Страница 39 из 120
Вот рыба снова ушла на глубину, катушка взвизгнула - тарной рванул к отмели у левого берега протоки. Марк направил ялик в ту же сторону, настороженно ожидая следующего прыжка. И прыжок последовал. Гигантское, закованное в чешуйчатый панцирь тело, словно в замедленной съемке поднимаясь все выше и выше, выстрелило в луну расходящимся облаком бриллиантовых брызг, лязгнуло челюстями, оглушительно всхрапнуло в верхней точке дуги и свалилось вниз с таким ударом, что Марк едва не упал за борт. Но крючок по-прежнему крепко удерживал рыбину.
Тарпон снова устремился вверх по течению, ялик последовал за ним. Следующий прыжок выглядел вялым, гигантское тело высунулось из воды менее чем на половину своей длины. Последовавшая затем борьба у поверхности была не столь яростной, вода даже не вспенилась. Марк не удержался и прокричал рыбине:
- Вот так-то, великолепный ублюдок! Теперь я тебя сломал!..
Тьму над рекой выше по течению проколол яркий пучок света. Свет словно пригвоздил к месту стоящего в лодке и изготовившегося бережно отрегулировать натяжение лесы Марка. Физически и ментально ослепленный, он остолбенел.
Тарпон прыгнул.
Слабый плетеный волос лопнул.
Психоэнергетический луч погас, но было уже слишком поздно. Сигнальный огонь принадлежал Хагену, равно как и мыслепередача, исполненная ликования, беспечности и бьющего через край торжества. Катер с молодыми людьми на борту стремительно приближался к дельте, рассекая воду, потом вдруг резко остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Судно содрогнулось, покачиваясь на крупной зыби примерно в ста пятидесяти метрах от рыболова.
Перед носом ялика у самой поверхности, хватая воздух и упиваясь свободой, кружил гигантский тарпон. Марк внимательно осмотрел рыбину мысленным взглядом, удостоверился, что та не получила серьезных ранений, и после этого с помощью психокинетической энергии освободил ее от крючка. Рыбина медленно ушла в черную глубину. Трансментальным зрением Марк увидел, как она поплыла в сторону залива.
"Папа..."
Клу в отличие от брата понимала, как рассердило отца их вторжение. Но ее покаянные излияния разбились об очередной барьер. Метапсихическая стена, преграждавшая путь катеру, теперь исчезла, и судно стало сносить течением к ялику.
Наблюдая за приближением катера, Марк сматывал на катушку провисшую леску. Кроме его детей, остальными пассажирами, как он и предполагал, оказались самые отъявленные молодые баламуты: Элаби Гатен, Джилиан Моргенталлер и Вон Джарроу. Эта троица пыталась скрыть свою вину за нахальной миной. Спеша "поразить" Марка своей новостью, молодежь явно рассчитывала на самый радушный прием.
Суда сблизились. Джилиан остановила катер, бросила якорь и побежала на корму, чтобы взять ялик на буксир. Хаген установил трап, мысленно продолжая улыбаться - он твердо решил замять свою бестактность.
- Как мы и предполагали, папа, Фелиция в Испании. Она скрывается в пещере на горе Муласен в Сьерра-Неваде. - Картинка. Панорама. - Ты только подумай! Она сама пригласила нас к себе!
Стена в сознании Марка осталась незыблемой. Он ухватился за поручни трапа и перепрыгнул на катер, пренебрегши левитацией. Молодые люди отшатнулись, и их мысли слились в едином потоке неуклюжих извинений. Только у Клу на поверхности сознания читалось неподдельное огорчение по поводу схода огромной рыбины.
Дети мятежников - всем им по двадцать с небольшим - были одеты как на торжественный прием. Этой ночью на Безмятежном озере состоялась вечеринка, в разгар которой и произошел успешный контакт с Фелицией. Хаген с Элаби выглядели весьма элегантно в тропических костюмах; одетый в такой же щегольской костюм Вон умудрялся тем не менее, как всегда, выглядеть взъерошенным и нескладным. На темноволосой Джилиан было расписное парео [одежда полинезийцев в виде прямоугольного куска ткани с флористической росписью] из бумазеи. Платье Клу из ткани, светящейся подобно ее ментальной ауре, слабо мерцало в лунном свете.
Обнаженный по пояс и босой человек, некогда бросивший вызов всей Галактике, стоял против пятерки молодых людей, роняя капли воды на натертую до блеска палубу.
- Вам было ведено никогда не появляться здесь во время хода тарпонов.
Хаген принялся возражать:
- Да черт с ней, с рыбой, папа! Мы нашли Фелицию!
Фраза оборвалась, и Хаген, вскрикнув, сжал голову руками, впервые узрев истинный лик Аваддона. В теплом ночном воздухе разлился смрадный запах рвоты, а в ментальном эфире возник отвратительный привкус ужаса. Но тут Клу бросила против своего чудовищного отца все свои мягчительные психопобуждающие силы.
Хаген пошатнулся и упал на руки Элаби и Вона. Рыболов ждал, снова задернув сознание завесой. Благодаря заботам Клу Хаген постепенно перестал давиться рвотой и всхлипывать. Весь испачканный блевотиной, он нащупал под ногами опору, отстранился от остальных и встал, покачиваясь, на палубе.
- Папа... ты... должен... выслушать, - задыхаясь, проговорил он.
При виде такого упрямства Марк непроизвольно улыбнулся. Косо падающий лунный свет подчеркивал легкую ямку на его подбородке, а тени делали его кустистые брови похожими на крылья. С густых вьющихся волос, в последнее время засеребрившихся наперекор его дару самоомоложения, все еще сочилась влага. На выступающих скулах и тонком носу с изящно вырезанными ноздрями поблескивали похожие на слезы капли соленой воды.
Марк отверг попытку Хагена представить информацию мысленно.
- Рассказывай, - потребовал он.
- Фелиция... Фелиция согласилась, чтобы мы прибыли в Европу и встретились с ней. Мы пообещали, что поможем ей найти и уничтожить психокорректора-тану, который ее пытал. Папа, ты должен нас отпустить!
Психоэнергетические тиски мягко встали на прежнее место и чуть-чуть сжались, заставив молодого человека опасливо затаить дыхание. Он был копией своего отца, однако копией не столь выразительной, без бычьей шеи Марка и без глубоко запавших глаз. Как и его сестра, Хаген унаследовал от умершей много лет назад Синдии Малдоуни золотисто-рыжие волосы и оголтелое упрямство.