Страница 3 из 13
Они и не заметили, как наступил вечер. Закат был настолько алый, что казалось, будто уходящий день накинул на плечи пурпурный плащ и, отвернув золотистый лик, не оглядываясь, бросил на воду горсть ослепительно переливающихся бликов.
Мирослава встала, потянулась с кошачьей грацией и обронила:
– Все, мальчики, пора домой. Шуре завтра вставать рано, и день ему предстоит нелегкий.
Мальчики безмолвно подчинились. Добравшись до дома, Шура почувствовал, что общение с друзьями подействовало на него до такой степени благотворно, что в нем проснулся волчий голод.
– А мы ужинать будем? – спросил он робко.
Морис и Мирослава переглянулись и весело рассмеялись.
– Как же без этого, – сказал Морис, и вскоре в доме запахло тушеным мясом, овощами и земляничным зефиром.
После ужина они немного посидели молча на крыльце. В саду пахло черемухой и сиренью. Звезды мерцали так низко, что казалось, были нанизаны на ветви и сами представлялись диковинными цветками, распустившимися на деревьях.
Неожиданно зазвучал голос Мирославы:
– Чьи стихи? – спросил Шура, который был большим любителем поэзии и сам писал песни.
– Тетины. Сегодня утром мне на имейл сбросила.
– Угу, – отозвался Наполеонов.
Тетя Мирославы, Виктория Волгина, была известной писательницей. Она умудрялась сочинять не только стихи, но и детективы, романы, повести, рассказы о жизни, любви и даже пьесы.
В 9 часов утра Александр Романович уже сидел в своем кабинете, полдесятого в дверь постучали, и Людмила Куренкова неуверенно вошла в кабинет следователя.
– Здравствуйте, – как можно приветливее произнес Наполеонов. – Садитесь, пожалуйста.
Женщина вздохнула и села на стул, перекрестив весьма недурственные, на взгляд Александра Романовича, ноги, и тихо произнесла, глядя на свои сжатые руки:
– Я ведь тогда все сказала…
– Да вы не волнуйтесь, – улыбнулся следователь, – просто мне детали некоторые нужно уточнить. Вы ведь не против?
– Не против. Спрашивайте.
Шура посмотрел на милое, типично русское лицо Людмилы с вздернутым курносым носиком и россыпью веснушек.
Женщина смутилась…
– Вам идет, – улыбнулся Шура.
– Что?
– Веснушки, говорю, вам очень идут.
– Правда?
– Да, лицо у вас от них солнечное.
– Спасибо, – улыбнулась свидетельница и немного оттаяла.
– Вы, Людмила Сергеевна, в тот вечер, вернее, в ту ночь, с работы возвращались?
– Да, я напарницу свою подменяла. Мы дружим. А ей надо было…
– Это неважно, – приободрил ее Шура. – Вы не помните, который был час?
– Это не ночь уже была, – ответила она серьезно. – Светать начинало, я с работы ушла без двадцати пять, так что, – она запнулась, но, преодолев себя, продолжила: – Около пяти я его и нашла.
– И что вы заметили? На что обратили внимание?
– Я… я даже не знаю. Там кровь была. Я сильно испугалась! Какое-то шестое чувство подсказало мне, что он неживой, и я побежала. А во дворе был Иван Кузьмич. Я ему все рассказала, и он пошел посмотреть.
– А у вас был с собой сотовый? – спросил Шура.
– Да, в сумке.
– Почему же вы не вызвали «Скорую», полицию?
– Я… я не знаю, я так испугалась, весь разум из головы вылетел, и только страх, даже не страх, а ужас какой-то. Я ничего не соображала, пока не столкнулась с Иваном Кузьмичом.
– А потом?
– Потом он ушел, а я осталась со щенком.
– С каким щенком?
– Ну, Иван Кузьмич выгуливал щенка своего внука, он каждое утро его рано выгуливает, бессонница у него. Я его взяла, щенка то есть, и прижала к себе. Потом не помню, сколько времени прошло, пришел Иван Кузьмич и ваши сотрудники. Они меня тоже спрашивали, и я все рассказала.
– А вы часто ходите этой дорогой?
– Да, всегда.
– Вам ничего не показалось странным в лежащем мужчине?
– Нет, я его не разглядывала. Иван Кузьмич потом сказал… – Она покраснела до самых корней волос.
Наполеонов не стал заострять внимания на этом факте.
– А когда вы шли домой, вам навстречу никто не попался?
– Нет, никто.
– Может, вы слышали шум автомобиля за аркой или во дворе?
– Нет, только на дороге, но они всегда там идут, ночью их, конечно, меньше.
Шура тяжело вздохнул.
– Я ничем вам не помогла, – неожиданно для следователя расстроилась Куренкова.
– Ну почему же, ваши показания важны для следствия. Спасибо, вам, Людмила Сергеевна, за то, что вы выполнили свой гражданский долг.
– Я могу идти?
– Конечно. Вот возьмите пропуск.
– Спасибо, до свидания.
– До свидания, – улыбнулся Наполеонов, хотя ему было ох как невесело.
Второй свидетель появился в половине одиннадцатого.
Иван Кузьмич Фомичев решительным шагом прошествовал в кабинет, сел на стул напротив следователя и окинул его придирчивым взглядом.
– Я Александр Романович Наполеонов, следователь, – представился Шура.
– Иван Кузьмич Фомичев – гражданин, ныне пенсионер.
– Иван Кузьмич, я пригласил вас, чтобы задать несколько вопросов.
– Я так и понял.
– О совершении преступления вы узнали от Людмилы Сергеевны Куренковой?
– Да, от Люды. Она была не в себе от страха, я толком ничего не понял и пошел посмотреть. Зашел в арку, сделал несколько шагов и увидел его, позвонил по 03, потом по 02 и только потом заметил…
– Понимаю, – сказал Шура.
– Это понять невозможно, – проговорил Иван Кузьмич, – я много чего повидал за свою жизнь, но такое изуверство встречаю впервые.
Следователь молча смотрел на пожилого мужчину и понимал его состояние. Иван Кузьмич вызывал у Наполеонова симпатию. Седые густые волосы, ясные серые глаза, четко очерченный рот, волевой подбородок. Такого мужчину и в сто лет язык не повернется назвать стариком. Резкие морщины на лбу и шрам на левом виске только усиливали его харизму. Было видно, что человек не просто катился по жизни, не плыл по течению, а именно жил в полном смысле этого слова.
– Скажите, – спросил Иван Кузьмич, – вы найдете его?
– Преступника? Мы очень постараемся.
– Его обязательно надо найти! – Мужчина грохнул кулаком по столу следователя. – У вас версии есть?
– Пока нет.
– Может, это сатанисты? Или секта какая-то? Я недавно читал, что существуют скопцы.
– Эту версию нельзя сбрасывать со счетов, – согласился Шура, который тоже был наслышан о такой секте.
Прошло двое суток, за которые, как ни печально это было признавать, следствие не продвинулось ни на шаг в сторону раскрытия преступления.
А весне, казалось, и дела не было до людских проблем. С каждым днем она все ярче расцвечивала всевозможными оттенками сочную зелень листвы и травы. Отовсюду плыл густой опьяняющий аромат. Хотелось радоваться, влюбляться, парить в мечтах.
На распростершееся окровавленное тело наткнулась влюбленная парочка, возвращавшаяся из клуба.
– Вы сошли с автобуса? – спросил следователь.
– Да.
– Дальше?
– Мы пошли через парк.
– Не страшно ночью через парк?
– По дороге идти на полчаса дольше, а мы хотели поскорее добраться до дома. И потом, светло было как днем, луна светила вовсю, ведь полнолуние, да и вообще ночи стоят ясные.
– Пожалуй…
– У нас настроение было хорошее, – сказал парень, представившийся Юрием. – Мы шли, разговаривали, смеялись, хотели поцеловаться, сошли с тропинки, там еще дуб такой большой, и тут… Короче, увидели его. Янка сразу завизжала, а я смотрю, у него брюки расстегнуты и кровью все залито, потом уже сообразил, что члена у него нет. Самому плохо стало. Ну, мы на аллею вышли и полицию вызвали.