Страница 2 из 15
Вишенкой на торте сделалось столкновение с пьедестала гигантского хрустального глобуса, по которому Т. Седой отслеживал политическую обстановку в мире. Магистрам удалось поймать махину в последний момент – нечеловеческим напряжением телекинетических способностей.
Думаю, в нашем спешном отбытии в Африку Машка сыграла решающую роль. Главный маг страны очень сильно захотел, чтобы между его кабинетом и нашим стажером пролегло как можно большее расстояние.
– Ладно, хватит воспоминаний, – Лумумба деятельно потер руки. – Пора и делом заняться.
Достав из кармашка жилетки внушительных размеров гроссбух он протянул его, вместе с цанговым карандашом, напарнице и ласковым тоном приказал:
– Звезда моя, зарисуйте во всех подробностях заклинания, расположенные с внешней стороны круга. А заодно скопируйте, детально, – я на этом настаиваю особо – иероглифы со стен.
– Нафига?
Наставник поперхнулся. Совсем как кот, который обнаружил на своей именной лежанке наглую, откормленную на хозяйской крупе мышь.
– Недалеко отсюда я видел прекрасную скорпионью яму со всеми удобствами, – флегматично сообщил он. – Желаете поселиться?
– Это вы желаете засадить меня за бессмысленную работу, чтобы под ногами не путалась, – буркнула Машка, но карандаш и книгу взяла.
– Ошибаетесь, душа моя, – с легким намеком на скорую жестокую расправу возразил учитель. – Мы не знаем, к какому периоду времени относится данное жертвоприношение. А хотелось бы.
– Но курица свежая. Кровь еще не просохла, – Машка кивнула на лаково поблескивающий круг.
– Это еще ничего не значит, – отмахнулся Лумумба и принял позу лектора, которую я имел счастье неоднократно наблюдать в аудиториях и классах родной академии, на занятиях по практической некромагии. – Как вы знаете, в пирамидах время течет совершенно по-другому, нежели в остальном подлунном мире, – начал он. – Есть множество задокументированных случаев нахождения пищи, как то: кукурузные хлебы, маисовая каша и корнеплоды лотоса. Все продукты оставались удивительно свежими, хотя сами захоронения датировались двумя, тремя, а то и четырьмя тысячами лет тому.
– Хотите сказать, курицу могли зарезать две тысячи лет назад? – недоверчиво скривилась Машка.
– Могли, – не моргнув глазом, соврал наставник. – И для того, чтобы это подтвердить или опровергнуть, нам и нужно расшифровать иероглифы. Приступайте к конспектированию.
Смирившись с судьбой, Машка послюнила стержень карандаша.
– Вы же понимаете, что две тысячи лет тому неоткуда было взяться конголезскому бокору? – я кивком указал на кровавые знаки, недрогнувшей рукой намалеванные поверх изображений богов.
– Две тысячи вряд ли, а вот пару недель – очень даже запросто. Когда было похищено Мертвое Сердце?
Я пошевелил губами. Товарищ Седой, выведенный из равновесия Машкой, как-то забыл сообщить точную дату пробуждения артефакта. Но выходило примерно четырнадцать суток. Плюс-минус.
– Думаете, труп мог храниться так долго?
– Я пока вообще не думаю, – отрезал бвана. – Слишком мало данных. Так что, ты тоже приступай.
– К думанью?
– К сбору фактов.
И я приступил.
Камера, в которой убили курицу, находилась в самом низу пирамиды, в её, так сказать, основании. На чертеже она значилась как Грот.
Мы оказались в нём непосредственно, благодаря прямому телепорту. А еще непреодолимому желанию Великого магистра избавиться от Машки…
Выбраться отсюда можно было таким же телепортом, – или по узкой вертикальной шахте, высотой около тридцати метров.
Вглубь же, из пола, вел еще один, совсем узкий лаз, и оставалось уповать на Макаронного монстра, чтобы Лумумба не послал меня его обследовать. Со всякими лазами у меня особые отношения.
Размерами Грот напоминал некрупную комнату в общаге. Пол каменный. Стены возведены из крупных блоков известняка. Рисунки богов на них такие же яркие, как и в день сотворения.
Пока Машка, гоняя с места на место скорпионов, трудолюбиво конспектировала, я успел осмотреть абсолютно все шероховатые, замшелые, пыльные закоулки. И ничего не нашел. С тем же успехом я мог искать колбасу в пустом холодильнике – когда бвана возвращался со смены раньше меня…
Кроме толстого слоя пыли, знаков ве-ве и дохлой курицы в помещении усыпальницы ничего не было. Впрочем, следов было предостаточно: моих, Машкиных, учителя… Но только снаружи круга. Внутри – ничего. Ни одна пылинка не сдвинута. Прикинув на глаз диаметр, я решил: метра три, не меньше.
Я что хочу сказать: как эта курица там появилась? Снаружи, с внешнего края, до центра было никак не достать. Тут же в голове возникла картинка: курица, привязанная к деревянному подобию подъемного крана. Но усыпальница для этого слишком мала. Развернуться негде.
Вечность назад, на прошлой неделе, мы уже видели похожие места преступления: кровавый круг, в центре – труп, и – никаких следов… Но там они были совершены мстительным духом.
Нет, вы не подумайте, духов я не боюсь. Я сам – некромант. Но для того, чтобы убить беззащитную, невинную птичку глубоко под землей, в полной темноте, когда над головой нависает чудовищная куча камней… Надо быть полным психом. Со справкой, круглой печатью и правом быть завернутым в смирительную рубашку столько времени, сколько захочется.
– Бвана, а где именно прятали Сердце?
– А вот прямо здесь и спрятали, – отозвался учитель. – В этой самой комнате. Сундучок стоял там, где сейчас курица.
– Но… почему? – Лумумба недоуменно задрал бровь и я попытался сформулировать: – Зачем прятать сундук с артефактом именно здесь? Не лучше было увезти его в Москву и запереть в несгораемый сейф, например?
Он отвернулся, и беседовал теперь не со мной, а с трупом курицы.
– Нас было двенадцать человек, и ни один не знал, что нужно делать. Мы не представляли, как Сердце себя поведет. Не имели понятия, что случится, если его переместить – оторвать, так сказать, от корней. Будет оно лежать смирно, или это – тикающая бомба, если ты понимаешь, о чем я… Единственное, в чем мы были убеждены – его ни в коем случае нельзя трогать магам. А в этом помещении есть определенная логика, – подойдя к стене, бвана смахнул десяток скорпионов и прикоснулся к каменной кладке. – Грот существовал задолго до того, как стали править фараоны. Пирамиду построили вокруг него.
– И что с того?
Это я от Машки заразился привычкой задавать дурацкие вопросы?
– А то, милый, что древние архитекторы знали толк в возведении зданий, предназначение которых – удерживать зло.
– Но тогда ведь не было магии! Пыльца появилась всего пятнадцать лет назад.
– Магия была всегда, – веско заметил учитель. – Просто в те времена она имела э… другие формы. Впрочем, тебе свойственно углубляться в детали, минуя главное.
– И что здесь главное?
– То, что это – камера смерти, – неожиданно встряла Машка. – Сюда сбрасывали узников, предварительно подвергнув оных мучительным пыткам. Отсюда они уже не выходили. Отхожим местом служил вон тот колодец, – она указала на черную дыру в полу.
– Звезда моя, откуда тебе это известно? – ласково спросил учитель. – Внезапно обрела провидческие способности?
– И ничего я не обрела. Точнее, приобрела, но давно. Еще до вас.
– О сколько нам открытий чудных… – устало пробормотал Лумумба.
– Да ничего такого, – поспешила успокоить его Машка. – Просто Вавилонская рыбка.
– Что-о-о? – спросили мы с Лумумбой хором.
– Ну, такой артефакт, который позволяет понимать все языки, – она скромно поковыряла носком берца подсохшую кровавую линию на полу. – Я купила её на черном рынке, когда Бабуля записал меня в охотники…
– Я знаю, что такое Вавилонская рыбка! – рявкнул наставник. – Зачем ты её купила? Ты что, не понимаешь, как опасно пользоваться чужими артефактами?