Страница 72 из 143
– Ника, не мешай! – буркнул мальчик, запуская руку в очередной отсек письменного стола. – Сходи порыдай в другом месте.
– Не хочу больше плакать. Папа говорит, я должна всегда улыбаться, – стыдливо спрятала красные глаза и закусила губу. На щеках все еще были видны мокрые от слез дорожки.
– Папа говорит, – передразнил Олег. – Папа уже девять дней, как ничего не говорит. Трупы, знаешь ли, не особо разговорчивы.
Громко хлюпнула носом. Затем еще раз.
– Вот только не начинай! – простонал блондин, косясь на всхлипывающую меня. Поздно. Губы мелко затряслись, из глаз брызнули слезы, и я снова разрыдалась.
– Прекрати выть! Мешаешь.
Надрывный жалостливый всхлип стал мальчику ответом. Олег что-то прошипел сквозь зубы и вновь возвратился к своему занятию.
Спустя некоторое время истерика прекратилась. Утерев рукавом влажные щеки, я поднялась на ноги.
– Я пойду, да? – тяжело вздохнула и кинула на Олега умоляющий взгляд. Сейчас как никогда хотелось, чтоб этот человек хоть раз побыл заботливым, любящим братом. Но блондин только безразлично кивнул в сторону выхода:
– Валяй.
В последний раз хлюпнув носом, поплелась в указанном направлении. А я так надеялась, верила, что хотя бы сегодня он не будет со мной так холоден… Видимо, ошибалась.
Меня окликнули, когда я уже стояла в проеме дверей.
– Никуль!
– Да? – с надеждой повернулась лицом к мальчишке.
– Сегодня мама организовывает поминки, – нехотя протянул брат и выдвинул очередную полку с папиными документами. – Ты обязана на них присутствовать.
– Не хочу, – помотала я головой и сделала шаг назад. На глаза опять навернулись слезы.
– Советую хорошо подумать, – поджал губы Олег, так и не взглянув на меня. – Мама будет недовольна твоим поведением.
Судорожно сглотнула. У мамы всегда была тяжелая рука, а уж после смерти папы… К счастью, не смотря на свой юный возраст, соображала я хорошо.
– Поняла. Я буду на поминках, – понуро кивнула и вышла из кабинета.
Вечером в гостиной собралась целая толпа: незнакомые мне дяди, тети, кузины и кузены по маминой линии, которые при жизни отца никогда не появлялись в нашем доме. Меня и брата усадили за длинный стол, уставленный тарелками с разными вкусностями. Вокруг оживленно переговаривались, шутили, кто-то даже смеялся в голос. Я взяла вилку и принялась без аппетита ковырять салат из помидоров. Есть не хотелось.
Тем временем, в комнату вплыла мама. Черное облегающее платье струилось по точеной фигуре и заканчивалось где-то в районе щиколоток. Светлые волосы, уложенные в замысловатую прическу, выгодно подчеркивали тонкую шею, а бриллиантовые серьги делали голубые глаза еще выразительнее. Заметив нас с Олегом, женщина удовлетворенно кивнула.
– Дорогая моя сестренка, со смертью своего мужа ты стала еще краше! – К маме подошел человек с такими же блондинистыми волосами и поцеловал ее в щеку. – Рада, что наконец освободилась от оков брака?
– О, Филипп, – расплылась в белоснежной улыбке дама. – Ты даже не представляешь, насколько.
Парочка миновала оживленный участок гостиной и опустилась на мягкие стулья.
– Все же я не понимаю, почему ты не развелась с Артемом еще когда он был жив? – покачал головой незнакомец. – Или у моей расчетливой сестры взыграло благородство?
Мать только усмехнулась:
– Какое благородство, родной? Просто так сложились обстоятельства…
Наконец все гости уселись за стол и приступили к трапезе. Хрустальные бокалы наполнились бордовой жидкостью, в воздухе разлился изумительный запах жаренного мяса. Вот только даже он не мог отвлечь меня от тоски по папе.
Под мерный стук ложек и вилок со своего места поднялся тот самый Филипп.
– Ну что ж, господа, понимаю, что никому из вас не хочется отрываться от еды по пустякам, но обычай требует сказать несколько хороших слов о покойном, – ехидным голосом начал он свою речь. С разных концов стола послышались тихие смешки. – Итак, сегодня мы все собрались, чтоб помянуть замечательного человека, образцового мужа и прекрасного отца – Артема Лисаева…
– Да уж, образцовый муж, – шепнула дамочка, сидящая по правую руку от меня, соседке. – Нормальный мужик от своей жены не бегает. И в одной постели спать с ней не отказывается.
– Это еще что, – махнула рукой другая сплетница. – Артем же гулящим был! Поговаривают, он один раз аж целых три дня дома не появлялся! Представляешь, каков негодяй!?
На глаза опять навернулись слезы, и я с силой сжала в руке столовую вилку. Да как они смеют так нагло врать? Папа бы никогда не оставил ни меня, ни маму с братом.