Страница 119 из 120
- Эй, Конгрив! - прорычал Селадейр. - Ты же был верным слугой Стратега, пока золотой червяк не задурил тебе мозги. Бросай оружие! Переходи к нам!
- Сдавайся, лорд Афалии, - ответил Конгрив. - Король Эйкен-Луганн пощадит вас.
Селадейр и его рыцари расхохотались, потрясая мечами.
- Да ведь нас втрое больше, - попытался образумить его старый творец. - Слышь, даю тебе пять секунд!
- Готов, Джерри? - тихо спросил Конгрив.
- Ах, так?! - взревел Село и пальнул по мозгам наглых первобытных.
Но Конгрив даже не шелохнулся. Тогда из задних рядов, словно Ангел Божий, вылетел психокинетик и навис над людьми, размахивая огненным мечом.
- Убери его, Джерри, - досадливо поморщился Конгрив.
Гвардеец положил палец на спусковой крючок лазерного карабина. Тут же послышалось какое-то чириканье, сверкнул алый луч и надвое разрезал психокинетика прямо через доспехи. Тот рухнул на каменные плиты метрах в двух от Селадейра.
- Сдавайтесь, - повторил Конгрив.
На миг тану оцепенели. Затем вперед выскочили четыре принудителя и творец. Первая шеренга гвардейцев выстрелила по ним из карабинов "Мацушита"; лучи были тоньше игольного ушка. Пятеро атакующих один за другим попадали, пораженные в сердце или в мозг. На каменных плитах пола послышался погребальный звон доспехов.
- Сдавайтесь. - Голос Конгрива звучал устало. - Мы получили приказ по возможности сохранить вам жизнь. Король Эйкен-Луганн просил напомнить вам, что соперником в Сумеречной Войне будут не люди, а фирвулаги.
Селадейру вдруг почудился пронзительный вой, доносящийся из внутренних покоев вместе со звуками ожесточенной схватки. В полном отчаянии он послал мольбу Стратегу:
"Помоги, мы погибаем!"
Ответа не последовало. Позади него еще один меч со звоном полетел на пол - рыцари падали, не успевая оплакать рухнувшие надежды. Селадейр медленно разжал пальцы, расслабил мышцы руки, и его сверкающий меч с позором шмякнулся оземь, моментально потемнев.
Командир золотых отдал приказ:
- Карабины убрать! "Гускварны" на изготовку!
Селадейр, словно в полусне, увидел, как гвардейцы быстрым движением передвинули за спину легкое оружие и ухватились за стволы более мощных винтовок.
Не веря глазам своим, он крикнул:
- Но мы же сдались!
Конгрив отозвался чуть ли не виновато:
- К несчастью, у нас нет времени! Приготовиться! Пли!
И "Гускварны" просвистели свою песню, что повергла в забвение лорда Афалии и всех его рыцарей.
Нашел ее Сотрясатель Земли.
Взламывая двери, заглядывая в альковы, шаря за ширмами, наводя ужас на лакеев и горничных, истребляя путающихся под ногами серых охранников, он наконец очутился перед позолоченной двустворчатой дверью. Над нею висел гербовый щит, покрытый эмалью в оправе из алмазных завитков; стилизованный узор отдаленно напоминал геральдическую фигу узурпатора.
- Это его покои! - воскликнул Кугал.
Один взгляд - и дверь с гулким звоном надломилась по шву.
Размахивая золотисто-розовым мечом, он ворвался внутрь, а за ним сорок рыцарей. Вначале они попали в прихожую, обставленную легкой плетеной мебелью и выходящую на широкий, посеребренный луной балкон; за прихожей были две гардеробные, до отказа набитые одеждой, далее - внутренний салон, откуда одна дверь вела в роскошную ванную, выложенную ониксом и золотом, а другая - в королевскую опочивальню. Здесь гирлянды фиолетовых и янтарных лампочек освещали огромное круглое ложе под золотистым балдахином и покрывалом из черного атласа.
На нем покоился бледный силуэт.
Лишь через несколько минут Кугал смог собрать силы для телепатического сигнала:
"Брат! Ноданн, ко мне!"
Стратег мгновенно очутился рядом и наполнил комнату солнечным сиянием. Кугал сделал знак своим воинам удалиться и сам вышел, оставив Ноданна одного.
- Моя Мерси-Розмар! - прошептал Аполлон, склоняясь над нею.
Дорогие ему очертания остались нетронутыми: хрупкие руки - одна откинута, другая покойно вытянута вдоль тела; ноги с удлиненными ступнями, ямочки на коленях, изящный изгиб бедер, темная загадочная расселина ее женственности, небольшая упругая грудь жемчужно-серого оттенка, слегка выгнутая шея с похолодевшим золотым торквесом, нежная линия расслабленного подбородка. Лицо излучает покой, губы слегка приоткрыты и все еще подсвечены теплым сиянием, однако на волосы и ресницы уже легла прозрачная снежная пелена.
- Твоя ненасытная жажда жизни вселила в него ужас, - промолвил Ноданн. - Теперь он обратит твои жизненные силы на мою погибель. Ах, Мерси, ведь ты знала, ты предупреждала меня!.. Постой...
Он снял розовую стеклянную рукавицу. Серебряная рука быстро прошлась по телу Мерси, и оно рассыпалось в пыль; остались только торквес и пушистые кольца на черном атласе...
Заходящая луна вместо серебра плеснула в окно расплавленным золотом. И чей-то внутренний голос скомандовал:
"Выходи!"
Они сошлись высоко в небе над бушующим морем, и защитой им, как того требовал ритуал, служили только собственные умы.
Когда сверкнула зеленая сигнальная молния и гром раскатился по уступам горы, все прочие схватки разом прекратились. Всем не терпелось лицезреть поединок титанов. Даже мирные жители города, до той поры прятавшиеся в подвалах, высыпали на бастионы и затесались в толпу безмолвных рыцарей в стеклянных доспехах.
По чьей-то команде погасли все метапсихические огни; масляные светильники тоже догорали в предрассветных сумерках, и Гория теперь походила на город-призрак. Над проливом Редон то и дело мелькали зеленые вспышки, затмевая два сверкающих силуэта.
Кое-кому из зрителей довелось стать свидетелем первого поединка между Эйкеном и Ноданном, что был прерван потопом в Серебристо-Белой равнине. Они могли отметить некоторые отличия в боевой тактике противников: маленький человечек держался более осмотрительно, избрав оборонительную тактику; богоподобный Ноданн, напротив, дрался самозабвенно и яростно, что было совсем не в его стиле.
Да, Стратег проявлял необычайную агрессивность. Розовый нимб стал багровым, и Стратег бомбил врага непрерывными очередями фотонного Меча. Звездные вспышки сотрясали защитный экран шута, вспыхивающий то голубым, то желтовато-зеленым, то пунцовым пламенем.