Страница 102 из 115
Но в грохоте кипевшей вокруг Битвы никто этого не услышал.
Ясное дело, они его принудили.
Хохочущие танусские гиены утащили его с банкета, раздели до нитки и подобрали для его исхудалого тела подходящую психокинетическую сбрую. Серый лакей фыркал, натягивая на него исподнее: сперва хлопковую нательную рубаху и подштанники, затем прекрасно скроенный комбинезон из плотной газовой ткани, укрепленной плексигласовыми шариками размером с горошину, хорошая штука, воздушная, непробиваемая, и весит всего несколько граммов. Шесть танусок сами обрядили его в доспехи из розово-золотистого стекла и наказали храбро сражаться и заслужить себе славу на Серебристо-Белой равнине. После чего он с непокрытой головой принужден был опуститься на одно колено, принять из их рук меч из розового небьющегося стекла и по очереди ублажить дам единственно доступным при таком облачении способом. Пройдя через подобное унижение, "лорд Раймо" (как они ласково его называли) дал нахлобучить на себя великолепный шлем с козырьком, чем-то напоминающий зюйдвестку, вложил меч в болтающиеся сбоку ножны и, подталкиваемый в спину, поплелся к взнузданному иноходцу, который, судя по всему, так и рвался в бой. Попона на нем была выкрашена в ядовитый цвет фуксии с канареечными, вышитыми конским волосом узорами (пародия на геральдические цвета Гильдии). Не успел Раймо и глазом моргнуть, как очутился в седле и огромный скакун взял с места в карьер, так что бедолага едва не шмякнулся оземь и не отшиб свой чайник.
Но чудом ему удалось удержаться в седле, и в награду цепочки наслаждения отозвались шестью раздельными чмоканьями.
По освещенной факелами и украшенной знаменами улице, среди разряженных воинов и болельщиков, Раймо доехал до Серебристо-Белой равнины. Занимался серый рассвет. Дамы негромко и мелодично наигрывали на струнах его души, приводя в состояние эйфории. Но едва он достиг арены, из торквеса грянула бурная эпиталама и адреналин, впрыснутый в сердце, наполнил его дикой злобой против врагов-фирвулагов, чьи полки маячили в предрассветных сумерках. Дрожа от азарта, Раймо влился в батальон серебряных психокинетиков.
Но войско целый час провело в ожидании. Оставшись без внимания дам, Раймо растерял весь боевой пыл, и в мозгу его восторжествовали остатки разума. Он очень скоро обнаружил, что за ним не следят, никто его больше не принуждает: видно, ведьмы забыли передать контроль над своей человеческой игрушкой Кугалу, Фиану либо еще кому-нибудь из офицеров.
Когда прозвучал сигнал "к бою", он сорвался с места, размахивая мечом и вопя в два голоса, но изнутри младенческий ум был холоден и одержим страхом.
Сперва его спас халикотерий. Хорошо обученное, хотя и норовистое животное довольно успешно уворачивалось от коварных фирвулагов и наконец вынесло его в арьергард пехоты. К тому времени атмосфера уже пропиталась пылью и миражами, и никто из соратников не обратил на него внимания.
Настал момент подумать о бегстве.
Раймо боязливо озирался, нахлестывая мечом воздух и прикрываясь щитом от чудовищных порождений дьявола, колеблющихся в лучах солнца. Он метался среди кошмарной сумятицы; бойцы обеих армий появлялись перед ним и исчезали, словно на экране проектора. Лишь один аспект войны в какой-то мере сохранял приметы реальности - безголовые тела людей, тану, фирвулагов и животные, обильно удобряющие землю густой алой кровью и дымящимся навозом.
Один раз он приподнял забрало своего шлема и очень аккуратно, дабы не испугать халика, сблевал. Высокорослое животное пробиралось среди трупов, а он потихоньку направлял его к белому туманному диску восходящего над лагуной солнца. Там, на побережье, ему, может быть, удастся завладеть судном фирвулагов и найти в своем основательно потрепанном психокинетическом потенциале хоть несколько ватт, чтобы прорваться к острову Керсик.
Ну хоть немного везения! Господи! Разве он не заслужил этого после стольких адских мук? Надо же, как наскакивают, проклятые коротышки! Держись, милый, держись!
Халик держался стойко. А фирвулаги, по счастью, не пускали стрелы и дротики, лишь орудовали копьями, потому он за своим щитом, в высоком седле, чувствовал себя довольно уверенно...
До тех пор, пока гигантский фиолетовый паук не выплыл из тумана и не забрался к нему на спину. Одна из лап пролезла под пластину, прикрывающую круп халика со стороны хвоста. Животное испустило душераздирающий вопль и ткнулось мордой в пыль, пронзенное длинным лезвием. Раймо вылетел из седла и приземлился со звуком разбитого ксилофона. Он увидел, как паук, пошатнувшись, растворился, а вместо него вокруг бывшего лесоруба запрыгал, завизжал фальцетом фирвулаг в заляпанной кровью кирасе - точь-в-точь сварливый гном из диснеевского шедевра.
- Ага, попался! Попался! - ликовал фирвулаг, размахивая у него перед носом черным, остро заточенным ножом.
- На помощь! - заголосил Раймо и приготовился дать деру. Но перед ним бился в предсмертных судорогах халик, не давая ему прохода мелькающими ногами.
"Помогитепомогитепомогитепомогите!"
"О силы небесные, дровосек! Ты ли это?"
"Эйк! Эйк, ради Христа!"
К нему откуда-то протянулся пыльный луч, словно от карманного фонарика: безобидно скользнул по розовым доспехам, а когда перекинулся на фирвулага, то как-то сконцентрировался.
Конечности карлика судорожно дернулись, обсидиановый нож отлетел в сторону. Оранжево-желтый луч лизнул тело гуманоида, расплавил кирасу, и на теле остался страшный ожог. Фирвулаг пронзительно визжал. Из тумана послышался удовлетворенный голос:
- Недурно сработано. - И астральный луч уперся прямо в разверстую пасть карлика. Последовал негромкий взрыв; за ним распространилось зловоние.
- Да открой гляделки-то, дровосек. Твой сиятельный рыцарь пришел к тебе на помощь.
Все еще оглушенный, Раймо трясущимися пальцами приподнял забрало. Огромный черный иноходец в золотых латах добродушно глядел на него из-под золотого султана. А еще во лбу его торчал граненый аметистовый шип, как у единорога. В седле восседала миниатюрная сверкающая фигурка, казалось, излучавшая неудержимую силу. Ни оружия, ни щита Раймо не разглядел, в руке у человечка было фиолетовое знамя с эмблемой, показывающей фигу миру изгнания. Черный плащ с фиолетовой каймой во всем незапятнанном блеске прикрывал подбитые золотом доспехи Эйкена Драма. Он усмехнулся и, не шевельнув пальцем, поднял Раймо на ноги.