Перстень Луизы

Среди советских врачей своей эрудицией и профессионализмом выделялся хирург, который очень быстро ориентировался практически во всех ситуациях. Он оперировал не только на органах грудной и брюшной полости, но и на костях и суставах, а также при травмах центральной нервной системы. Вадим безошибочно ставил диагнозы даже при самой сложной патологии и мог правильно определить тактику ведения операции не только у взрослых, но и у детей. Он быстро завоевал авторитет у всех врачей госпиталя, и к его мнению стали прислушиваться при выборе метода лечения сложных в диагностическом плане больных. У хирурга была какая-то сверхточная прогностическая способность, причем не только в правильном лечении болезни, но и в определении верного выбора в решении запутанных житейских вопросов. Все это притягивало людей к нему и вызывало какое-то особое уважение.

6

Стояла изматывающая белых врачей жара, хотя сухой сезон еще только начинался. Домашние животные прятались в тени вечнозеленых деревьев. Лишь изредка между корпусами госпиталя, сухо шурша, пробегали по выжженной траве ярко-оранжевые вараны. Их стремительные движения с внезапными остановками, во время которых ящерицы, задрав голову, пристально вглядывались в ту или иную точку, вызывали восхищение не только у новоприехавших. При малейшем шуме вараны мгновенно исчезали. Совсем по-другому вели себя обитающие на деревьях хамелеоны, которые практически не реагировали ни на какие внешние раздражители. Медленно меняя окраску, они передвигались по веткам, отвлекая от бесконечной суеты наблюдавших за ними медиков.

Время подходило к окончанию рабочего дня, русские врачи сидели в своем офисе и наблюдали из окна за передвижением хамелеона. Все молчали и с интересом созерцали смену окраски наружных покровов животного в зависимости от места нахождения различных частей его тела. Голова хамелеона была ярко-зеленой, так как она уже поравнялась с листьями дерева, а туловище еще оставалось коричнево-серым – под цвет ветки.

Неожиданно открылась дверь, и в помещение быстро вошла белая женщина высокого роста с русыми волосами. Голубые глаза ее возбужденно блестели, а на впалых щеках был заметен неестественный румянец. Платье повисло на худом теле и выглядело далеко не новым, туфли были заметно изношены, а низкие каблуки сильно сточены.

– Здравствуйте, земляки, – заговорила она по-русски. – Меня зовут Валентина, и я совгражданка (так в Сьерра-Лумпу называли женщин, уехавших из Советского Союза за своими мужьями в другие страны, и имевших двойное гражданство). – Вы не могли бы проконсультировать моего сына. Он в последнее время сильно кашляет?

Этот визит никого не удивил – многие совгражданки частенько приходили в госпиталь, чтобы поговорить с земляками и повспоминать о России. Нередко их приводили сюда собственные болезни и болезни родственников. Совгражданки знали, что помощь будет оказана не только бесплатная, но и квалифицированная – порою им помогали медикаментами из гуманитарной помощи, присланной из Советского Союза. Лишь единицы из них жили достаточно хорошо, остальные перебивались от зарплаты до зарплаты, не имея возможности посетить Родину из-за высокой цены билетов на самолет. Все они общались между собой, и о каждой было известно все, но эта женщина была врачам незнакома.

– Я здесь впервые, так как живу на острове Бонд, – грустно сказала Валентина. – Раньше жила в Ставрополе и имею два высших образования: инженерно-техническое и экономическое. Мой отец – профессор в инженерно-строительном институте, а мать – доцент в Ставропольском мединституте. Я вышла замуж за сьерра-лумпийца еще в Ставрополе. Родители, конечно, были против этого брака, но я настояла на своем. Когда муж закончил институт, он увез меня с собой в Сьерра-Лумпу, пообещав красивую жизнь. Много наговорил такого, чего в действительности не оказалось. Не было у него ни двух шикарных магазинов, ни большого дома на берегу залива, ни всего прочего… Затем у нас родился мальчик, который несколько отвлек меня от всех проблем. Но вскоре муж сказал мне, что готовится к серьезной работе в парламенте, что он находится в жесткой оппозиции к властным структурам и что его могут убить. Он очень опасался за нас и уговорил меня отправиться на остров Бонд на несколько месяцев. Туда можно добраться только в сухой сезон, проделав восьмичасовой путь на лодке, а в период дождей никакой транспорт на остров не ходит. Муж сказал, что вернется за нами, как только пройдут выборы. Но прошел год, а затем другой. И вот уже моему мальчику двенадцать лет, и он чем-то болен.

– Что же у него болит? – спросил Александр.

– У сына слабость и сильный кашель, хотя температуры нет.

– Понятно… Сейчас его посмотрит терапевт.

– Только я вас хочу сразу предупредить, что у меня нет средств, чтобы заплатить за обследование, – забеспокоилась Валентина. – Я собрала немного денег, которых хватит нам только на дорогу. И я очень надеюсь на вашу помощь, как своей соотечественнице.

– Ну что вы, что вы… Мы конечно же поможем, – успокоил ее Александр и попросил терапевта пойти с Валентиной в приемную комнату, чтобы осмотреть мальчика.

Вскоре терапевт вернулась и сказала, что мальчику нужно сделать рентгеновский снимок легких: есть подозрение, что у него туберкулез. Пока рентгенолог занимался ребенком, Валентину пригласили в офис и стали расспрашивать о ее жизни в Сьерра-Лумпу.

– На что же вы жили все это время? – спросила операционная сестра.

– Я сейчас работаю учительницей математики в школе. Зарплаты хватает только на то, чтобы купить мешок риса. Конечно, деньги уходят и на мелкие расходы. В основном мы питаемся рисом.

– Ваш муж за это время так и не объявился? – медсестре было очень жалко эту женщину. – Ведь прошло столько лет. Может быть, его и в живых уже нет?

– Жив… Он сейчас в городе Маккени. К сожалению, я не сразу поняла, что он специально завез нас так далеко, чтобы мы не смогли выбраться оттуда.

– А вы не пробовали написать своим родителям и попросить их о помощи? – поинтересовался Александр.

Валентина понурилась, было видно, что ей тяжело говорить на эту тему:

– Нет, я не хочу их беспокоить… Когда мы уезжали из Советского Союза, они меня очень упрашивали, чтобы я не делала этого. Но я настояла на своем. Мы поругались, они в большой обиде на меня…

– Родительское сердце все простит… – начал Александр.

– Нет! Я никогда не позвоню им, – выпалила Валентина, выпрямив спину и твердо сжав губы.

В это время ее сынишка подошел к офису, и в проеме двери врачи увидели высокого, худого мальчика с красивыми чертами лица, большими карими глазами, маленьким носом и смуглой кожей. Волосы его вились крупными кольцами, создавая иллюзию только что сделанной прически.

– Это мой сын, и зовут его Артем, – представила мальчугана Валентина. – Мы с ним много говорим о Советском Союзе. Я обещала ему, что, когда ему исполнится четырнадцать лет, я постараюсь отдать его учиться в Дом русского языка во Фритауне. А затем, мы надеемся, что его через наше посольство направят учиться в Советский Союз. Ты увидишь, какая там замечательная природа, – обратилась Валентина к сыну, – попробуешь кефир. Это так великолепно и вкусно!

– Он что, никогда не пробовал кефир? – удивилась операционная сестра.

– Он много чего никогда не пробовал, – вздохнула Валентина. – Надеюсь, что это у него все впереди…

Разговор прервал рентгенолог, который принес снимки мальчика.

– У него туберкулез, – прошептал врач, вплотную подойдя к Александру. – Надо бы сделать снимки и матери, ведь они находятся в тесном контакте. Да и румянец на ее бледном лице тоже говорит о туберкулезе.

Ребенка попросили подождать за дверью, а Валентине объяснили, чем болен ее сын. Она очень расстроились, но плакать не стала.

– Где же я возьму деньги на лечение? – женщина с испугом посмотрела на окружающих.

– Мы дадим вам необходимые лекарства из гуманитарной помощи, – сказал Александр. – И попросим главного врача, чтобы он оказал содействие в дальнейшем лечении.