Страница 22 из 149
Поль был удручен постигшей их трагедией, но относился к ней более философски. Конечно, его семя было абсолютно здоровым, так что он мог бы развестись с Терезой и жениться во второй раз. Но Поль все еще любил ее, хотя пылкая страсть первых лет давно остыла, и чрезвычайно гордился их детьми. Развод был бы крайне неприятным исходом, особенно если учитывать нравственный климат того времени, а также старомодный католицизм, который продолжали исповедовать почти все Ремиларды. Поль мог бы последовать примеру своего близкого друга и соперника Дэвида Макгрегора, Европейского Соинтенданта, который, как и многие другие мужчины с первоклассным генетическим наследием, сдал свою сперму в генофонд для зачатия в пробирке, предназначенный для скорейшего заселения колонизируемых планет. Но строгая анонимность этой процедуры возмущала родительскую гордость Поля. Он хотел знать своих детей... Впрочем, было бы желание, а способ всегда отыщется.
Поклонниц у него всегда хватало, и теперь, когда Тереза, пусть все такая же красивая, утратила свою уникальную сексуальную привлекательность, Поль пренебрег религиозными принципами и принялся максимально использовать свой генетический потенциал с целеустремленным пылом, но соблюдая величайшую осторожность, в чем ему очень охотно содействовали дамы с прекрасным хромосомным набором. Они с Терезой по-прежнему спали вместе, но, подобно всем метавосприимчивым женам, она знала, что муж ей изменяет.
Однако она не переставала его любить и никогда не упрекала. Тем не менее именно то, что Поль постоянно предавал их брак, несомненно, сыграло роль темного катализатора в решимости Терезы родить еще одного, последнего сверходаренного ребенка.
6
ИЗ МЕМУАРОВ РОГАТЬЕНА РЕМИЛАРДА
Тереза собрала вещи, как велел ее старший сын. Когда я вошел в музыкальную студию, она предъявила содержимое своей дорожной сумки портативный тридивизор, читающее устройство, аудиоплейер, свернутая в трубку клавиатура Яамаха Скроло, два усилителя Динки-Бум, цилиндрик с библиотечкой микродисков, генератор энергии для всех этих штучек, небольшой несессер, десяток хлопковоплассовых штанишек для младенца, два терракотовых детских костюмчика, конвертик из лебединого пуха - подарок для ее первенца, сделанный прежде, чем выяснилось, что она ждет двойню, - дождевик, моток веревочки, вечная зажигалка, бутылка французского шампанского и швейцарский походный нож со всевозможными приспособлениями, кроме разве что мини-манипуляторов.
Марк созерцал эту груду барахла с ледяным недоумением, а Тереза ласково объясняла сыну, что веревочка понадобится, чтобы перевязать пуповину и чтобы сушить на ней белье, ну, а шампанское... надо же будет отпраздновать рождение Джека!
- Джека? - слабым голосом переспросил Марк.
- Его имя будет Джон. Я уже объяснила ему про уменьшительные имена. Она безмятежно кивнула мне. - Дядюшка Роги может называть его Ти-Жан, как принято у франко-американцев.
- Мама, но вся эта музыка! - удрученно сказал Марк. - Я же предупредил тебя: только самое необходимое!
- Но это и есть самое необходимое, милый. Я не продержусь четыре тоскливых месяца в забытой Богом глуши без моей музыки!
- Но ты не взяла никакой одежды!
Она небрежно пожала плечами.
- Куплю в местном супермаркете, когда мы приедем туда. Где бы это ни находилось. А пока сгодится этот костюм: он элегантен и вполне годится для дороги. Ты согласен, Роги?
Тереза невысока, но это как-то не замечалось. На ней был модный костюм для бега трусцой из полированного хлопка ее любимого зеленого кендалловского цвета, а глянцевые черные волосы повязаны шелковым шарфом того же зеленого цвета. На плечи наброшен свитер с капюшоном из кашемира песочного цвета. На ногах туристские сапожки. Отличный костюм для пикника Дартмутского прогулочного клуба на горе Мусилок, но не для зимовки в горной глуши Британской Колумбии...
Я отвел глаза и припрятал мысли.
- Тереза... э... разве Марк не объяснил тебе, что там совершенно дикое место - ни супермаркетов, ни магазинов или лавочек? До ближайшего торгового поста сто километров.
Она опять пожала плечами.
- Тогда мне придется просто воспользоваться добросердечием местных жителей. - Она блеснула своей чарующей улыбкой. - Наверное, я смогу устраивать концерты или давать уроки музыки в обмен на теплую одежду и прочее...
- Мама! - чуть не взвыл Марк. - В Заповеднике мегаподов, кроме них, нет никаких других жителей!
- А! - Тереза решительно нахмурила прелестный лоб. - Ну, я как-нибудь устроюсь. Я ведь была девочкой-скаутом, знаете ли. - Она указала на библиотечный цилиндрик. - Тут ведь не только мои оперные видео, музыкальные записи и вокализы, но еще и всякие прекрасные справочники. Я сделала копии всех полезных книг и фильмов нашего семейного собрания и заказала кое-какие в городской библиотеке. "Жизнь в лесном лагере" Ораса Кепхарта, например, кажется прямо-таки руководством для первопроходцев, если судить по каталожной аннотации. И я не удержалась от соблазна заказать книги Билла Ривьера и Брэдфорда Энджера о том, как выжить в первобытных условиях, которые я читала совсем маленькой, когда гостила у бабушки Элен в ее мэнском лесном домике. Такие чудесные франко-американские имена у этих писателей! Ну, а для литературной атмосферы я запаслась "Уолденом", "Зовом лесов" и полным собранием стихов Роберта Скрвиса.
- Mon cul! [Моя задница! (фр.)] - буркнул я.
Но Тереза не расслышала и продолжала все с той же безмятежностью:
- И с родами все в порядке: я кое-чему научилась в Лемейзе и скопировала "Справочник акушера". Кроме того, Джек сказал мне, что родится без всяких трудностей: он будет маленьким. Мои объяснения про подгузники он не вполне понял, но, конечно, сразу разберется, когда освободится из амионотичной жидкости и на практике ознакомится с понятием сухости. Да и в доме ему много одежды не понадобится, если я поставлю нагреватель на полный режим.
- Какой нагреватель? - рявкнул я. У меня даже рот открылся от ужаса, пока я слушал ее болтовню. - Какой дом? Это же бревенчатая развалюха с проржавевшей старой чугунной печкой, черт подери! И там чуть не сорок лет никто не жил! Тебе придется рубить дрова...