В условиях обмана

— Почему ты решила заниматься благотворительностью? — Вдруг спрашивает парень. — Именно детских домов, — я убираю себе выпавшую прядь за ухо.

— Просто, — скидываю ногу с другой, упираясь руками в скамейку и уставившись на свои кроссовки. — Просто однажды я с папой ходила в один из таких детских домов. Не помню уже зачем, так за компанию по его делам. Ну, дети как дети. Но один мальчик подошел ко мне и спросил, не видела ли я его маму. Сначала я опешила, мол, почему он спрашивает, и ответила, что не видела. А он расстроился и сказал, что... весь день ждет ее и... — снова вспомнив ту ситуацию, голос как-то стал тише, а нос слегка загудел. Поднимаю голову, устремившись глазами вдаль, — сказал, что ждет ее, потому что она приснилась ему и обещала прийти, — поправляю волосы назад, зачесывая их ото лба к затылку. — Я не знала, что ответить, понимаешь, — мотаю головой, снова смотря на него и поджимая губы. — Я пытаюсь хоть как-то обустроить их жизнь, чтобы они не нуждались ни в чем, — Саша касается моей спины, проводит по ней рукой, подсаживаясь ближе, и приобнимает меня. — Но я все равно не могу им ничем помочь, ведь ничто не заменит настоящей семьи.

— Ты же не можешь их всех усыновить.

— Я знаю, — опускаю я взгляд, тяжело вздохнув. — Поэтому делаю все, что в моих силах. Какая разница сколько у тебя денег, и какую по счету покупаешь дорогую машину, если у тебя нет семьи, родных и близких людей.

Нет, плакать мне не хочется, но стало грустно. Моя совесть, излишняя ответственность за все, что есть в моей жизни (даже за то, что от меня мало зависит) всегда тяжким грузом напоминают о себе. И это желание угодить всем, сделать все так, чтобы всем было хорошо. Как жаль, что неосуществимо.

Вдруг Саша, придерживая меня за шею другой рукой, поворачивает мое лицо к себе и целует меня. Целует! Успеваю заметить это намерение за секунду до соприкосновения с его губами, но не отказываю, закрыв глаза и нахмурившись. После непродолжительного поцелуя отстраняемся, удивленно смотря друг на друга. Прямо сейчас я в деталях вспомнила тот поцелуй в лифте, кода была в стельку пьяная. Черт, я ведь так и знала, что что-то вылетело у меня из головы. Почему-то я помнила, как он поцеловал меня, но то, что инициатором была я, как-то это стерлось из моей памяти и теперь вернулось.

Его зрачки бегают из стороны в сторону, а рот слегка приоткрыт. Тут Саша сглатывает и вытягивает шею, убирая свои руки от меня.

— Я... просто хотел проверить, — говорит он. Я сдвигаю брови, все еще не понимая. — Это ты только по пьяни плохо целуешься или всегда.

Еще больше удивляюсь тому, что он сказал. Серьезно? Мы тут о детских домах, о детях, о семье, а он хотел проверить, надо же. Вот человек — дурак или нет?

— Ты соображаешь... так, стоп. Плохо целуюсь?

Саша становится каким-то растерянным, облизывая губы, и кротко кивает, натягивая тупую улыбочку.

— Да.

— Оу, — фыркаю я, недоумевая. — Раз ты такой профессионал, то чего ж до сих пор не научил? — Парень резко вскидывает брови, а я усмехаюсь, приподнимая один уголок губ. — Да, где же твои мастер-классы?

Кажется, я не только в пьяном состоянии могу молоть чушь. Хотя думаю, это давно понятно, в особенности ему. И, видимо, эта способность передается воздушно-капельным путем, потому что Саша, зачесывая волосы назад, говорит:

— Ладно, хорошо.

Спустя пару секунд тишины мы подаемся вперед друг к другу. Я направляюсь навстречу его губам, положив одну руку ему на ногу, а другую на шею. В животе все наполняется приятным покалыванием, охватывая и область ниже его, когда поцелуй, уже более страстный и чувственный, повторяется. Саша придерживает мое лицо, углубляя поцелуй и стараясь засунуть язык как можно дальше, но я этого не принимаю и пытаюсь отстраниться, наклоняясь назад. Парень следует за мной, не прерывая контакт, и, когда пути назад уже нет, я сама отталкиваю его. Он недоумевает и выпрямляется, перемещая руки на мою талию.

— Ты чего так напираешь? — Произношу я, удивляя Сашу. Я усаживаюсь поудобнее, разворачивая к нему корпус. — Попробуй понежнее, — откидываю волосы назад, кладя руки ему на плечи. — Смакуй и наслаждайся процессом.

Снова подаюсь к Саше: он отвечает взаимностью и уже плавно, но все с той же пылкостью соприкасается с моими губами. Закрываю глаза, а сердце бешено стучит, причем уже давно, просто только сейчас замечаю. Сейчас все пошло настолько гладко, когда наш общий темп совпал. И он настолько нежный, ласковый и властный одновременно, что в его объятиях я так глубоко утонула и совершенно забыла вообще, который час.

Нехотя прервав поцелуй, я провожу руками вдоль его предплечий, не отрывая взгляда от его небесно-голубых глаз.

— Что скажешь теперь? — Спрашиваю я, и, кажется, будто вся умиротворенная тишина разрывается от моих слов, и так сказанных довольно тихо.

— Как бы ученица не превзошла своего учителя, — отвечает он, также стараясь сохранить витающую вокруг атмосферу.

— Тогда, — краснею я, — урок окончен? — Мы убираем друг от друга руки, и он говорит, что да.

На сегодня хватит, в смысле, вообще хватит. И я, и он трезвые, а нас так понесло. Три поцелуя с ним за день — это рекорд. Три хорошее число, Бог любит троицу. На этом и остановимся.