Страница 50 из 170
— Что — травам, — перебивают их первые, — хлеба знатные уродятся. Пращуры не зря говаривали: «Снега много — хлеба много»!
— Да! — дружно соглашались все. — Это точно!
И вот однажды ночью на Семи ухнуло: не выдержал лед напора вешних вод, треснул, взломался, вздыбился.
«Началось, — проснувшись от шума, прошептали куряне, — пошел ледоход»!
Утром от мала до велика высыпали на чело крутояра и обомлели: докуда хватало взора — все было покрыто темной водой, а по воде льди-ны, льдины, льдины…
Каждой весной повторяется похожая картина, но привыкнуть к ней невозможно. Каждую весну она по-прежнему обвораживает, зачаровы-вает! Нет ни Тускаря, нет ни Кура, нет ни Семи — сплошное море от края и до края. Грозное, темное, бурливое. Но и тут смельчаки находят-ся — на льдинах покататься. Некоторым эта удаль удается, и они гордо выкачивают грудь, управляя при помощи длинного шеста льдиной у берега, на относительно тихой воде. Некоторым эта забава молодецкая не удается, и они под смех горожан и укоризну женщин скатываются со скользкой льдины в холодную воду и барахтаются, выбираясь на берег, а потом, согнувшись от стыда и холода, виновато бредут на взгорье, чтобы затем бежать домой и переодеться в сухое. Иначе простынешь — и быть худу: Чернобог в свое подземное царство заберет.
Скоро-скоро промчатся льдины, и еще не успеют опасть вешние воды, как побегут по волнам малые лодчонки рыбаков, забрасывающих неводы, чуть ли не скрываясь в высоких волнах, а рядом с ними велича-во поплывут многовесельные расшивы и насады, перевозя курский люд с одного берега на другой.
Следом за ними тронутся и струги гостей торговых, наполненные красным товаром, чтобы торговать как с соплеменниками, расселивши-мися по берегам Семи, Десны и Днепра, так и с иноземцами, прожи-вающими на берегу Благодатного теплого моря. Торгуют курские купцы не только красным товаром, но и железной рудой, на болотах, раски-нувшихся вокруг Курска, собранной, и железным оружием, справлен-ным курскими кузнецами, и меховой рухлядью, добытой охотниками, подобными Бродичу, и зерном золотистым, собранным на благодатных полях, разрабатываемых окрест града.
По осени, когда зерно после сбора нового урожая в цене падает, за-купили тороватые купцы у смердов-огнищан по всей округе, теперь же, когда с зерном не так богато как осенью, торговые гости готовятся сбыть его с большим прибытком для себя. На то они и гости торговые: свой барыш никогда не упустят! А самые отчаянные погонят в безлес-ные южные края плоты из стволов деревьев: тут и сосна, и ель, и дуб — выбирай на любой вкус.
Из чужих краев торговые гости возвращаются также не с пустыми руками: привозят красного товару, украшения различные — женщинам они страсть как нравятся. Пристанут до отцов или мужей: «Хочу!» — как острый нож к горлу. Не хочешь, да купишь, отдав последнюю монетку, лишь бы не галдели как вороны перед непогодой.
Иногда купцы привозили оружие заморское: брони да мечи хар-лужные. И на этот товар всегда находились покупатели. Ценили русичи оружие.
Но больше всяких товаров привозили торговые гости из земель да-леких различные истории из жизни того или иного народа, которыми и делились, не требуя платы.
Слушали те истории куряне, удивлялись: «Неужели все на самом деле так?..»
СТРОИТЕЛЬСТВО КРЕПОСТИ
Не успел пройти ледоход, еще не спали полые воды, как куряне муравьями закопошились на Красной горе: необходимо было выкопать канавы под крепостные стены до начала полевых работ.
В земляных работах вновь почти все жители участвовали. Как му-равьи по периметру будущей крепости снуют, копошатся, заступами орудуют. Под неустанным присмотром князя и воеводы рвы копают. Впрочем, князь и воевода не только присматривают за ходом земляных работ, но и чертеж на земле набрасывают, вооружась острой палкой или тонкой бечевкой, а то, нет-нет, и сами за заступ возьмутся: покажут как копать надобно.
Земля после того, как оттаяла после зимних морозов, словно жи-вая: дышит. Теплом и запахом. Копается легко. Особенно чернозем. Тяжелей приходится с глиной, идущей вслед за слоем чернозема. Но и тут, ничего, справляются копатели.
При рытье канав под бревна будущей стены навыков особых не надо: бери на лопату больше и кидай дальше. Вот и вся наука. Только плотников князь освободил от земляного тягла: им бы со своей, с плот-ницкой работой впору справиться…
Особенно глубокую яму копали в одном месте, со стороны Туска-ря.
— Для чего? — как-то спросили подуставшие землекопы заглянув-шего к ним воеводу.
— Для крепости, — односложно, не моргнув глазом, ответил воево-да.
И вообще удивились они, когда на дно выкопанной ими ямы на толстых канатах опущены были ранее заготовленные Срубом и его сы-новьями дубовые плахи, а Сруб с сыновьями их собрал там в рамы и установил одна к другой на торец, потом железными скобами между собой соединил. Получилось что-то вроде хода. Но хода без входа и без выхода, пролегшего поперек будущей крепостной стены.
— Засыпай! — выбравшись последним из ямы, приказал старшина плотников землекопам.
Засыпали. Утрамбовали землю. На кончике языков вопрос: «Для чего?» Но сдержались: князю виднее, где копать и что закапывать.
— Достаточно, — продолжает командовать Сруб. — Ставь стену!
И сам с сыновьями первым направился к приготовленным для кре-постной стены бревнам.
— Навались! — Показывает на нужное бревно.
Навалились, ухватившись враз руками за тяжелую колоду. — Ух! — Вскинули на правое плечо и понесли, слегка сгибаясь и коряча ноги под тяжестью дубового бревна.
— Опускай!
Осторожно опустили бревно комлем вниз, закрепили с соседним, чтобы не падало. Не успели дух перевести, а Сруб уже командует:
— Следующее.
И снова: краткое «Навались!», а следом дружное «Ух!»
К вечеру место, где была вырыта яма и где была установлена непо-нятная рамочная конструкция из дубовых плах, было пройдено новой крепостной стеной, засыпано землей и утрамбовано так, как будто тут никогда и не копалось. А через седмицу вообще забыто — другие дела и заботы захватили строителей, некогда было размышлять над столь не-обычным явлением, как какая-то яма, а в ней деревянная рама. Спешили строить крепостную стену, так как впереди предстояли полевые работы.
Но как ни поторапливал князь, как ни покрикивал воевода, как ни месили грязь еще не высохшей после таяния снега земли куряне-строители, к травню, к началу полевых работ смогли лишь часть старой стены, что шла по обрыву со стороны Тускаря выкопать да на ее место часть новой, двойной, с забралом и бойницами установить. И все!
— Мало! — сетовал обескураженный князь, ожидавший более весо-мых результатов.
— Мало, — соглашался с ним воевода.
— А я-то думал… — продолжал сокрушаться Кур.
— Ничего, — успокаивал его, как мог, Хват, — наше от нас не уйдет. Раз решили, то сделаем. Вот полевые работы пройдут, отсеется наро-дишко — и опять примемся за рытье канав под бревна для крепостных стен. А пока будем довольствоваться тем, что есть, да домишки наши начнем строить, чтобы к холодам в них перебраться. Плотники, чай, полевыми работами себя не обременяют, они топориком хлеб насущный себе добывают. Верно, князь?
— Верно, — соглашался Кур, — будем домишки наши строить. Мыс-лю, что с северной стороны начнем. Там и лоно града, там и вход в кре-пость, там и более слабое укрепленное место: нет ни склонов, как со стороны Тускаря, ни оврагов, как со стороны долины Кура.
— Придется ров поглубже выкопать, — окончил мысль за князя вое-вода и добавил, не сдержавшись:
— А как получается-то хорошо, княже. Любо-дорого посмотреть! И высоко, и крепко! Вот бы всю крепость так враз узреть?.. Будет не хуже, чем в Белой Веже на Дону Батюшке или в самом Воронежце!.. — Воево-да по-детски радуется будущей крепости, готовой только в его мечтах.
— Еще узрим, воевода, узрим… — похлопывает ладонью князь по могутным плечам воеводы. — И со рвом глубоким ты прав. Будем копать вон от того оврага, — указал рукой на глубокий овраг, глубоко вклинив-шийся в мысок со стороны Кура, на отрогах которого приютились из-бенки Купавы и Бродича, — до вот того выступа в обрыве берега Туска-ря.