Страница 8 из 12
За тревожными и тягостными мыслями Ангелина не заметила, как добралась до больницы. У окошка справочной толпился народ. Ангелина с трудом протолкалась вперед, слыша за спиной злобный шепот: «Ишь куда прет, молодая да наглая».
– Я по поводу Риммы Шапошниковой.
Женщина в окне скосила глаза на экран.
– Шапошникова в реанимации. – Она перевела взгляд на бледное лицо Ангелины: – Пойдете к ней?
– А можно?
– Можно. Переоденьтесь: халат, бахилы, шапочка – и идите. Вон, кабинет справа, там санитарка вам все даст.
Ангелина поспешно кивнула и бегом кинулась туда, куда ей указали. Через пятнадцать минут ее привели в палату интенсивной терапии. За отдельными шторками, в боксах, лежали люди, опутанные трубками. Римма тоже вся была в трубках, в руке капельница, на лице кислородная маска. Говорить она не могла, но глаза ее, казавшиеся без очков огромными и беззащитными, не мигая, смотрели на Ангелину. В них можно было без слов прочитать все: боль, страх умереть и оставить сестренку одну, отчаяние.
– Сядьте вот тут, только тихо, – велела Ангелине реанимационная медсестра, бесшумно сновавшая по залу взад-вперед.
Ангелина послушно села на стул, продолжая неотрывно глядеть на Риммино бескровное лицо.
– Все будет хорошо, слышишь, – почти беззвучно, одними губами прошептала она и погладила сестру по одеялу.
Та чуть заметно шевельнула ресницами. Ангелина видела, что ей по-прежнему тяжело дышать, даже в маске. Почему врачи ничего не предпринимают? Римма может в любую минуту задохнуться! Ангелина затравленно огляделась по сторонам. Врачи были заняты вместе с медсестрами, боролись за жизнь других пациентов: проверяли мониторы, слушали сердце, поправляли бесконечные трубки. Ангелина не выдержала, вскочила со стула и кинулась к одному из докторов, молодому красавцу богатырского сложения:
– Я прошу вас, помогите моей сестре! Я… я отблагодарю.
Богатырь взглянул на нее рассеянно и одновременно сурово, он был занят своими мыслями и заботами.
– Девушка, вы о чем? Что вы тут делаете?
– Меня пустили к сестре. Вон она. – Ангелина кивнула в сторону кровати, на которой неподвижно, как маленькая кукла, лежала Римма.
– Почему вы решили, что вашей сестре не помогают? Мы делаем все возможное, все, что в наших силах.
– Но ей плохо! Она задыхается!!
– Послушайте, – взгляд богатыря немного прояснился и сфокусировался на Ангелине, – у вашей сестры астматический приступ. Тяжелый астматический приступ. – Он веско налег на слово «тяжелый». – Ей провели весь комплекс мер, теперь нужно только ждать. И… я вас хотел спросить – это ведь уже второй приступ меньше чем за два месяца, так?
– Да. – Ангелина опустила голову.
– Она пропускает прием лекарств? У вас в доме присутствует аллерген? – Голос врача звучал жестко.
У Ангелины пересохло во рту.
– У нас… у нас ремонт, – сказала она упавшим голосом.
– Ремонт? Вы издеваетесь? – Богатырь нагнулся и навис над Ангелиной, как огромная глыба. – Какой ей, с ее формой астмы, ремонт? Дышать штукатуркой и красками? Это же самоубийство! Как вы могли это допустить? Как, я вас спрашиваю?!
– Я не хотела, – прошептала Ангелина, – я была против. Говорила, что это опасно. Но Римма не послушала меня. Она давно мечтала о ремонте, деньги копила.
– Деньги пригодятся ей на похороны, – отрезал врач. – Я все сказал. Побудьте с сестрой, а когда вернетесь домой, потрудитесь сделать так, чтобы ваш ремонт немедленно закончился. Да, и не забудьте все вымыть как следует, чтобы ни грамма пыли не осталось. Ни следа от краски и побелки. Что хотите делайте, хоть вызывайте клининговую компанию. Ясно?
– Да. – Ангелина невольно вытянула руки по швам, будто она была солдатом, а врач генералом.
– Вот так, – тон его немного смягчился.
– Валерий Борисович, – позвала из другого конца зала медсестра, – вы же обещали подойти!
– Иду, – отозвался богатырь и, кинув на Ангелину свирепый взгляд, быстро пошел прочь.
Ангелина вернулась на свой стул. Ей показалось, что грудь Риммы под одеялом вздымается меньше, а лицо утратило синюшную бледность и слегка порозовело.
– Тебе лучше? – Она склонилась над кроватью. Риммины ресницы снова дрогнули и опустились. – Умница! – обрадовалась Ангелина. – Скоро все пройдет. Тебе снимут маску, и ты сможешь поспать. А после поесть. Я куплю тебе фруктов, каких ты любишь – персиков. И черешню. И еще сливы. Ты ведь любишь сливы. А ремонт мы завтра закончим, так врач сказал – никаких ремонтов… – Ангелина говорила сама с собой, но она знала, что Римма слушает ее. Она даже представляла себе, как та отвечает, спорит: «Глупости, зачем персики да еще черешня? Слишком дорого! Нужно быть экономней, нам еще мебель новую покупать. И ремонт нужно доделать любой ценой. Слышишь, любой!»
Словно в подтверждение этих слов, Римма открыла глаза и строго взглянула на Ангелину.
– Не волнуйся, я все сделаю. Съезжу закажу плитку, заставлю Файзали шевелиться побыстрей. Ты только поправляйся, Риммуша, я тебя очень прошу!
Откуда-то сзади подошла сестра:
– Вы можете идти. Ей лучше. Скоро мы снимем маску, и она уснет. Приходите через пару часов, принесите воды и фруктов. Совсем немного, лучше яблок. Только в магазине не берите, они там все с пестицидами. Возьмите домашние, со своего сада. Если у самих нет, попросите у знакомых.
– Хорошо. – Ангелине не хотелось уходить от Риммы, но ту уже окружили сестры и врачи, загородили и начали что-то делать, тихо переговариваясь, так, что она ни слова не могла различить.
– Идите, идите, – повторила медсестра, на секунду обернувшись.
Ангелина встала, чувствуя, что ноги не слушаются. Последний раз взглянула на закрытую чужими спинами кровать и побрела к двери.
Глава 7
Она решила съездить за злосчастной плиткой прямо сейчас – возможно, к вечеру ее уже доставят, и за два дня Файзали с напарником закончат кухню. А комната и коридор почти готовы. Останется только положить ламинат, а ей говорили, что это дело одного-двух дней. Римму раньше чем через неделю не выпишут, так что Ангелина вполне успеет управиться, выпроводить таджиков и устранить последствия ремонта. Поборовшись с искушением позвонить Гошке и попросить его свозить ее по делам, Ангелина села в троллейбус и поехала в строительный гипермаркет.
Как она и опасалась, плитки нужной ей партии в наличии не оказалось.
– Послезавтра придет, – обнадежил ее бритый под ноль продавец.
– Мне сегодня нужно, – в отчаянии проговорила Ангелина.
– Сегодня никак. – Бритый пожал плечами. – Звоните через день.
– Ну пожалуйста, – взмолилась она. – Может, на складе осталось? Мне всего-то несколько коробок нужно, чтобы ремонт закончить.
– Ремонт, милая, закончить в срок никогда не выходит, – философски заметил продавец. – Съездите в другие магазины. Но одинаковую партию сложно найти, все равно будет слегка отличаться по цвету.
В голову Ангелине пришла крамольная мысль: что, если она возьмет эту чертову плитку другой партии? Ту, какая есть в магазине. Ну будет чуть темнее или, наоборот, светлее. Так даже оригинальнее. Тут же она представила, что на это сказала бы перфекционистка Римма: «Безобразие! Выброшенные деньги!» Нет, на сей раз она не будет поступать по принципам сестры – ведь это из-за нее, из-за ее дурацкой скрупулезности, ремонт с конца апреля затянулся до июля. Римма замордовала рабочих: то здесь не так покрасили косяк, то тут обои неровно легли. А на самом деле все нормально, ничего и не заметишь. Но Римма приглядывается, ходит с правилом, сверяет угол наклона, бдит с фонариком, проверяя швы и стыки. А уж плитка или обои разных партий – это для нее и вовсе катастрофа вселенского масштаба. Но Ангелина не Римма и придавать значение таким мелочам не станет.
– Я беру у вас плитку. – Ангелина решительно махнула рукой. – Выписывайте!
Бритоголовый продавец посмотрел на нее с удивлением, но ничего не сказал. Молча выписал и протянул чек: