Страница 29 из 90
— Тогда сам чего же тушевался? — перебил Всеволода Святослав. — Ведь грех такую усладу упускать.
— Да замужем она, за посадником Иванком…
— Тем более грех, — игриво усмехнулся Святослав. — Ублажить бабу сам Бог велел, это же не девку спортить…
— Ну, нет, — серьезно заметил Всеволод. — В Новгороде с этим стро-го. Того, кто бабу или девку снасильничает, или камнями забьют, или в Волхов с моста сбросят, чтобы другим не было повадно.
— Что — и князя? — Был удивлен Святослав, оставив игривый тон.
— А что им князь? — отозвался Всеволод. — Вече решит — и князя сбросят. Вон, не побоялись же, нехристи проклятые, митрополита под стражу взять… А если открыто не посмеют, то уж тайком точно подсте-регут — да и прибьют.
— Серьезный народ, однако, брат, у тебя, — то ли с сожалением, то ли с уважением заметил Святослав.
— Да уж, — скривил губы в кислой улыбке Всеволод, — ворогу тако-го не пожелаешь…
— Однако, брат, ты меня все же при случае с Петриловой дочкой сведи, — видя, что разговор на эту тему закончен и их ждут совсем иные дела, обронил Святослав. — Хоть одним глазком взглянуть на это чудо чудное.
— Постараюсь, если живы будем… — без особого азарта отозвался Всеволод Мстиславич.
Тысяцкий Петрила Микулич оказался если не одногодком князю Святославу, то уж точно сверстником. Был он тучен, кряжист, бородат и малоразговорчив в отличие от посадника Иванки, человека веселого, говорливого и высокорослого, а, главное, лет так на десяток моложе тысяцкого и, как теперь понимал Святослав, своего тестя. Ибо за этим Иванко и была замужем дочь Петрилы, Мария.
Глядя на обоих знатных новгородцев, ничем особым не отличаю-щихся от большинства своих дружинников, разве что более богатой воинской справой, Святослав ненароком подумал, как одному из этих дородных бородачей Бог дал дочь красавицу, а второму — красавицу-жену: «Воистину, неисповедимы пути Господние»! Но думки — думка-ми, а дело — делом.
Посоветовавшись, новгородцы выделили под руку князя Святосла-ва воинство, которым командовал сам посадник.
«Так будет проще», — решили сами новгородцы.
«Проще — не значит лучше», — отметил мысленно Святослав, но выбирать не приходилось, во-первых, спасибо и на том, а, во-вторых, дареному коню в зубы не заглядывают.
17 декабря новгородское войско вышло из своего града и направи-лось по зимнику в сторону Ростова. Путь был известный, не раз хоже-ный и езженый. Однако и зима в тот год не дремала: морозы и вьюги так зачастили, словно не желали, чтобы новгородское войско шло в чу-жие земли за добычей. Впрочем, это обстоятельство новгородских воев не смутило. Преодолевая трудности пути, они упрямо продвигались вперед, хотя теперь говорить о моменте неожиданности для ростовцев уже не приходилось. И точно, когда 25 января новгородское войско все же дошло до горы Ждана, что в ростовской земле, то там их уже ждала рать ростовского князя Юрия Владимировича. Да не просто ждала, уже заняла более выгодные для боя возвышенные места.
«Зря только митрополита принуждали, — мелькнуло в голове у кня-зя Всеволода Мстиславича, — не желая преждевременного предупреж-дения дяди Юрия. Юрию ничем не помешали и с митрополитом рассо-рились… Не простит Никита новгородцам невиданной дерзости дер-жать первосвященника русского в неволи, не простит».
Новгородцы, увидев приготовившиеся полки ростовцев и суздаль-цев, не испугались. Наоборот, рассчитывая на свою многолюдность, настаивали, чтобы с ходу ударить по ростовцам. Однако оба князя и тысяцкий Петрила указали им на невыгодность расположения их воин-ства по отношению к воинству Юрия Ростовского.
«Нам придется в гору подниматься, а им с горы на нас идти. Пока поднимемся — выдохнемся, а они свежи будут, — вразумляли князья, воеводы и тысяцкий своих воинов. — К чему ненужные жертвы и пустое пролитие крови новгородской».
Доводы подействовали и остудили самые жаркие головы. Решили выбрать позицию получше.
— Вон у того леска нужно встать, — указал десницей в боевой кожа-ной рукавице на окраину соснового бора Петрила Микулич. — И место просторное — есть где полки наши расставить без теснения, и возвы-шенность будет у нас, а Юрию придется вести рать свою по заснежен-ному низинному полю.
— Быть по-твоему, — согласился с разумными доводами своего ты-сяцкого князь Всеволод и приказал новгородцам занять возвышенность у леска.
«Разумно, — мысленно одобрил решение обоих воинских начальни-ков Святослав Ольгович, внимательно осмотрев окрестности. — Вполне разумно».
Совершив на глазах у противной стороны умелый маневр, новго-родцы заняли выгодные позиции и стали выкликать ростовцев на бой. Однако последние сразиться с ними не спешили. Наоборот, князь Юрий прислал к Всеволоду переговорщиков о примирении. Всеволод и рад был замириться, да новгородцы мира не хотели, а жаждали битвы, наде-ясь на скорую и легкую победу, поэтому мирные переговоры были от-клонены.
— Глупо, глупо, — не одобрил действий новгородцев Святославов воевода Петр Ильин.
— Почему же? — удивился Святослав, не менее самых ретивых нов-городцев жаждавший сечи.
— Да устали воины наши после столь длительного пути, а ростовцы стоят на своей земле, защищать будут свой кров и очаг, своих жен и деток, а потому сражаться будут упорно. Да и не знаем мы, какие не-ожиданности припасли они нам, какой такой камень вытащат из-за па-зухи… Ты бы предложил князю и новгородским воеводам запасный полк сотен так в пять в лесу на всякий случай спрятать… чтобы было кому и тыл наш стеречь от греха подальше, и свежими силами стать для сечи… на случай нужды.
Предложение старого тмутараканского и черниговского воеводы было разумно, и Святослав поспешил с ним к новгородским воеводам. Тысяцкий, выслушав Святослава, согласился, но остальные воеводы воспротивились, чуть на смех не подняли.
«Ну и черт с вами! — мысленно ругнулся в сердцах Святослав и на-стаивать на своем предложении не стал. — Поступайте, как знаете».
Куда умнее самоуверенных и необузданных новгородцев поступил ростовский князь. Видя, что переговоры ни к чему не привели, Юрий Владимирович ближе к ночи призвал в шатер свой воеводу Короба и приказал ему, как только ночная темь ляжет на поле и укроет обе рати от взоров друг друга, взять с собой человек пятьсот конных ратников и тайно, обойдя лес, имея при этом новгородцев одесно от себя, притаить-ся в засаде. Чтобы утром, прямо с рассветом, когда Юрий поведет свои полки через заснеженное поле, ударить неожиданно на новгородцев с тылу.
Ничего на это не сказал старый и опытный вояка, лишь криво ух-мыльнулся. Без слов было понятно, что он замысел князя понял, одоб-рил и исполнит его в лучшем виде.
Утро следующего дня началось с того, что княжеские сигнальщики задули в медные трубы, призывая новгородские войска к построению. Те поеживаясь от холода, начали становиться в «стенку».
— Что-то восток сегодня кровав, — взглянув на небесный свод, ска-зал воевода Петр Ильин Святославу, садясь на подведенного ему отро-ками серого, в яблоках, коня. — Наверное, быть кровавой жатве…
Из-за крепкого мороза, щипавшего нос и щеки и превращавшего выдыхаемый влажный воздух в иней, воевода, и так седой как лунь, во-обще стал похож на сказочного волхва-кудесника или лесовика: из-за серебристого инея на бровях и усах блестят черными угольями глаза да торчит шишкой красный нос.
— Да это из-за леса, — обведя окоем очами, отозвался довольно бес-печно Святослав, — оно солнышко скрадывает, вот и кажется, что небо с восхода красное… Ну, а что жатве быть, то быть… Как же в сече крова-вой жатвы избежать? Не избежать. Вопрос лишь в том, кто снопы пова-ленные поднимать будет… кто урожай собирать станет?..
Но довести разговор ни князь, ни его воевода не смогли: с проти-воположного края поля на новгородцев уже двигались густые толпы пеших ростовцев, суздальцев и владимирцев, прикрываясь выступив-шими вперед стрельцами из луков.