Страница 13 из 23
Има Ухтар внимательно посмотрел на меня и спросило тревогой:
- Ты уверен, что весь яд из его ран вышел, что мой мальчик выздоровеет?
- Не волнуйся, почтенный има, все будет в порядке, - поспешил я успокоить его. Мы замолчали. Жара и бесконечное голубовато-белесое небо неподвижно висели над нами. Има Ухтар снова погрузился в воспоминания, а я принялся размышлять над услышанным. И постепенно в моей голове начал возникать план.
Вечером, когда солнце уже опустилось за горизонт, а караван подходил к большому постоялому двору, Орзам открыл глаза и попросил есть. На его лицо вернулся слабый юношеский румянец, и выглядел он очень неплохо. Уртусан, не снимая его голову со своих колен, дотянулась до заранее ею приготовленного свертка и накормила юношу теплым бульоном с маленькими кусочками мяса. И юноша снова заснул. А уже через час мы с Ухтаром осторожно перенесли его в маленькую отдельную комнатку, которую старик смог снять на постоялом дворе.
Караванщики суетились во дворе придорожной гостиницы, распрягая животных. Их расставляли по стойлам в огромном сарае, поили, кормили. Хозяин постоялого двора бегал по двору и гостинице, устраивая на ночь своих многочисленных гостей. Он, как я понял, давно и хорошо был знаком с белем Хакумом, который постоянно останавливался здесь, направляясь в столицу. Я разместился в одной комнате с начальником охраны каравана.
Постепенно суета, связанная с приходом каравана, утихла, и большинство путешественников собралось в большом обеденном зале за общим ужином. Мы с има Ухтаром продолжали держаться вместе, и совершенно неожиданно за наш стол подсел сам бель Хакум. Он посмотрел на меня своими хитроватыми глазами и неожиданно спросил у старика:
- Это что, действительно раны твоего сына были отравлены?
- Да, хозяин, - быстро ответил тот. - Вот, спасибо нашему благодетелю Илие, сначала он спас моего мальчика от смертельного удара, а потом определил яд и выгнал его из ран. Сейчас мальчик чувствует себя значительно лучше. Даже немного поел!..
Бель еще более внимательно посмотрел на меня и негромко произнес:
- А ты, похоже, горазд в искусстве врачевания?
- Я вообще горазд в Искусстве... - ответил я, твердо встретив его взгляд. - Мой учитель хорошо меня обучил.
- Так, значит, у тебя все-таки был учитель? - быстро спросил Хакум.
- Любой Дар нужно выявить и взрастить, а для этого необходим учитель... - уклончиво ответил я.
- А не выпить ли нам вина, - вдруг громко предложил караван-тарши. Эй, трактирщик, ну-ка дай на этот стол еще один бокал!
Половой тут же прибежал с чистым бокалом. Старый Ухтар хотел было налить в него из стоявшего на столе кувшина, однако бель Хакум перехватил его руку и с некоторой укоризной сказал:
- Мы не будем поить нашего искусного гостя этой трактирной бурдой. - А затем, повернувшись в сторону начальника охраны, приказал: - Бастаг, принеси-ка мой заветный бурдюк и мешочек сандарских засахаренных фруктов. - Потом он снова повернулся к нам и самодовольно произнес: - Сейчас я угощу вас вином, какое и сам Великий ханиф пьет не каждый день.
Буквально в ту же секунду рядом возник запыхавшийся Бастаг и положил на стол небольшой кожаный бурдюк, а рядом холщовый мешочек.
Бель Хакум медленно, даже как-то торжественно развязал тесемки, стягивающие мешочек, и насыпал в чистую глиняную миску горку засахаренных фруктов. Затем он не менее торжественно вытащил затычку из бурдючка и наполнил две кружки и поданный для него бокал густой пахучей темно-бордовой жидкостью. Мы взяли в руки свою посуду и посмотрели на хозяина каравана, ожидая его слов.
- За высокое Искусство! - произнес он, приподнимая бокал. - За его истинных хранителей и ценителей!.. - И его глазки снова хитро блеснули.
Има Ухтар быстро вытянул свое вино и потянулся к миске с фруктами. Бель Хакум медленно, маленькими глоточками потягивал из своего бокала и поглядывал на нас, словно ожидая нашей реакции на угощение. Я вдохнул сложный тяжеловатый букет и, набрав немного вина в рот, покатал его за щеками. Вино было, безусловно, старым, хорошо выдержанным, имело несколько терпковатый аромат и густой, с явной горчинкой вкус. И самое главное, в вино было что-то подмешано!
Впрочем, мне хватило первого глотка, чтобы разобрать, что это был сироп, сваренный из нескольких трав с добавлением меда. Вот только этот сироп был совершенно необязательным компонентом для такого вина. Значит, его влили с какой-то целью.
Я провел ладонью от гортани до живота, выражая высшее удовольствие, а на самом деле посылая импульс, который настроил мой организм на отторжение этой странной добавки. Затем, прихлебывая маленькими глоточками вино и наблюдая за состоянием своих сотрапезников, я поинтересовался:
- В каких же виноградниках произрастает это чудо?
- Это северный склон Агарры - виноградники Великого ханифа. А сорт называется "Чудо ханифата". Ежегодно закладывается не более пятидесяти бочонков этого вина, а выдерживать его можно от трех до двенадцати лет. Не более! Если вино передержать, оно превращается...
- В уксус... - подсказал я.
- О Илия, ты и в винах разбираешься? - довольно хохотнул бель.
- Мой учитель говорил, что вино - это кровь земли, а землю надо чутко чувствовать, ибо она основа!
- Твой учитель был мудр!.. - поощрил меня бель Хакум и снова наполнил наши опустевшие кружки, не забыв и свой бокал.
Я поднял свою кружку и, вытянув из миски ломтик, очень похожий на кусочек засахаренной дыни, произнес:
- Если старшие позволят, я тоже хотел бы сказать слово... Оба соседа согласно покивали головами, и я продолжил:
- Я предлагаю выпить за мудрых людей. За людей, которые не сидят на месте, а идут, не сворачивая, по избранному ими пути. Пусть им сопутствует удача!
И после этого эмоционального спича я залпом опорожнил свою кружку. Попробовав зажатый в руке кусочек "дыни", я сразу понял, что он тоже пропитан тем же самым сиропом. В этот момент има Ухтар тяжело опустил свою кружку на стол и вяло пробормотал:
- Я что-то совсем устал... Глаза закрываются... День был тяжелый... Его голова начала клониться и наконец легла на подложенную руку. Раздалось тихое спокойное посапывание.