Страница 29 из 31
– Девчонка и в самом деле хороша. Думаю, она доносит курсорам. Для наемников или охотников за головами это было бы слишком сложно.
Вальдэн сделал еще один глоток, смотря поверх кружки на суетившегося за стойкой трактирщика. На мгновение их взгляды встретились, и трактирщик тут же повернулся спиной к залу.
– Кстати, трактирщик, милейший человек, уже хочет кликнуть стражу, – равнодушно заметил Вальдэн, оттирая рукавом губы. – Он наверняка догадался, кто мы.
Трактирщик, словно подтверждая догадку мэйра, исчез за кухонной дверью.
– По одежде? – выдохнул Дьюс, краснея еще больше.
Эта была его инициатива. Пока Вальдэн спал, Дьюс решил сделать ему приятный сюрприз и почистил их заляпанную грязью одежду. Только сделал он это не с помощью слуг, а используя свою силу. Мэйр, проснувшись и увидев довольное лицо ученика и результаты его колдовства, только махнул рукой. Дело уже было сделано, а ругать впустую Вальдэн не любил. Ему хватило и испуганной физиономии Дьюса, чтобы убедиться, что ученик понял свою ошибку.
– Ну не ходить же в грязном, – пожал плечами мэйр, словно давая понять, что это было пустяком. – Глупо надеяться, что тебя не заметят в большом городе, так и кишащем стукачами и доносчиками всех мастей. Хорошо, что это случилось здесь и сейчас – у нас хватит времени доесть этот, несомненно, достойный обед и затеряться в толпе столицы.
– Он понял, кто мы? – Дьюс еще раз окинул помещение взглядом, прикидывая, как будет лучше уходить, если их попытаются схватить.
– Не думаю, – беспечно отмахнулся Вальдэн, допивая пиво. – Да, несомненно, маги. Да, приехали скрытно. Что с того? В такое неспокойное время в Даворе можно встретить кого угодно. Стража в Трущобах не слишком расторопна. В лучшем случае заявится через полчаса. Опасаться нам стоит не их.
Трактирщик вернулся в зал и продолжил как ни в чем не бывало протирать стаканы. Дьюс заметил, что он косится на дверь.
– Вы узнали это все без магии? – Дьюс только сейчас понял, что старый мэйр не пустил за это время в ход свою силу.
– Умение читать эмоции людей и предсказывать их поступки не легче магии, Дьюс, а иногда и сложнее. Но когда ты обучишься этому нелегкому умению, то поймешь – все гораздо проще, а все люди одинаковы. Успокойся и доедай обед, у нас еще есть время, можешь мне поверить.
Ученик кивнул и вновь принялся за похлебку – за три дня скачки до Диссы он успел истосковаться по горячей еде и крыше над головой, пусть они и были на его вкус весьма сомнительного качества. Вальдэн строго запретил использовать силу, стоило им покинуть лагерь у Черного побережья, а собственных умений путешествовать с удобством в дороге у ученика было маловато. Старик же, полностью увлеченный своим планом, не обращал на такие трудности внимания.
Дьюс едва заметно вздрогнул и мысленно выругался, вспоминая их путь от лагеря на Черном Побережье до Диссы.
***
– Никакой магии в пути, – сказал пожилой мэйр своему ученику, разжигая вручную огонь на их первой ночной стоянке в заброшенной землянке у края леса.
Дьюс лишь рассеянно кивнул. Он молча выполнял указания Вальдэна и выглядел подавленным. Юноша все еще не мог прийти в себя от случившегося на берегу. Стоя вдалеке, на краю одного из утесов, они видели, как даворские наемники прошлись по лагерю смертельным вихрем. Конечно, этого и стоило ожидать – у нападавших было слишком весомое преимущество. Вальдэн сам сообщил их магу тайные слова, ломающие защиту и активирующие несколько магических схем, искусно запрятанных в лагере. Солханцы на берегу в одно мгновение остались без капли магии. Перепуганные и растерянные люди против опытных и вооруженных убийц.
На Дьюса, большую часть жизни прожившего на Солхе и привыкшего полагаться на магию, этот бой произвел сильное впечатление. Если даворцы смогли при хорошей подготовке легко перебить отряд мэйров, то что мешало им подготовиться еще раз, но уже к встрече с ним и его учителем?
– Эти даворские головорезы – очень опасные люди, Дьюс, – голос мэйра, будто читающего мысли ученика, был тих.
Юноша сперва удивился. Как может сильнейший мэйр бояться каких-то наемников? Он был уверен, что предусмотрительный учитель просто не допустит того, чтобы убийцы смогли перехитрить его. Но позже, когда они отъехали достаточно далеко, пришел к выводу, что раз уж Вальдэн не хочет недооценивать такого опасного противника, то ему и подавно надо держаться наготове.
Был только один вопрос, на который он не мог сам дать ответ. И на первой же остановке он задал его старому мэйру. Дьюс посмотрел в лицо старика, на котором плясали глубокие тени от костра, делая его морщины еще глубже и резче, и с нескрываемой тревогой спросил:
– Почему они совсем не сопротивлялись? Ведь в лагере были те, кто владел мечом. Да и из арбалета любой сможет выстрелить.
– Привычка решать дело магией иногда приносит вред – в рукопашной всегда побеждает сталь, а не ментальная сила. Они просто растерялись и не успели понять, что произошло. Оружие? Не думаю. Мне кажется, они до последнего вздоха пытались вызвать свою силу. Поэтому всегда относись уважительно к любому сопернику, кем бы он ни был. Лучше переоценить врага, чем наоборот.
– Так как нам быть, учитель? – не смог удержаться от вопроса Дьюс. – Что заставит этого Хмурого Кэрика выполнить свои обязательства до конца?
– Дархум, – задумчиво ответил старик, помешивая тлеющие угли в костре. – Мы поклялись на крови, встретившись еще задолго до нашего отплытия с Солха. Это было в Вамуте, когда туда пришли кразорцы. Кэрик сам нашел меня, желая свести старые счеты. Но я предложил ему вернуть утраченный дар в обмен на услугу.
– Сделка, – Дьюс не переставал удивляться дальновидности и хитрости учителя.
– Вроде того, – кивнул Вальдэн, – правда, и Кэрик оказался не глуп. Убийца потребовал договор на крови, но к тому времени я уже знал, для чего мне понадобятся его услуги. Так что не возражал.
– Вы знали обо всем этом уже тогда? Что дор-мэйр предаст нас?
– Нет, мой мальчик, тогда я еще не знал об этом. Но догадывался. Наш дор-мэйр, кем бы он себя не мнил, довольно предсказуем. Он не отпустил бы меня в Мертвый Лес без надежного сопровождения. Тем более сейчас, когда ставки стали слишком высоки. Более того, я был удивлен, что он не отправился с нами лично. Но против этого было слишком много причин.
– Он хотел плыть с нами? – переспросил Дьюс.
– Конечно. Фэндал жаждет получить этот кристалл не меньше, чем я. Вот только дор-мэйр, в отличие от меня, совсем не догадывается об истинном предназначении древнего артефакта. Но оставим это.
Дьюс не стал продолжать спрашивать мэйра о кристалле. Вальдэн давно наложил на эту тему табу, сам рассказывая Дьюсу по чуть-чуть то, что считал нужным.
Сделка со следопытами тоже была скреплена кровью, и Дьюс впервые увидел, что происходило с нарушившим ее. Да, напрямую Вальдэн не нарушил договора, и они успели ускакать достаточно далеко от бухты, но откат все равно легко нашел клятвопреступника. Они ехали рядом по просеке через лес и разговаривали о магии, когда Вальдэн неожиданно замолчал. Дьюс понял все мгновенно, мэйр предупреждал его об этом. Он соскочил с лошади и едва успел подхватить на руки тело старика, безжизненно сползшее с седла. Лицо его посерело, губы посинели, глаза закатились, из носа и рта потекли струйки крови, а все тело била мелкая дрожь. Дьюс, как мог, вливал целебные силы в тело Вальдэна, всерьез опасаясь, что тот может умереть. Целитель был из него никудышный – не та специализация, но он справился. Вскоре Вальдэн обмяк, а прерывистое дыхание сменилось равномерными вздохами спящего. Юноша просидел возле мэйра несколько часов, прежде чем тот очнулся.
– Подай-ка мне трубку, Дьюс… – голос его был все еще слаб, как и прикосновение морщинистой руки.
Курение было единственной слабостью старика. Это был целый ритуал, растянутый и выверенный до мелочей – от набивания трубки душистой высохшей травой из Кадура до пускания в воздух больших колец дыма. Такое курение было смертельно опасным для здоровья обычного человека, который уже не мог прожить и дня без чудесного дыма, дарующего красочные видения взамен усыхающему сознанию. Но старого мэйра курение лишь расслабляло, не более того. Видения, по его словам, перестали посещать его уже через год регулярного курения, хотя обычного, пусть и чрезмерно здорового человека, за этот же период времени развлечения с тлеющей высушенной травой покинула бы сама жизнь.