Страница 67 из 96
Не посчитает ли он ее зазнавшейся легкомысленной красоткой, способной лишь на колкости и кокетство? Почему-то именно в его глазах хотелось быть на высоте. И совершенно не было желания видеть Волговского, а тем более говорить с ним.
Щеки Николетты пылали, сердце в груди, кажется, пропустило пару ударов. Но Александр не успел ничего ответить, как рядом оказался граф.
- Никки! Это просто чудо! Я слышал, что театр возглавила какая-то талантливая русская актриса. Но никак не думал, что это ты!
Николетта перевела взгляд на Алексея. Герой отечественной войны… Насколько она помнила, на родине этого человека интересовали лишь балы, карточные игры и придворные интриги.
- Я уехала из России еще в семнадцатом. Думаю, ты слышал об этом. Там ведь тогда стало очень неспокойно.
- Это точно, - заметил граф. - В семнадцатом году большевики освободили заключенных и каторжан. Ночами стало страшно появляться на улицах. Постоянно кого-то убивали.
Николетта заметила презрительный взгляд Александра, адресованный Волговскому. Мда… Алексей был из тех патриотов России что сбежали, едва потянуло запахом пороха. Сам граф ничего вокруг не замечал, любуясь собой. И только теперь спохватился.
- Забыл представить тебе моего брата, Александра Волговского.
Актриса, обомлев, посмотрела на стоявшего перед ней брюнета. Только этого ей не хватало! И ведь действительно немного похожи! А раньше она совершенно не замечала сходства, и даже наоборот - видела только отличия. Сердце металось внутри, будто сумасшедшее.
- Бастард отца, - шепнул ей незаметно граф.
Что ж, это многое объясняет. И все же Николетта никак не могла унять волнение. Хотелось выйти на улицу. Здесь воздух был наполнен тончайшим ароматом цветочных духов. Но у нее уже порядком кружилась голова от этого запаха.
Вдруг кто-то дернул ее за платье. Молодая женщина оглянулась. Рядом стояла Ксения.
- Матушка, скоро уже можно будет зайти в зал и сесть на свое ме…
Девочка осеклась на полуслове, наткнувшись взглядом на отца. Тот будто не верил своим глазам. Не иначе привидение увидел, настолько побледнел.
- Надеюсь, ты все объяснишь? – обратился он к бывшей любовнице после недолгой паузы.
Александр же смотрел на ребенка с неприкрытой радостью. Он так часто вспоминал те дни, что Николетта и девочка провели в его доме. Правда, даже не подозревая о том, что имение принадлежит ему. Ксения бросилась обнимать батюшку. Ее лицо было таким чистым и светлым! С трудом верилось, что она тоже является частью людского рода.
Александр нахмурился, заметив, как в первый момент чуть отшатнулся от ребенка его брат. При взгляде на детей, его всегда мучила какая-то внутренняя колкая досада. Почему он не мог всех их защитить от ужасов реальной жизни? От войны, нищеты и голода, от жестокости и равнодушия взрослых.
- Я уехал из России не просто так, Никки, - рассказывал чуть позже Волговский.
Пришлось пригласить его с супругой и сыном, а также его брата к себе в ложу.
Ксюша украдкой наблюдала за пятилетним мальчиком, который все время молчал, стеснялся и даже хныкал на коленях у темноволосой худой женщины с поджатыми губами. Совсем ему не шло это вычурное имя Вольдемар. Его хотелось называть по-домашнему тепло – Володя.
- Против императора готовился заговор. Так вышло, что я знал об этом. И те, кто его готовил, тоже знали, что я посвящен в их тайну, - шептал, склонившись почти к самому уху хозяйки театра Алексей. – И усадьбу подожгли именно поэтому. Меня хотели убить. Поджог был предупреждением.
Николетта мало верила в эти слова. Знала, что Волговский – большой любитель потрепаться, особенно в присутствии красивых женщин. А его горячее дыхание на шее неимоверно раздражало.
Во время антракта Алексей нашел ее в одном из коридоров, где тусклый свет нескольких бра практически не спасал от полумрака и… его домогательств. Граф приблизился к Николетте и попытался ее обнять.
- Никки, я безумно скучал! Я хочу снова отведать вкус твоих губ!
- Алекс, ты пьян, - актриса отступала назад, стараясь увернуться от его рук. – Не прикасайся ко мне.
- Но Никки, ты вновь пленила меня сегодня. Я даже готов простить тебе то, что ты увезла мою дочь!
Он больно впился пальцами в ее талию, рывком притянул к себе с намерением поцеловать.
- Пойми, я не мог поступить иначе! Чтобы высокородный граф женился на актрисе? Это был бы невиданный позор, - шептал мужчина, не переставая при этом тискать ее, прижатую к стене между дверями грим-уборных.
- Алекс! Уйди! Ты мне противен! – не выдержала Николетта и, больше не церемонясь, ударила его по лицу.
- Вот сучка, - зло прошипел, потирая скулу, Алексей. – Забыла, как визжала от восторга, когда я тебе побрякушки дарил? И когда имел, как шлю…
- Батюшка, - перебивая его, раздался совсем рядом громкий и уверенный голос Ксении.
Граф отпрянул от Николетты и повернулся к дочери. Актриса, кусая губы, тоже смотрела на ребенка. Она решила, что убьет Волговского, если он хоть пальцем тронет девочку. Но тот, видимо, все же понимал, что застигнут за более чем позорным занятием. Да еще и собственной дочерью! Поэтому с ошарашенным видом молчал.
– Там, в ложе, во время спектакля, вы предлагали мне жить с вами, в вашей семье. Так вот я никуда с вами не поеду. И оставьте маму в покое.
Сидя в экипаже, разозленный и разочарованный Волговский заметил в руках у маленького сына что-то блестящее.
- Что это? Где ты взял?
- Это дала мне девочка, - ответил ребенок.
Алексей узнал свой орденский знак… Неужели дочь все это время хранила его, как память о нем? Граф откинулся на бархатные подушки и задумался. Впервые пришло понимание того, сколь многое он потерял.