Шизофренизмы. Рассказы

Наконец, отгремели грузовики, затихли строительные инструменты, освободились стены от строительных лесов. Обновлённые стены серого здания предстали перед горожанами. Вдоль всей стены здания ровными рядками расположились большие окна. Эти окна привлекли большое внимание горожан. Несколько дней и ночей подряд у каждого окна толпилась кучка любопытных. Они заглядывали в окна, стремясь разглядеть жизнь обитателей здания. Вскоре интерес жителей к окнам пропал, только несколько горожан продолжали регулярно дежурить у окон серого здания – они ревностно следили за работой чиновников.

– Ты можешь понять, что у них там происходит? – спросил один горожанин другого.

– Бумаги какие-то изучают, обсуждают что-то, а что обсуждают, непонятно.

– Обманули нас! Какой же это контроль получается, если мы не видим, что они там подписывают и обсуждают? – нервно высказался третий. – Может, они нам налоги повышать собрались. Хорошо же нас обдурили с этими окнами! Только и можем знать, кто во сколько пришёл и во сколько ушёл, да сидит ли он на месте в рабочее время. А может, он там просто так сидит! Какая нам от него польза? Никакой пользы! Неееет, я слышать хочу, что они там обсуждают!

Остальные социально активные горожане, дежурившие у окон с раннего утра, согласились, что для контроля чиновников одних лишь окон мало. Необходимо слышать, о чём ведут речь в кабинетах. Как-то постепенно громкость обсуждений всё увеличивалась и увеличивалась. Вот уже послышались выкрики. И вновь началось волнение под стенами серого здания, вновь пошла буза недовольных. Опять образовалась толпа митингующих, сбежались сюда недовольные со всего города. Шум, гам, беспорядок наполнили улицу.

На этот раз ответ из серого здания пришёл быстро. В послании горожанам обещалось оснастить окна с внешней стороны воспроизводящими устройствами. Любой горожанин сможет подойти, заглянуть в окно, нажать на кнопочку у окна, и воспроизводящее устройство сразу же начнёт передачу звука из комнаты. Такое предложение устроило столпившихся горожан – толпа быстро разошлась.

Совсем скоро обещание оснастить окна воспроизводящими устройствами было исполнено. Горожане из интереса приходили к серому зданию, заглядывали в окна и слушали, о чём ведут речь чиновники. Удовлетворив любопытство, народ потерял интерес к новым устройствам и перестал подходить к серому зданию, у каждого были свои заботы. Под окнами здания остались дежурить только самые бдительные, дисциплинированные и преданные делу общественного контроля горожане.

Вот эти горожане вскоре заметили, что время от времени в кабинеты приходит посыльный со стопкой карточек. Он выкрикивает фамилию местного чиновника, тот подходит к посыльному, расписывается в получении карточки, потом быстро возвращается на своё место и начинает рыться в бумажках, что-то подписывать, подкладывает в папки, в общем, проявляет бурную деятельность.

– Я не понимаю, что там написано в этих карточках! – восклицал бдительный горожанин, тщетно пытаясь что-то разглядеть через окно.

– И почему они никогда не обсуждают эти карточки?! Они всегда, как только получат карточки, сразу бегут исполнять какую-то работу! Наверное, в этих карточках что-то очень важное. А мы и не знаем, что там написано. Так это оставлять нельзя!

Опять улицу заполнили праздные и неравнодушные горожане, готовые митинговать по первому крику. Снова шум и крики разнеслись по соседним перекрёсткам. Митингующие требовали полной прозрачности работы чиновников, они желали знать содержание карточек.

Новое требование горожан было удовлетворено. Теперь посыльный выкладывал карточки на стойку перед окном. Не ранее чем через час, чтобы дать возможность горожанам ознакомиться с карточками и не сильно замедлять работу чиновников, адресат мог забрать карточку для исполнения.

Горожане ликовали победе. Наконец-то достигнута прозрачность. Теперь работа чиновников находится под неусыпным контролем активных горожан. Ещё пристальнее стали они всматриваться в окна серого здания, внимательно и подолгу слушать разговоры. Содержимое карточек некоторые особенно бдительные горожане переписывали в личные записные книжки. Записи в книжках перечитывались и многократно подробно обсуждались.

Жизнь города текла своим чередом. Все службы продолжают исправно работать, транспорт ходит по расписанию. Продукты в магазины завозятся по мере надобности. Службы уборки и порядка работают столь расторопно, что создаётся впечатление, будто чистота в городе – состояние естественное. Есть ещё что можно в городе улучшить, хотя жизнь вполне комфортная. Такой отлаженный распорядок в городе некоторые горожане связывали, конечно же, с общественным контролем.

Со временем бдительные горожане заметили, что записи в карточках на окнах серого здания администрации становились менее интересными, бессодержательными и непонятными. Наконец, дошло до того, что карточки содержали совсем уж простые и конкретные указания: такому-то служащему срочно исполнить приказ такой-то или ответить на письмо от указанной даты. Вместе с тем бдительные горожане заметили странные дела в сером здании.

В определённые дни служащие выходили из кабинетов, длительное время отсутствовали, но из здания не выходили. Возвращались они оживлённые, ни о чём особенном не переговаривались. Никто из них не рассказывал, где был и что делал. Такое поведение служащих и регулярный выход из кабинетов стали тревожить бдительных горожан. Они заподозрили неладное. Наверное, какие-то важные решения принимаются теперь вне кабинетов, когда служащие выходят. А в кабинетах с окнами чиновники только исполняют принятые решения.

Догадавшись о хитрости служащих, бдительные горожане взбунтовались не на шутку. Они почувствовали себя обманутыми. Снова под контроль горожан подставили какую-то ширму, прикрывающую реальные действия. Мгновенно, словно пожар, вспыхнул митинг. Дежурившие горожане надрывно требовали разогнать всех служащих из серого здания. Такие лозунги привлекли внимание остальных горожан, теперь равнодушных не было, толпа быстро разрасталась.

Вся масса народа навалилась на ставшее ненавистным здание администрации. Треснули стёкла в окнах, где-то послышался звон расколовшегося стекла. В окна уже влезали самые активные и решительные. За ними, наваливаясь, выстроились другие. Бежать к дверям не хватало терпения. Вскоре и через двери хлынула толпа разгорячённых горожан. Они врывались в кабинеты, вытаскивали из шкафов и столов папки с документами и с ликующими криками наперебой читали вслух.

Вакханалией погрома скоро насытились. Большинство горожан не очень-то утомлялось чтением ставших доступными документов. Беспорядок в бумагах от погрома не передавал целостной картины, а терпения и времени на разбор не хватало. Горожане разошлись и принялись за свои привычные дела. Всё как-то быстро успокоилось. Но ушли не все.

В кабинетах появились новые хозяева, новые служащие. Теперь все документы дублировались на общественном стенде. Правда, для переписи документов на стенд пришлось увеличить штат служащих, и несколько сократилась скорость обработки документов, но это мелкие сопутствующие жертвы во имя прозрачности и открытости.

За всей этой суматохой как-то незаметно начались перебои с поставкой продовольствия в магазины, уборкой мусора. Дворы и малые улицы в ночное время уже освещались нерегулярно. Неудобства, как представлялось, временные.

Вдруг без объяснений пропал общественный стенд с документацией серого здания администрации. Горожане сначала отнесли это событие к ремонту или переносу в другое, более удобное место, а со временем свыклись с закрытием стенда. Вслед за пропажей стенда вдруг на окнах здания администрации появились лёгкие прозрачные занавески, после занавесок – жалюзи. Вскоре окна закрыли наглухо. А в одно утро неожиданно горожане заметили забор, появившийся вокруг серого здания.

Бессмертие

Всё закончилось, я умер. Я знаю, что я вроде бы умер, все вокруг знают. А между тем я всё это вижу как будто изнутри, иногда – со стороны. Я просто знаю об этом, что это именно так. Как бывает во сне: знаешь, что именно так; как исходные данные для задачи – знаешь, что они заданы, и находишься внутри этой заранее определённой данности. Так и здесь: просто задано, что умер, – вот такая данность, вот такие теперь условия у задачи.