# Кассирша

Почему я была не такой как большинство девчонок? Наверное, немалую роль сыграла папина наследственность – он был на четверть цыган. Так что, можно сказать, – жажда странствий была у меня в крови. К тому же, среди мальчишеской компании я была единственным представителем слабого пола. И, несмотря на то, что они считали меня «своим парнем», конечно же, особое отношение со стороны ребят чувствовалось. Для маленького человека только родители являются теми незыблемыми гигантами, которые могут дать ему уверенность в своих силах. Уверенность, что он нужен, любим. К сожалению, от матери я всего этого не получала, а с отцом они расстались, когда мне было ещё три года. И, как бы меня не любили мамины родители, их чувства не могли полностью заполнить ту черную пропасть ненужности, что зияла у меня внутри. В этом плане для меня улица являлась эдаким эрзацем, позволяющим ощутить свою исключительность, необходимость. Здесь я была настоящей королевой, жадно впитывающей любовь своих подданных. Осознавала ли я, что нахожусь в «плохой компании», что наши поступки зачастую расходились с законом? Конечно, но тогда все это казалось детской шалостью – азартной игрой, преисполненной адреналина.

По окончании восьми классов, я решила, что дальнейшее обучение в школе – занятие только для отчаянных задротов. В этом вопросе со мной были солидарны большинство парней с улицы. На тот момент мои представления о том, чем я хочу заниматься в жизни, были радужными и расплывчатыми одновременно, как бензиновое пятно на асфальте. Хотелось быть автогонщиком или летчиком… Именно тогда у меня состоялся очередной серьезный разговор с дедом, запомнившийся на всю жизнь. Он настаивал, чтобы я доучилась, а потом пошла в институт. В заключение своей длинной речи, исчерпав все аргументы, и убедившись, что меня и обухом не перешибить, дед долго молчал, а потом выдал фразу, охарактеризовав свое видение моей дальнейшей жизни. Последними словами его монолога были: «…как подзаборная шлюха».

Потом еще был задушевный разговор с бабушкой и истеричная сцена с участием матери, наконец, решившей принять участие в моем воспитании. Некоторым компромиссом всех перипетий стало мое последующие обучение в Индустриальном техникуме по специальности: экономист.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я, как раз, перешла на последний курс. Будущее для меня все еще было туманно, но уже не так радужно… После того случая с Фитилем, я стала заметно меньше проводить времени с ребятами. Его поступок заставил меня серьезно задуматься, во многом изменив мои интересы – появились настоящие подруги, я стала больше читать. Но с личной жизнью все как-то не складывалось, и причиной тому был опять же Андрей. Я ждала его, все еще надеялась…

На дворе стоял 1992 год – период ожесточенного, шального вневременья, в который провалилась наша страна. Не скрою, несмотря на все мои внутренние изменения, в то время я еще продолжала пользоваться своими криминальными связями. Тяжело было отказаться от легкого заработка – мои товарищи всерьез занялась рэкетом. Я успокаивала себя тем, что моя работа не входила в жесткое противостояние с уголовным кодексом – передача налички, информации. Впрочем, не стоило себя обманывать – «замазана» я была прилично – нельзя быть «немножко беременной». Поэтому, несмотря на обезболивающие уколы в виде шальных денег, с каждым днем тяжёлые предчувствия все настойчивее терзали меня – я понимала, что это путь в никуда. Не просто в оптимистических тонах описать то, что дальше могло со мной произойти, если бы тогда не появился ОН. Знаю одно – дед сильно во мне ошибался – подзаборной шлюхой я бы не стала точно.

Мелькающие столбы, лес, заснеженная равнина, придорожные станции. Мерно покачивающийся вагон поезда. Перестук колес. А главное – движение! Цыганская часть моей души была безмятежна – перемещение поезда компенсировало собой ее постоянные внутренние метания.

Ощущая себя неподвластной волнениям и заботам, я лежала на нижней полке и читала «Три товарища» Ремарка. Своей неожиданной поездкой я была обязана отцу. Две недели назад от него пришло письмо, что он уезжает на заработки в Испанию. И хотя мне довелось быть у него этим летом (он жил на Украине), намеки в его послании предполагали, что он может остаться за границей очень надолго я не могла не приехать. «Завтра я буду дома» – подумала я, погружаясь в сладкую дрему.

– Салют, братьям славянам! Как там хохлы? Сало, небось, из ушей лезет! – при выходе из поезда Фитиль принял мою дорожную сумку и подал руку.

– Ще не вмерла Украина! – нараспев протянула я слова гимна незалежной. – Нормально живут, малость нищенствуют, но это – как у всех. Бандитов и ворья, правда, не в какие ворота – на вокзале чуть кошелек не отработали…

– Так, времена такие, без нас – никуда! Менты бездельничают, нам за них все решать приходится! – рассмеялся Андрей.

– Угу … – лишь пробурчала я в ответ.

В следующие минуты, делясь последними новостями, и дружески подшучивая друг над другом, мы обогнули здание вокзала и оказались на стоянке.

– Смотри – моя ласточка – бумер! Позавчера приобрел! – гордо произнес мой спутник, указывая на БМВ третьей модели.

– Купил или отжал? – ухмыльнувшись, я смерила собеседника недоверчивым взглядом.

– Понимаешь, там такая схема …коммерс один, он нам денег должен был…

– Понятно все, можешь не продолжать… – перебила я его, садясь в машину.

– Знаешь, Аня, а у тебя гости, – загадочно сказал Андрей, когда мы уже тронулись в путь.

– Какие такие гости? Чего ты гонишь! – возмутилась я.

– Такие, – Андрей провел пальцем по мочке своего уха. – Метр семьдесят – метр семьдесят пять ростом. Черные волосы. Одет по-лоховски.

– Что ты такое говоришь? – я ударила его локтем в живот, – ну-ка, рассказывай все ладом!

– Ладом, так ладом. Ты уехала, а через пару дней этот хмырь у вас дома и появился. Живет – не тужит. Вечером в магазин с бабушкой под ручку ходит. Днем снег убирает со двора, – в голосе Андрея звучала легкая издевка, но в целом я поняла, что он говорит правду. – Когда пацаны сказали, мне интересно стало, конечно, – приехал, посмотрел. Хотел потолковать с этим «оленем», да из уважения к тебе… вдруг ты хахаля себе завела?

– Какой хахаль! Поехали скорее, задолбал ты уже своими сказками!

Когда мы подъехали к дому, я, быстро попрощавшись с Андреем, устремилась к входной двери. Провозившись несколько секунд с замком – ключ никак не хотел попадать в скважину, я вошла внутрь.

– Как дорога, Анюта? Замерзла, небось? Проходи чай будем пить, – навстречу мне вышел дед и заботливо помог раздеться.

– Ну, давай, рассказывай, – сказала я, попивая душистый чай с клюквенным вареньем, когда мы уже расположились за столом. – Кто это такой? Где он?

Дед удивленно посмотрел на меня, подняв бровь.

– Как, кто такой? Ты внученька не темни! Жених твой нам очень понравился – интеллигентный, заботливый – выбор твой одобряем. Не то, что бандюганы эти …чтоб их нечистая побрала! Молодец, что за ум взялась! … Ты допевай чай, они скоро придут – с бабкой до рынка пошли.

– Жених?! – мой голос забрался на самые высокие ноты.

– Да, доченька, он и фотографии показывал, – я увидела, как дед, почувствовав, наконец, неладное, начал темнеть лицом. Мысленно проклиная себя, я решила умерить свои эмоции.

– Вот, Анюта, смотри, – дед дрожащими руками протянул мне черно-белое фото с моей летней поездки на Украину – я в обнимку стояла с невысоким черноволосым парнем. «Вот ведь, Валентин – сука, какая! Не, ну так-то четкий заход – надо отдать парню должное!»

– А, этот …. Ну, мне и не думалось, что у нас все так серьезно, – я начала играть роль. – Ты дедуля не волнуйся, он действительно хороший парень, просто… мы решили проверить свои чувства… не было у нас договоренности конкретной … но, видимо, он без меня не может.

– Правильно – не может. Мы старики многое в жизни повидали, нас не обманешь. Любит он тебя дочка, как за каменной стеной за ним будешь, – дед расслабился, на лице его появилась улыбка.