Страница 11 из 18
Прежде на месте Ла-Рошели была небольшая деревенька, потом вырос крохотный городишко, пока туда не пришел орден тамплиеров[16]. В течение всего времени, когда орден бедных рыцарей Христа находился в Святой земле, основной его заботой в Европе было обеспечение всем необходимым братьев, с оружием в руках защищавших паломников и христианские государства. Храмовникам нужен был удобный порт под их полным контролем.
Стремительное развитие атлантического порта Ла-Рошель в Бискайском заливе произошло после того, как орден Храма создал там Провинциальный дом. Вокруг города были построены мощные стены, превратившие его в настоящую крепость. Кроме того, тамплиеры создали плотный пояс командорств[17], что позволяло им полностью контролировать дороги, ведущие к порту. Десять из самых важных дорог тамплиеров заканчивались в Ла-Рошели.
Пока Эсташ развлекался, Пьер Фарино продал свой венецианский товар тамплиерам, большей частью ткани и продукты (солонину, сыр, вяленое мясо и рыбу; они платили, не скупясь) и загрузился главным достоянием Ла-Рошели – добрым вином и солью. А затем, вполне довольный собой, капитан приказал шипбою-ученику:
– Сегодня будешь стоять вахту со вторым мастером у руля. Отдохнул ты отменно, как я заметил… – Эсташ был немного навеселе; уж больно хорошим оказалось вино в таверне, ароматным и крепким, – поэтому силенок у тебя много накопилось. А мастер наш хоть и могуч, но одному ему с рулем не справиться, тем более что приближается греаль – сильный северо-восточный ветер. Так что скидывай свои обновки, переодевайся – и к рулю.
– Слушаюсь, капитан! – браво ответил Эсташ, хотя у самого невольно подтянулся живот – вахта была не из простых; требовалась немалая физическая сила.
Обслуживание руля на когге было делом нелегким. Румпель имел длину около двадцати одного фута и катался на специальной тележке по твиндеку[18]. Поворачивали его с помощью кольдерштока – вертикальной штанги, доходящей до верхней палубы. Управление рулем вручную было под силу одному человеку (притом силачу) разве что в открытом море и при попутном ветре, поскольку румпель ворочал тяжелое перо руля, прилаженное к баллеру – оси длиной в три фута.
Второй мастер, с которым Эсташу предстояло нести вахту у руля и которого звали Жан Бога, был на корабле личностью не менее могущественной, чем капитан Пьер Фарино. Касаемо мужества, моряцкой опытности и природных способностей, – он был просто Геракл! – никто так не держал в узде свой нрав и не соответствовал своей профессии лучше, чем второй мастер. Тем не менее сердце у него было доброе, а нрав отходчивый.
Но иной раз, не выдержав жажды, он напивался вдрызг и превращался в забияку, разящего своими кулачищами всякого, кто его не слушался. Завидев неистового Жана в таком состоянии, самые большие бунтари немедленно принимались за работу, притом исполняли ее на совесть. Первый мастер, несмотря на весь свой авторитет, такого послушания добиться никак не мог.
Эсташ уже вполне сносно мог определять скорость корабля. Это измерение проводилось в основном под руководством второго мастера. Результаты ежечасных измерений скорости «Трумеля» с помощью лага заносились в вахтенный журнал, имеющий графы и для учета других данных.
Эти записи служили для определения среднесуточной или недельной скоростей судна, а так как единицей измерения издавна служил узел, что соответствовало одной морской миле[19] в час, то заметки в вахтенном журнале являлись одновременно основой для вычисления общего пути, который прошел когг к моменту данного отсчета.
Измеряли скорость лагом до тех пор, пока песок из верхней колбы специальных песочных часов не перетекал в нижнюю. За часами обычно следил судовой шипбой, то есть Эсташ.
Жан Бога вытравливал рукой лаглинь с навязанными на нем узлами, к концу которого был привязан поплавок. Бросать лаг следовало слегка в сторону, чтобы поплавок не двигался вперед вместе с судном. По сигналу «Стоп!», когда в нижнюю колбу пересыпался весь песок, мастер прекращал травить линь и отсчитывал число прошедших через руку узлов. Оно соответствовало числу морских миль, которое оставляло за кормой судно в течение часа.
Жан Бога был в хорошем настроении. Несмотря на предсказание капитана, что вот-вот подует противный ветер греаль, погода стояла отменная, и паруса напоминали полное вымя коровы – только без сосков. Коротая время, мастер болтал без умолку, поучая «зеленого» шипбоя и рассказывая разные матросские байки:
– …Когда северные скитальцы морей поднимают парус, чтобы отправиться на тюлений промысел, то обычно хвост первого добытого зверя обмакивают в чашу с крепким вином и прибивают его затем к столу. После этого чашу пускают по кругу. Охотники за тюленями верят, что этот обычай принесет им счастливый, добычливый промысел. Моряки народ небоязливый, – да ты и сам это уже знаешь – тем не менее у них в башке много разного мусора. Сплошные суеверия. Начинается все уже с постройки судна. Знаешь, как закладывался «Трумель»?
Вопрос был риторическим, но все равно ответить надо было – из уважения.
– Конечно нет, мастер.
– И почти никто не знает! Но поскольку ты, я так понимаю, в будущем метишь стать капитаном или мастером, то должен знать все эти заморочки. Чтобы наш новый когг обладал отменными мореходными качествами, для его постройки следовало употребить несколько краденых бревен. Это и было сделано. И что ты думаешь – сработало! Лучше торговой посудины, чем «Трумель», в Ла-Манше не найдешь.
– Согласен. Мы можем дать фору практически любому паруснику. Разве что военные…
– Ну, у них особая миссия. Скорость, мощь и натиск. Но нам нужно первое. Быстрее обернемся, больше денежек получим. Кроме того, под шпор мачты, перед тем как ее поставить, капитан положил золотой. На счастье. А при уходе когга в первое большое плавание все мы читали молитвы и пели псалмы. Один псалом мне врезался в голову навсегда: «Во имя Бога, поплыли мы, и милость его да пребудет с нами. С нами сила Господня и гроб святой, ибо сам Господь упокоен в нем». Голоса у матросов сам знаешь, какие – чай, не церковный хор. Но тогда пели так сильно, красиво и слаженно, что у меня, старого дурака, даже слезы на глаза навернулись.
Мастер немного помолчал – видимо, вспоминая тот знаменательный день, когда он встал у руля «Траумеля», а затем продолжил:
– Чтобы вымолить попутный ветер и моряцкое счастье, в новогоднюю ночь капитан всегда подвешивает за бортом метлу. Конечно, имеются средства для того, чтобы вызвать ветер. Как-нибудь запишешь слова призыва… Но только произносить их нужно так, словно обращаешься к любимой женщине – нежно и ласково. Если при этом не возникает ни малейшего дуновения, следует сказать: «Приди, бриз, с литаврами и трубами!» Существует при этом риск вызвать шторм, но главное, чтобы подул хоть какой-нибудь ветерок. Если же совсем лопнет терпение, то тогда ори: «Ветер, небесный пес! Навались же наконец, чтобы мачта задрожала и согнулись!» Опасно? Да. Но что делать, когда стоит полный штиль? А уж выйти в море в пятницу – упаси господь! Удачи точно не будет. Даже если вернешься из рейса благополучно. А то всякое случается…
Жан Бога покачал головой. А затем, хитровато улыбаясь, спросил:
– А ты знаешь, кто такой Клабаутерманн?
– Нет.
– Эх, пацан… Это добрый, хотя иной раз и несколько ехидный дух корабля! Его имя произошло от конопатчика. Затыкать щели в корпусе корабля – это первейшая обязанность этого доброго корабельного домового.
– И что, его кто-нибудь видел?
– А ты домового можешь узреть?
– Несколько раз пытался подстеречь, – признался Эсташ. – Еду вкусную на ночь оставлял, делал вид, что сплю, и все никак. Хитрый очень…
– То-то же. Ни один матрос сроду не видел Клабаутерманна. Тем не менее все моряки откуда-то знают, как он выглядит: ростом с гнома, огненно-красный, лицо обрамлено седыми волосами и бородой, и в одежде простого матроса. Если ночью связки корабельного набора скрипят и стонут – это знак того, что Клабаутерманн работает, укрепляет недостаточно надежные места. Но иногда он лишь указывает своим деревянным молотком на повреждения. Его обычное местопребывание – под шпилем, а во время штормовой погоды он несет вахту на мачте. Если же Клабаутерманн сидит на рее – это плохой знак. В таком случае корабль ожидает гибель…
16
Тамплиеры, храмовники – также известны под официальными названиями орден бедных рыцарей Христа, орден бедных рыцарей Иерусалимского храма, бедные воины Христа и Храма Соломона. Духовно-рыцарский орден, основанный на Святой земле в 1119 г. небольшой группой рыцарей во главе с Гуго де Пейном после Первого крестового похода. Второй по времени основания (после ордена госпитальеров) из религиозных военных орденов.
17
Командорство, комтурство – минимальная административная единица в составе рыцарского ордена. Как правило, командорство состояло из одного замка и непосредственно прилегающих к нему территорий. Во главе каждого командорства стоял комтур (командор). Самые маленькие и бедные командорства могли выставить лишь по десятку вооруженных воинов, наиболее крупные и влиятельные – свыше тысячи. Командорства объединялись в баллеи (провинции).
18
Твиндек – пространство внутри корпуса судна между палубой и платформой.
19
Морская миля – единица измерения расстояний на море. Определяется как длина одной минуты дуги окружности Земли. Международная морская миля равна 1852 м (6076,04 фута), в Великобритании морская миля равна 6080 футам (1853,18 м).