Страница 139 из 143
Девицы обладали действительно своеобразной внешностью. Слишком полные, слишком худые, с кривыми зубами, непропорциональной формой лица, маленькими щелочками глаз, или наоборот, огромными лупоглазыми глазищами – все они были совершенно разные, но абсолютно одинаково меня потрясли. И не только меня. Надо было видеть выражение лиц парней в момент, когда гостьи выстроились перед нами в шеренгу и приветственно улыбнулись.
– Ну что, девчата, разбирайте себе кавалеров, – махнул рукой в приглашающем жесте магистр, и вся эта масса весело щебечущих “красоток” ринулась на нас.
Я ещё успела заметить, что к Кайлу подошла смуглая девица с явно осветленной паклей волос, странно вытянутой в ширину формой головы и грудью размера эдак десятого, когда на соседний стул плюхнулось что-то большое и тяжелое.
– Ну привет, красавчик! – пророкотало над моим ухом. Вздрогнув, я испуганно съёжилась и медленно задрала голову вверх. Надо мной возвышалась оно. Существо неопределенного пола и расы. Лицо, я так предполагаю, все же девушки, было в форме шара с ярко-красными щеками, маленькими бусинками глаз и огромными “утиными” губами. Розовое платье-футляр обтягивало каждую складочку ее немаленького тела. Но апофеозом сего образа стали две огромные мохнатые брови, практически закрывающие собой глаза новой знакомой. Единственное, что действительно меня в ней восхитило – густая копна иссини-черных волос, шелком спадающих до лопаток девицы.
Сглотнув вставший в горле ком, постаралась улыбнуться своему экзаменационному заданию:
– Добрый день. Рад видеть столь очаровательную даму в стенах этого кабинета. Меня зовут Ник.
– Вайлисия Прекрасная, – пробасило существо. Кажется, у меня нервно задергался правый глаз. Либо мама и папа Василисы, как окрестила я девушку, обладали весьма своеобразным чувством юмора, либо родительская любовь поистине слепа.
Так-с, с чего бы начать? Я попыталась припомнить, что говорилось о таком интересном случае в книге, которую читала на днях.
“Если объект не обладает природной красотой, скорее всего, его душа полна комплексов и обиды. Сделайте даме комплимент. Это должно растопить заледеневшее женское сердце”, – поучал автор сего произведения. А в качестве примера приводил комплимент с бездонными глазами, в которых хочется утонуть. Ну что ж, с него и начнем.
– Я… – взгляд полный восхищения направлен на объект. Слова произнесены с придыханием, как и написано в учебнике.
– Тону… – неожиданно глаза фокусируются на двух мохнатых гусеницах, грозно двигающихся в такт моим словам. Да уж, эти брови воистину достойны Брежнева.
– В ваших… – пытаюсь не засмеяться, представляя, как черные гусеницы вдруг отделяются от своей хозяйки, и весело уползают в закат.
– Бровях.
Наступила пугающая тишина.
– Что?
– Я тону в ваших бровях, – машинально повторила, откровенно пялясь на мохнатую особенность “красотки”. И только по стремительно краснеющему лицу девицы поняла, что в очередной раз сморозила какую-то глупость. Василиса начала медленно подниматься со стула. Мигом осознав ошибку, я вскочила со своего места и попятилась. Ну и как теперь успокоить разъяренную фурию? В голове тут же всплыли недавно прочитанные строки из все той же книги:
“Если объект зол на вас, или даже обижен, не стоит пытаться исправить ситуацию словами. Она все равно обернет их против вас. Сядьте рядом с девушкой и просто обнимите ее. Дама должна почувствовать любовь и нежность, исходящую от вас”.
Я со скепсисом покосилась на грозно нависшую надо мной Василису. Нет уж, я не самоубийца, чтоб по своей воле лезть к этой машине для перемалывания косточек. А насчет любви и нежности…
Припомнив романтические фильмы, которые смотрела еще в своем мире, с замиранием сердца протянула руку, стремясь, подобно герою романа нежно поправить девушке прилипшую ко лбу прядку волос. И надо мне было именно в этот момент споткнуться о стоящий рядом рюкзак! Жалобно пискнув, начала заваливаться назад. А дальше просто сработал инстинкт самосохранения. В надежде найти хоть что-то, за что можно было бы ухватиться, я взмахнула руками, и зацепила иссиня-чёрную прядь. Шелковые волосы бесшумно скользнули вниз, а в следующее мгновение я уже сидела на полу и прижимала к груди черный клубок, а сама девушка с растерянностью взирала на меня и сверкала блестящей, абсолютно лысой макушкой.
На осознание всей ситуации у меня ушла доля секунды. Вскочив на ноги и отбросив в сторону парик, рванула в дальний конец аудитории. За спиной послышался грозный рев. Видимо, и до красавицы дошло, что ее секрет пышной шевелюры раскрыт.
– Гребанная сессия! Гребаное искусство обольщения! Гребанная книга! – повторяла я, улепетывая от разъярённой бестии.