Страница 55 из 115
- Но среди вас были святые.
Лицо под маской изменилось, словно бы оттаяло. Элизабет стиснула зубы с досады на эту целеустремленность, которую она инстинктивно отвергала.
- Нет! Тебе меня не облапошить. Мы обе не святые. Я обычная женщина, со всеми женскими недостатками. И если я занималась необычной работой, то лишь потому, что меня этому обучили, взяв на вооружение мой природный дар. Но никакого... посвящения не было, понятно? Когда я на время утратила метаактивность, то не только не переживала, но даже находила в том свои преимущества. Я избрала для себя изгнание и не раскаиваюсь. То, что здесь, в плиоцене, меня поймали, оторвали от Единства, восстановили мои метафункции и теперь чудовища травят мой мозг, кажется мне какой-то космической нелепостью!.. А ты тоже... лишь то, что ты есть!.. И я снова требую вернуть мне мой воздушный шар!
"Значит, тебе не нужна ничья любовь и сама ты не хочешь любить, о высоко летающая беглянка Элизабет?"
- Когда-то я любила и в полной мере испытала горечь утраты. Одного раза с меня хватит. За любовь надо расплачиваться слишком дорогой ценой... И не надейся, я не буду ни физической, ни духовной матерью твоему народу.
Теперь в зеркальной поверхности маски и в мозгу Бреды отражалось только одно лицо - Элизабет.
Горько усмехаясь, женщина продолжала:
- Да, в уме тебе не откажешь, двуликая! Но твой крик не сработал. Я не хуже тебя знаю про свой грех олимпийского эгоизма. Но никогда тебе меня не убедить в том, что мой долг - служить твоему народу, или изгнанному человечеству, или какому-либо гипотетическому симбиозу рас.
Бреда с мольбой подняла руки. Маска свалилась; на ее месте осталась грустная, всепрощающая улыбка.
- Тогда помоги мне выполнить мой долг, который состоит в служении моему народу. Научи меня.
- Но я же сказала... у нас нет достаточно сильного источника боли.
- Есть, - с непоколебимой решимостью ответила Бреда. - Есть гиперкосмическая трансляция. При необходимости мое тело можно вывести на звездную орбиту. Мне не нужен никакой механизм для преодоления галактических просторов. Достаточно полномочий, переданных мне моим Супругом. До сих пор мне не приходило в голову ими воспользоваться просто не было нужды покидать мой народ. Разумеется, я и теперь его не покину. Я вернусь.
- Да, если попытка духовного обогащения не убьет тебя.
- Я готова рискнуть.
- За что ты так любишь этих безмозглых дикарей?! - воскликнула Элизабет. - Ведь они никогда не оценят того, на что ты идешь ради них!
Ответом ей были все та же всепрощающая улыбка и приглашение проникнуть в мозг.
- Еще одно, - устало проговорила Элизабет. - Учитель... разделяет муки.
"О Элизабет, я не поняла! Прости мне мою самонадеянность! Конечно, я не имею права..."
Элизабет резко прервала поток покаянных мыслей.
- Мне все равно суждено умереть. Даже если я вырвусь отсюда, столь нежно любимый тобой народ рано или поздно выследит меня и прикончит. А коли так... почему бы и нет? Если у нас что-нибудь получится, пусть это будет моей эпитафией, моим оправданием в случае осуществления твоего пророчества совместной расовой судьбы. Раз ты обрекаешь себя на муки, то и я готова. Ты будешь моей последней ученицей.
- Я не хотела причинить тебе лишнюю боль и очень сочувствую, поверь...
- Не трудись, - сухо откликнулась Элизабет. - Каждая капля страданий драгоценна!.. Ты уверена, что сумеешь наладить трансляцию?
Мозг Бреды наглядно продемонстрировал ей такую возможность. Физически Элизабет, безусловно, не станет сопровождать отстраненную путешественницу, но умы их будут неразрывны, с тем чтобы Элизабет могла направлять нервные волокна Бреды.
- Начнем по твоей команде, - заявила Супруга Корабля.
Потолок комнаты без дверей разверзся. В вышине Галактическую равнину пересекала Млечная река. Среди клубящихся над ней облаков вставал центр мироздания. А за ним был скрыт другой виток спирали на отдалении в сто тысяч световых лет.
- Ты должна проделать весь этот путь! - сказала Элизабет. Немедленно!
В одно мгновение их втянуло в звездный круговорот; они повисли над черным преддверием ада, посреди искореженного, взбаламученного пространства. Атомы физического тела Бреды стали еще менее связанными, чем разреженный атомный туман, что плывет в звездной пустоте и вибрирует, всякий раз криком боли возвещая о рождении Вселенной. Ум Супруги Корабля вопил на тех же частотах, что и агонизирующие телесные частицы. Так началось духовное обогащение.
Оно произойдет тяжелее, чем обычно, из-за высокой латентности Бреды. Все изношенные психоэнергетические цепи, ведущие от торквеса, должны быть переориентированы в лабиринтах коры правого полушария; их возродит для активности очистительный огонь самой страшной боли, какую только мироздание способно вселить в мыслящее, чувствующее существо. Но зато в своей стойкости Бреда в короткое время минует этап, обычно занимающий многие годы. Сама по себе боль не имеет цены, если не соблюдать дисциплину, не держать разветвленную умственную деятельность под строгим контролем. И тут все решает руководство опытного наставника. Огромная корректирующая сила Элизабет обволакивала трепещущую душу, предохраняя ее от распада, направляла пламенные устремления Бреды, точно бесчисленные метапсихические факелы, готовые сжечь накопленный в подкорке опыт жизни длиной в четырнадцать тысяч лет.
Активный ум заботливо поддерживал "аспирантку". Слившись, они парили над бездной ада, имеющей единственное измерение - центростремительную силу, воспринимаемую разумными существами всех рас только как боль...
Процесс развивался в синхронном вечном движении раздвоенных субъективных сознаний. В агонии Бреда сознавала глубинные изменения в своей душе, но не могла побороть дьявольского жжения и взглянуть на себя со стороны. Она могла только страдать и терпеть в надежде, что, когда ее муки кончатся, ум по-прежнему будет жить в физической Вселенной.
Наконец боль уменьшилась. Бреда почувствовала, как ослепляющая энергия Элизабет сменилась слабым свечением. А еще она ощутила другие жизненные силы, помимо своих и Элизабет: казалось, они поют в затухающем пламени. Как странно! Что это? Так далеко, за серым и черным дымом, за массой невидимого затухающего огня... мурлыкающая мегатональная мелодия, подобная яркой вспышке, будто приближалась. Чем четче Бреда ощущала ее, тем заманчивее становился напев. Она позабыла о дисциплине, о своем "я" во внезапном стремлении достичь, увидеть, соединиться с нею - теперь, когда познала Единство...