Страница 14 из 54
— Теперь сами видите, что ничего подобного нет. Работаем по старинке: пером да топором, — скаламбурил Паромов, — чтобы меньше было головной боли. Говорят, что топор пока единственное средство от этого…
— Слышите, Валентина Михайловна, как суров наш следователь, — попеняла Ганина своему заму. — А вы все со своими неуместными шуточками да намеками.
— Да я, Валентина Юрьевна, уже давно поняла, — подмигнув тайком Паромову, ответила Козаченко. — Я разве против того, чтобы с мебелью помочь? Я только — за. Думаю, что следователь на мою шутку не обиделся. Верно, господин следователь? — Она игриво посмотрела в сторону следователя, но тот промолчал, словно не расслышал обращения. — Ну, а если и на нары нас отправит, то и сидя на них, не будем терять бодрости и духа и споем на всю камеру: «Сижу на нарах, как король на именинах…». Верно, господин следователь?
— Верно, — скептически усмехнулся Паромов, — только нам до господ, — сделал он красноречивый жест руками, — как земле до неба. Вроде бы и видать, но никогда не достать. Что же касается всего остального, то уважаемые господа свидетели уголовного дела, немного обождем. Вот установим виновных лиц, призовем их к ответу, — тогда, пожалуй, можно и вспомнить о всех ваших заманчивых предложениях. А пока… пока все оставим как есть.
— Вы считаете, что найдете настоящих преступников? — с надеждой в голосе спросила Ганина.
— По крайней мере, постараемся, — за себя и за своих товарищей по отделу милиции ответил Паромов. В его голосе не было былой шутливости. — Попрошу из города никуда не выезжать без моего разрешения. Можете понадобиться следствию в любую минуту.
— Вы только найдите хотя бы стройматериалы, а мы, честное слово, о вас не забудем.
— Поживем — увидим… А пока спасибо за содействие следствию, и можете быть свободны.
Следственные действия на этот день были окончены. Зато дома самого следователя ждал допрос с пристрастием:
— Выходной день, а ты опять до темна на работе пропадаешь!
— От темна, до темна… — пропел Паромов пару слов из популярной когда-то песенки, изменив окончание, — нам не платят ни хрена…
— Точно, какую-нибудь «юбку» нашел. Никак рас-статься не мог…
— Почему одну, — усмехнулся Паромов, — целый десяток. Одна другой лучше…
— То-то тебя домой не тянет. Может, и ужином уже накормили?.. Или только одной любовью?
— Одной любовью…
Ссориться не хотелось, но супруга уже завелась и остановить ее было не так-то просто. А когда-то в молодости все сотрудники, побывав у Паромова дома, откровенно завидовали ему: такая спокойная и понимающая жена досталась.
— Значит, нашел себе молодку… — не думала останавливаться супруга, запуская очередной пробный камень.
— Еще — нет, но будешь доставать — найду!
— Кобель! Парковой ему было мало, теперь на Магистральный перебрался. Хоть бы дочь постеснялся…
— Отстань. Не неси чушь. Не делай из меня полового гиганта. Честное слово, я таковым не являюсь. Против других — я святой, и мне надо памятник при жизни ставить за супружескую верность.
— Не отстану. Я еще к твоему начальству пойду.
— Сходи, у него до тебя дур достаточно побывало, так если станет одной больше, думаю, ничего с ним не случится. — Прокомментировал Паромов последние слова рассерженной супруги, а про себя подумал: «Ну, как тут не принять заманчивое предложение козы-дерезы, как мысленно он уже называл Козаченко. По крайней мере, занудства не придется слушать… и свежесть ощущений…».
Хоть жена и приготовила ужин, есть его расхотелось. Нервно скурив пару сигарет, Паромов лег спать на пустой желудок.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда же во вторник после суточного дежурства и причитающегося после него отдыха Паромов как обычно рано прибыл на службу, то первое, на что он обратил внимание, когда поднимался по ступеням крыльца подъезда отдела, это стоявший во дворе автомобиль МАЗ с металлическим фургоном и знакомыми по материалам дела номерными знаками.
«Все-таки автомобиль такой на самом деле существует и уже найден. Молодцы ребята», — отметил данный факт старший следователь.
Для него было несущественным, кто из «ребят», а именно: гаишники или же опера, а может, участковые обнаружили разыскиваемый автомобиль и пригнали его к отделу милиции. Важно было то, что обнаружили и пригнали.
«А как с водителем? — вслед за внутренним удовлетворением по поводу успешного розыска автомобиля пришла тревога по розыску водителя. — Найден или нет?»
Конечно, автомобиль мог «рассказать» следствию многое, если произвести его тщательный обыск и осмотр, но водитель автомобиля мог поведать еще больше, конечно, если суметь его «разговорить». Но о том, что он один или же вместе с оперативниками сумеет «разговорить» водителя, старший следователь даже намека на сомнения не допускал. Еще не родились на свет такие «молчуны», которые не начинали бы говорить после недолгого, но «тесного» общения с операми.
Не успел Паромов войти в фойе, как оперативный дежурный Соколов через стеклянную перегородку крикнул, чтобы он зашел в дежурную часть.
— Зайди, дело есть.
Поздоровавшись, протянул Паромову, вошедшему в помещение дежурной части, два листочка бумаги.
— Вот рапорта о вчерашнем обнаружении автомобиля и одного водителя, а также о том, что второго водителя, грузина по национальности, дома не застали и доставить в отдел не смогли. Наш же, русский водитель, — уточнил национальную принадлежность установленного водителя оперативный дежурный, — должен подойти с минуты на минуту. Вызвали его по повестке на твое имя к девяти часам. Кулешов с ним вчера полдня разбирался и пришел к выводу, что он не при чем.
— Спасибо и на этом, — забирая рапорта, поблагодарил коллег Паромов. — Следствие покажет, кто при чем, а кто не при чем. Следствие — это как вскрытие трупа в медицине патологоанатомом — дает самый верный ответ на все вопросы, — пошутил он.
— Каждый кулик свое болото хвалит, — усмехнулся Соколов. — Кстати, о Кулике, — теперь он, как понял Паромов, повел речь о дознавателе Куликове Владимире. — Опять хохму учинил.
— Какую? — коротко поинтересовался Паромов.
— Ночью выезжал на подрез в дом 24 по Магистральному проезду, там один собутыльник другому, хозяину квартиры, не поделив водку, по-видимому, в живот кухонным ножом пырнул, после чего сам в окошко выпрыгнул со второго этажа… И что ты думаешь?
— Вещдоки не изъял или помощь потерпевшему не оказал?
— Не угадал. И вещдоки — нож изъял, и «скорая» была, как положено, даже подозреваемого установили…
— Тогда что?
— Понимаешь, на месте преступления после его осмотра свою папку со всеми документами забыл. Только сейчас, когда я потребовал подготовить для доклада начальнику отдела все материалы, он спохватился, стал искать и не смог. Нас всех огулом обвинил в неуместной шутке над ним, пока водитель Игорь не вспомнил, что он с осмотра места происшествия без папки возвращался. Поехали за папкой. Правда не знаю, как в комнату попадут, ведь заперли ее, а ключи потерпевшему отдали, когда того скорая забирала. Придется, по-видимому, дверь вы-бивать…
— Опять незаконное проникновение в жилище граждан, — усмехнулся Паромов. — Статья 136 УК РСФСР — год лишения свободы.
— Нас статьею не возьмешь, — отозвался Соколов, — не первый год в ментуре служим. Обойдется как-нибудь…
Пока они так мило беседовали, на дежурном автомобиле возвратился дознаватель Куликов, причем, не один, а с каким-то мужчиной с помятым от похмелья и сна лицом и в такой же изрядно помятой и неопрятной одежде.
— Не только свою папку нашел, — смеясь, и будучи доволен собой, стал рассказывать Куликов, передавая доставленного субъекта помощнику дежурного, — но и подозреваемого. Вхожу в комнату, включаю свет, а он дрыхнет, как сурок на койке потерпевшего… Еле разбудил… Видать, после того, как я с опергруппой оттуда отчалил, он и причалил. Выбил дверь — и улегся спать. Хитро придумал. Не забудь я там своей папки, никто бы его и не додумался в комнате потерпевшего искать!