Страница 13 из 15
– Пирамиды? – переспросил Ванька.
– Да ты глянь, – я кивнула на другой берег. – Стоят, как миленькие. Хотя и не все…
После песчаной бури от пирамиды Хеопса не осталось даже следов. Только небольшая ямка в песке, рядом со сфинксом.
– А ведь её считали первым чудом света, – оказалось, Суббота не спит. Встав рядом, он уныло обозревал тот берег. – Три тысячи лет стояла вещь – ни пылинки, а Легба чихнул – и нет её. Как корова языком.
Не удержавшись, я расхохоталась.
– Это не шутка, – обиделся Суббота.
– Мы вернулись ровно в ту точку, откуда начали. Иронично, правда?
– Скорее, символично, – хмыкнул барон. – Преступник всегда возвращается на место преступления.
– Это не мы, – устало буркнул Ванька, не отрывая взора от горизонта. – Пирамиду обрушил Гаки.
– Ну конечно, – презрительно фыркнул Суббота. – Я – не я, физиономия не моя… Смотреть надо было! Не заметить такую простую ловушку – это надо…
– А откуда ты знаешь, что это была ловушка? – быстро спросил напарник.
Маги схлестнулись взглядами. А я закатила глаза: нам, вот прямо сейчас, только еще одной разборки не хватает.
Подергав Субботу за край простынки, я спросила:
– А почему ты зовешь наставника Легбой?
– Это его профессия, бросил тот, не глядя на меня. – Я повелитель кладбищ, Легба – хозяин перекрестков.
– И чем вы лучше самопровозглашенных божков Египта?
Барон отвлекся.
– Мы – потомственные бокоры. Наша семья занимается сделками с лоа много веков. А сейчас, с появлением Пыльцы, отношения просто перешли на… новый уровень.
– Ага. С наркотой народ дурить легче.
– Дурить? Дурить?!
– Духов не бывает. Широко известный факт… Как и богов, призраков и прочей мистики. Все волшебные существа – суть порождения больного воображения наркоманов.
Суббота задохнулся так, что аж посинел.
– Да как ты…
– Расслабься, – бросил через плечо Ванька. – Она в нас не верит.
– И как вы её терпите? – изумился Суббота.
Чем бы дитя не тешилось: маги объединились против общего врага…
Суббота возмущенно удалился, а я подвинулась к напарнику и взяла его за руку.
– Извини. Я тебя в виду не имела.
Ванька не ответил. А руку, высвободив из моей, спрятал в карман мокрых джинсов.
Небо совершенно очистилось. Хотя еще не стемнело, над рекой показались первые звездочки. Одна из них перемещалась подозрительно быстро – причем, в нашу сторону. Я напряглась. В свете последних событий это мог быть кто угодно. От очередного бога, которому мы чем-то не нравимся, до метеорита.
Пистолеты лежали разобранные – первым делом, как только отдышалась, я их почистила и положила сушиться. Больше из оружия у меня ничего не было. Хотя… Похлопав по карманам курточки, я зловеще улыбнулась.
Вытащить чеку, дернуть кольцо. Этой премудрости учится не надо. Она как бы с молоком матери…
– Убери, – сказал Ванька. – Это Лумумба.
Но было поздно: кольцо было у меня в зубах.
– Да ты что? Что теперь…
– Ложись, – посоветовала я и швырнула гранату в дюны.
Грянуло тихо, неинтересно. И песок поднялся лениво, будто устал. И огня почти что не было…
Базиль приземлился на кромке воды, в последний миг приняв обличье самого себя.
– Что за шум, а драки нету? – осведомился он как-то устало, без должной строгости.
– Машка хотела вас гранатой прибить, – тут же наябедничала Гамаюн. – Еле успели руку её предательскую отвести, вас, хозяин, грудью заслонить…
– Что ты несешь, дурында? – я шлепнула железное чучело по затылку и ворона шмякнулась клювом в песок. – Ты вообще спиной сидела, – я повернулась к Базилю. – Простите, шеф, не признала. Думала, опять боги шалят.
– Пятерка за бдительность, – похвалил наставник, оглядывая наш временный лагерь. – А где мой плащ?
– Кто о чем, а голый о бане, – укорил наставника Ванька. – Нет бы об учениках позаботиться…
– Учеников всегда можно новых набрать, только свистни, – отмахнулся шеф. – А плащ – изделие уникальное. Два месяца ушло, чтобы желчь отцеубийц для клея собрать, – издав торжествующий вопль, Лумумба поскакал к ближайшей дюне, на желтом боку которой темнело что-то мокрое. Честно говоря, больше всего это смахивало на дохлого крокодила. – А вот и мой плащик!
Мы с Ванькой непритворно офигели, когда он вытащил из песка свой страхолюдный боевой наряд.
– Лежит, позабыт-позаброшен, – ворчал Базиль, любовно отряхивая и натягивая на себя этот ужас. – И никто о нём не позаботиться, не почистит, не развесит у костра…
По напряженной спине, по выражению глаз, по неприятным дребезжащим ноткам в голосе я поняла, что наставник жутко зол. Он пытался это скрыть, старался подавить раздражение, которое, судя по его виду, плескало где-то у горла.
– Бвана, случилось что? – спросил Ванька. Он тоже почуял, что с шефом не всё в порядке.
– Да как вам объяснить, чтоб себя во грех не ввести? – пожал тот плечами. А затем рявкнул: – Геде! А ну, предстань пред очи. Да объясни мне, своему старшому брату, как тебе в голову пришло украсть Мертвое Сердце?
А в ответ – тишина.
Суббота пропал. Как корова языком.
Глава 6
Маша
…Светила луна, шелестел ветерок, а из-за черных силуэтов акаций доносился дробный стук босых пяток…
Базиль устало вздохнул, а затем, топнув ногой и хлопнув в ладоши, произнес:
– А ну, тропинка-невидимка, поворачивай назад.
Стук пяток начал медленно приближаться.
Показались светящиеся, как у кошки, глаза. Под ними – силуэт леопардовых бикини. Затем прорисовалась тень бегущего человека…
– Хотел обмануть хозяина дорог? – осведомился шеф. Суббота, уперев руки в колени, только одышливо всхлипнул.
Похлопав по спине – хлопки никак не походили на дружеские – Базиль подвел Субботу к костру и, надавив на плечо, усадил. Достал из жилетного кармана фляжку, открутил крышечку, протянул брату. Тот жадно запрокинул её… Полетел фонтан брызг.
– Вода? Ты дал мне воду?
– А ты что хотел? Марочный коньяк?
– Хотя бы пиво.
– Обойдёсся.
– Я же тебе братишка, Легба.
– Тамбовский волк тебе братишка! Как ты мог?
Суббота втянул голову в плечи.
– Это всё Линглесу, это он всё придумал. Я только…
– Стоп, – поднял руку Базиль. – Давай по порядку.
Суббота отхлебнул из фляжки.
– Он сам пришел. Месяца два назад… Маленький, а ва-а-ажный. Тачка у него – "Мустанг" шестьдесят девятого, сечёшь?
– Так он не местный? – казалось, наставник сильно удивлен.
– Ну да, – кивнул Суббота. – Вот как он, – и ткнул пальцем в Ваньку. – Сахарок.
– Сам ты сахарок, – начал заводиться напарник, но Базиль успокаивающе похлопал его по плечу.
– Геде хочет сказать, что дружок его – человек европейской национальности, – и вновь повернулся к брату. – Продолжай. Но за базаром следи.
– Ты тоже следи, – буркнул Суббота. – Никакой он мне не дружок.
– Появился два месяца назад… – напомнил Лумумба. – И что дальше?
– А ничего. Я, говорит, фотограф и журналист. Снимаю дикую природу и этнические народы в естественной среде обитания. А сам…
Суббота замолчал. На скулах его заходили желваки, глаза превратились в узкие щелочки. Дышал он хрипло, натужно.
– Что сам? – подтолкнул его наставник.
– В скорлупки меня обыграл.
– Тебя, – уточнил шеф. – В скорлупки.
– Что, не веришь? – оскалился Суббота.
– Да нет, почему же? Если ты был пьяный и связанный, да еще и ослеп в придачу – вполне возможно.
– Издеваешься?
– Немножко, – не стал отпираться шеф. – Но в голове всё равно не укладывается. Даже я тебя обыграть не мог.