинку утеса и сверкающее море.

- Ух ты, какой вид.

- Ты бы посмотрелa наверху.

Он подошел к ней, когда она смотрела в окно, обнял за талию и вдохнул цветочный аромат ее длинных светлых волос.

- Здесь так красиво, - грустно вздохнула она.

- Да. В комплекте с красиво протекающей крышей.

Джаз ткнула его локтем в ребра, достаточно сильно, чтобы причинить боль.

- Эй! Нельзя бить парней, которые носят очки.

- Перестань быть таким пессимистом. Крышу можно починить. Я умираю с голоду, пойду в машину и принесу продукты, может быть, что-нибудь съем на кухне.

- Слишком жарко, чтобы готовить. Почему бы нам не поехать в город, и я угощу тебя корнуэльскими пирожками?

- Ты действительно знаешь, как побаловать девушку.

- И, если ты действительно будешь хорошей девочкой, я могу даже угостить тебя пинтой[2] пива.

- Я только слышу: бла-бла-бла. Ну же, чего ты ждешь?

Она выскользнула из его объятий и выскочила в коридор. В этот момент он любил ее больше всего на свете. Она была его жизнью, его всем. Как ему вообще могло так повезти? Как мог этот чокнутый тощий парень в очках заполучить такую красотку, как она? Она была не только красива, но и умна. Ее светлые волосы, стройная, соблазнительная фигура и ангельское личико полностью противоречили ее уму и творчеству. Возможно, ей было всего двадцать пять, а ему тридцать три, но она была мудра не по годам.

- Я люблю тебя, ты это знаешь? - окликнул он ее.

К внезапному порыву любви примешивалось что-то еще. Что-то темное. Он вдруг испугался потерять ее, и необъяснимое предчувствие охватило его. Так же быстро онo исчезлo, и он последовал за ней наружу, на солнечный свет.

Они направились в город по тропинке, ведущей к утесу, приветствуя по пути незнакомцев.

- Вот за что я люблю это место, - вздохнула Джаз. - в Лондоне никто не здоровается.

- Tы можешь представить себе Ливерпуль-Стрит в час пик, если бы они там были? Это будет какофония приветствий, как эскиз из комедийного шоу или что-то в этом роде.

Джаз рассмеялась и посмотрела на море, ее ясные голубые глаза были скрыты темными очками.

- Здесь так красиво, - повторила она.

Так и было. Море под лазурным небом отливало изумрудной зеленью. Цвета казались такими яркими, такими насыщенными после серого монохрома Лондона. В конце крутого склона открылась тропинка, ведущая к краю города.

Пожоже, что так оно и было. Эд не узнал ни одного магазина, но ведь он не был здесь с восемнадцати лет.

Пятнадцать лет назад. Господи, неужели прошло так много времени?

Залив Левен-Бэй - простиравшийся на многие мили белый песчаный пляж - резко обрывался там, где начинался город. Каменный пирс тянулся наружу, сигнализируя о конце пляжа, а береговая линия изгибалась внутрь, создавая естественную подковообразную гавань, которая в основном использовалась для ловли макрели. За гаванью и искусственными морскими укреплениями, защищавшими город, море билось прямо о скалистый утес на протяжении многих миль.

Они направились направо, вверх по мощеной главной улице, идущей параллельно набережной. И там всё было, просто, как это было много лет назад.

- “Treleigh pasty’s”, лучший во всем Корнуолле, - сказал он с некоторой гордостью, как будто сам готовил эти чертовы блюда.

Но, было приятно видеть, что лавка старика все еще здесь.

Еще приятнее было видеть за прилавком того же самого человека. Интересно, узнал ли его старый Джоу?

- Эдвард? Это действительно ты?

- Да, боюсь, что так.

- Мне очень жаль, что твоя мать умерла.

- Как ты узнал об этом? - спросил он более резко, чем намеревался.

Джоу пожал плечами.

- Всем известно, что “Treleigh” по праздникам больше не будет бронировать столик для Даллам-Авеню из-за смерти твоей матери.

- Это - Джаз, моя жена. Джаз, это - Томас, - сказал Эд, меняя тему разговора.

- Пожалуйста, зовите меня Джоу. Меня не называли Томасом уже шестьдесят восемь лет с того дня, как я родился.

- Джоу? - спросила она.

- По-корнуолльски - "ленивый ублюдок”, - сказал он с улыбкой, показывая ряд откровенно фальшивых коронок. - Женат, да? Поздравляю вас обоих. И когда это вы связали себя узами брака?

- Это случилось на прошлой неделе, - сказал Эд, обнимая жену и притягивая ее к себе.

- Еще раз поздравляю. Так не пора ли вам, голубки, отправляться в свадебное путешествие?

- На следующей неделе мы едем на Багамы.

- Это будет роскошно, дружище. Вы здесь, чтобы выставить дом на продажу? Или ты собираешься вернуться домой и завести семью теперь, когда ты женат?

- Хочу починить протекающую крышу до конца лета и продать его.

- Да уж. Какая жалость, что всё-таки продаешь. Но я слышал, что ты сделал себе хорошую карьеру в Лондоне.

- Ну, знаешь, у меня есть работа, которую я не могу себе позволить оставить.

Джоу вопросительно поднял бровь.

- Я работаю редактором в одной газете, - объяснил он.

- Ты добился успеха, сынок. Твоя старая мама, должно быть, очень гордилась тобой.

- Гордилась, - ответил он, чувствуя, как к горлу подступает комок.

Ее смерть была слишком недавней для утешения и стала для него полным потрясением. Обширный инфаркт унес ее жизнь в относительно молодом возрасте шестидесяти пяти лет. Он присутствовал на похоронах матери и женился на той же неделе. К полному отчаянию Эда, похороны опередили свадьбу.

- Трив великолепен. Я бы переехала сюда в мгновение ока, если бы могла, - сказала Джаз.

- А чем вы занимаетесь, юная леди?

- Я - фотограф.

- Артистично, да? Если вы тоже умеете рисовать, то это работа, которая должна быть здесь. Здесь oчень сильное сообщество художников, в Триве и Сент-Айвсе. Говорят, лучшee в Британии.

Джаз на мгновение задумалась, ее глаза остекленели.

- Я немного рисую, так, время от времени.

За ними выстроилась очередь из людей.

- Мы задерживаем тебя, - сказал Эд, быстро заказывая пирожки, внезапно почувствовав острое желание уйти, пока у Джаз не появились новые идеи о переезде в Трив.

- Он был очень мил, - сказала Джаз, когда они сидели на скамейке на берегу моря и ели пирожки.

- Ага. Я знаю его почти со дня своего рождения.

- Ты нe особо рассказываешь о своем детстве.