Страница 2 из 47
Пик-пик-пик- пик
Открываю глаза, мамино лицо….
Пик-пик-пик
Открываю глаза, женщина какая-то на меня внимательно смотрит …
Пик-пик-пик
Отрываю глаза, какие-то люди, вижу, что расстроены….
Пик-пик-пик
Глаза не могу открыть, слышу: «Простите, мы ничего не можем сделать».
Мама плачет, я хочу кричать, а не могу…
Пик-пик-пик
Чувствую, как руку кто-то трогает, что-то привязали. Так это же оберег, много бусин, точно мамин оберег!
Думать могу, понимаю, что происходит что-то серьёзное, помочь не могут… Умираю??? Как??? Я же никогда не болела!!! А как же шанс? А у кого просить? Я же ни любви, ни материнства не видела… Ау! Что происходит? Страх, жуткий страх пленяет сознание, жажда жизни горит огнём. Не хочу умирать!
— А чего ты хочешь?
В таком состоянии мне было не до того, чтобы удивляться голосу в голове, потому отвечаю не задумываясь.
— Жить я хочу!!!!
— Ну, живи, только вряд ли счастливо, а долго ли… Это как повезёт. Птица-душа летииии……
Боль. Боль проснулась первая. Жуткая сильная боль. Надо открыть глаза, но трудно приподнять веки. Отключилась, очнулась, пробую снова открыть глаза, не получается. Звуков не слышу, страх. Отключилась, очнулась, но на этот раз уже от голоса. Странный такой голос, хрипло скрипучий, вроде женский, и я его слышу… Слышу! Ура я слышу, я не оглохла! Глаза не могу открыть, рук и ног не чувствую. Слышу запахи, острые, неприятные запахи, смрадно воняет. Страшно, кто-то открывает мне рот. Мне в глотку льется жидкость, до чего же противная. Не могу сглотнуть, все течет по подбородку. Зажимают нос сильно, и жидкость попадает в гортань и пищевод.
— Да пей же ты, блаженная! Возись тут с тобой, немощной, тьфу…
Ничего себе медперсонал, да что ж со мной приключилась. Мама, папа, что происходит? Заснула, проснулась. Или я снова отключалась? Сколько я проспала, не знаю. Чувствую жажду дикую, все пересохло, язык к небу прилип. Лежу, пытаюсь открыть глаза, не получается. Говорить не получается, да еще язык такой сухой, что не шевелится. Скрипнуло что-то, шарканье слышала, кто-то ко мне подошёл.
— Ну, шо, проснулась, болезная? Эээ, глаза не пучь, хуже сделаешь…
Что-то влажное и плохо пахнущее опустилось на глаза.
— Ничего, моча Совки быстро глаза вылечит. Чего кряхтишь? Пить охота? Щас, напою тебя. А потом буду руку тебе ломать. Да не пучь глаза, дура ты какая! Срослась она у тебя плохо, не так как надо. Ломать и складать буду, а потом сращать. Ох, мне и возни с тобой. А все проблемы от сердца, сердце у меня такое, доброе! Тьфу, на него. Только забот прибавляет… Ну, пей тихонечко, не надо много. Ну что, готова?
Лежу, ни жива, ни мертва. Страшно так, что аж зубы сводит. Как руку ломали, под каким наркозом, не знаю, но боли не почувствовала совсем, слышала только звук, треск. Мысли метались в голове, я недоумевала. Понятно, что не в больнице. Пик-пик-пик не слышу, звуков приборов нет, судя по запаху, уж точно я не в больнице. Тем временем странный чужой голос продолжал говорить. И не понятно, со мной или сама с собой.
— Так уже лучше, кость срастется и рука будет рабочей, правая, она же самая важная та. К утру оцепенение с тебя сниму. Тело будет болеть, может даже очень. Потерпишь, ты молодая, быстро на ноги встанешь. Тьфу, ну и страшна же ты, смотреть жуть. Покормлю завтра. Да не мычи, ты.… Ох, ох. Завтра, все завтра, я тож отдыхать хочу. Устала я с тобой, лечу, ломаю, ломаю, лечу. Ну, ты не боись, в этот раз кости хорошо сложила, к палке привезала, лубок хороший рука ровной будет.
Шорк-шорк, шаги утихли. Заснула я или вырубилась, не знаю.
Проснулась от завывания. Голос, который со мной разговаривал, произносил звуки и странные слова. Ничего подобного не слышала, много гортанных звуков. Лежу, прислушиваюсь, жду, что будет дальше. А дальше было больно, наверно именно так себя чувствует переломанный человек. Больно было везде. Хотелось плакать, кричать, но я не смогла. Почувствовала, как в рот льется что-то жидкое.
— Ну, ну, щас полегчает. Я ж не зверь, вижу, что болит. Пей, старайся, знаю, что не вкусно. Зато кости болеть будут меньше. Так, щас глазки твои посмотрим. Ой, фуу, загнили… Совкина моча не дюже помогла. Так щас, подожди, примочку по ядреней тебе написаю. Ха-ха, бабкин писюхи для прозрение глазюки … Прям песня!
Шарканье отдалилось и послышалось стук глухой, а потом зажурчал звук спускаемой мочи. Ёшкин кот, она что серьезно??? Что-то мокрое шлепнуло на глаза. Да, серьёзно… Запах не передаваемый, что она ест, что такая моча невообразимо смрадная? Защипали глаза, сначала легонько, а уж потом!!! Кислотой старуха мочится?
— А, проняло, я гляжу. Ну-ну, это хорошо. Лежи, я пойду, поесть тебе принесу.
После ее слов почувствовала голод, живот свело в предчувствии пополнения. Даже зуд и пощипывание в глазах стали меньше. Лежу значит, жду, а мысли птички порхают в голове. Может, думаю, родители решили лечить народной медициной, если обычная не смогла и крест на мне поставила. И привезли вот, неизвестно куда. Бабка говорит, что все тело переломано было. Но кто его ломал, а главное зачем?
— Ну что, готова откушать? Готова вижу, о как брюхо урчит, жрать хочет. Две седмицы кроме отваров во рту не было ничего. Я уж, девка, и не чаяла что ты очухаешься. Ну, открывай рот! Тааак, ам ложечку каши, из лопуха остролистного, не кривись. Он полезный, коли от него не станешь метать, так опосля дам бульона разбавленого. Я ж и могилку тебе под деревьями копать начала, хотела в болото оттащить. А потом думаю чагой-то болото вонючими девками засорять? Ха-ха-ха, правда-правда, вырыла. А то чё, как помрешь, думаю, ещё пуще завоняешься. Так завсегда лучше прикопать. И лесу польза и мне костяхи твои на глаза попадаться не будут. Жуй, глотай. Коли выжила, так надо на ноги вставать, а тут силы нужны.
Бабка кормила и болтала без остановки. Еда была отвратительной, но обещание бульона меня вдохновляло. Обманула старая, кашу эту противную я ела, по моим подсчетам, дней десять. Голос начал возвращаться. Звуки стали получатся, трудно их произносить, но с каждым днем лучше получалось. Бабка даже обмыла меня дней пять назад. Все ворчала, да приговаривала, как ей противно и какая я мерзкая. Да уж, надо думать. Как же мне было противно лёжа нужду справлять, стыдно, мерзко, чужие руки… Старуха поила какой-то гадостью, я почти все время спала. Боли уже почти не было, я переживала за глаза. Бабка примочки делала, по ощущениям тряпка всегда была смочена, по запаху не моча. В один день проснулась, а на лице ничего нет. Тишина, помещение по ощущениям пустое. Боюсь открыть глаза. Сквозь веки вижу свет, радость заполняет всю мою сущность. Старуха пугала слепотой, но может пронесло? Глаза все равно боюсь открывать. Тянусь рукой до лица, стоп, рукой? Рука работает, не верю своим ощущениям. Радуюсь. Трогаю подбородок, щеки, дальше трогать страшно, руки грязные ещё чего в глаза попадет. Руку положила обратно. Пришла мысль пошевелить ногами. Ох, колят ноги иголками при движении, но чувствую, и это уже вдохновляет. Я так увлеклась, что не услышала приближения старухи.
— Ооо, да ты, голубка моя, проснулась. Жрать хочешь? Чего мычишь то? Коли так, то хорошо, очень хорошо. А чего глазками не блымаешь, а? Боишься? Не бойся, открывай моргалки. Хорошая девочка, ну вот, посмотри на меня. Видишь чего? А?
Блым-блым. Открыла глаза. На глазах пленка как-будто, моргать неприятно, по ощущениям слизистая оболочка пересохла.
— Хоть прокряхти, я не пойму, видишь или нет. Ага, поняла, вроде немного видишь.
Нестерпимо захотела их потереть, старушенция же не дала, перехватила руку и отругала. Обзываться она мастер.
— Не тронь глаза, моргай только. Щас промоем, и будет легче.
Старуха помогла лечь на бок. Тело ломило, кололо, боль была как ни странно приятной. Болит, значит, не парализована. Значит поднимусь. Чем промывала, не знаю, пахло какими-то травками приятными, похоже на чабрец. Мама любит с чабрецом чай, потому запах знаю. Влага приятно тёплая мне понравилась. Плёнку на глазах уже не чувствовала. Приоткрыла глаза, не больно, свет и очертания предметов и старухи вижу, но не чётко.