Страница 28 из 69
Ох, я не хочу в общежитие, пусть Дмитрий позволит мне спать здесь! Кожаные сидения кажутся куда удобнее той жалкой лежанки, что стоит в моей комнате. Тело полностью расслабляется и мякнет в кресле, тяжелая голова падает на плечо Дмитрия, и я сладостно вдыхаю его запах, даже не понимая, что делаю что-то неправильное.
Машина… У одного моего знакомого была машина. Признаюсь, я садилась в неё лишь однажды и очень боялась сильно хлопнуть дверью, дабы она могла не выдержать и отвалиться. В моей семье никогда не было машины, я никогда не ездила за рулем. Может записаться в автошколу? А что не плохая мысль. Куплю себе такой же «Мерседес». Правда для того, чтобы это сделать, мне придется пырять в ресторане лет так тридцать, причем бросить учебу и научиться обходиться без еды. Ох, блин… меня же уволили. Хотя эта модель через столько лет наверняка устареет. Неужели Мерседес не придумает новой комфортной машины? Какая же марка была у моего знакомого? Не могу вспомнить, но это точно было что-то очень ржавое.
— Катя…
В любом другом случае, я бы очень разозлилась, на того, кто прерывает ход моей мысли, но голос такой приятный, что я невольно улыбаюсь. Что-то теплое касается моего виска, я пожимаюсь.
— Катя, проснись…
Теплое прикосновение перемещается с виска на щеку, пододвигая мне голову и лишая опоры. Твердо и одновременно нежно. По телу бегут приятные мурашки, и я сладостно вздыхаю. Внезапно прикосновение исчезает, и мне кажется, что если я сейчас открою глаза, то оно вновь появится. Или же пойму, куда оно делось…
Дмитрий улыбается своей ослепительно-белой улыбкой. Рука, которая совсем недавно касалась моего лица, теперь висит на подлокотнике. Я оглядываюсь, водителя в салоне нет.
— Тебя не так-то просто разбудить.
— О, черт! Я вырубилась да? Сколько прошло времени?
— Пятнадцать минут. Как бы я не хотел тревожить твой явно сладкий сон, но мы приехали.
— О, прости. — Я верчусь в поисках своей сумочки. — Я не хотела задерживать тебя. Со мной иногда такое случается в метро. Повезло, что моя станция конечная на маршруте. Поэтому частенько меня будит машинист.
— Ты вообще не спишь по ночам? — спрашивает он строго.
Кажется, шутка про метрополитен его не впечатляет.
— Все нормально, это последние две недели. Я задолжала в институте, поэтому просилась на полные смены….
— И как давно ты работаешь в том заведении?
Дмитрий хмурится. Он — свидетель моего позора. Кровь застывает в жилах, когда я вспоминаю вереницу событий, из-за которых лишаюсь всего. Меня увольняют с грошом в кармане, а уже на следующей неделе нужно принести большую сумму денег — долг за обучение. Страх бьёт волнами, я жмурюсь.
— Теперь это уже не важно!
— Важно, в нашем городе есть куда более приличные рестораны, где не нужно ходить полуголой, чтобы заработать чаевые.
— Лишь там я могла получать хорошие деньги, чтобы мне хватало на жизнь и обучение! Но теперь, меня уволили с работы из-за тебя и твоих избалованных партнеров!
— Неужели? А я думал из-за нападения на девушку. В любом случае это отличная новость!
Дмитрий говорит легко и небрежно, беззаботно откинув руку на спинку сиденья.
— Отличная новость? — шепчу я отчаянно и хватаюсь за голову. — Ты ещё смеешь надо мной издеваться? Я потеряла все: работу, деньги, учебу! Из-за унижающей меня стервы!
Он не исправляет свои слова, продолжая внимательно на меня смотреть. Непроницаемое выражение его лица злит ещё больше.
— Это условие поставил я, — тихо признаётся он.
— Не понимаю, — чуть слышно произношу я, чувствуя внутри себя жуткий холод.
— Я пригрозил твоему начальнику полицией, если он не уволит тебя.
Я нервно убираю со лба непослушные пряди волос и выдыхаю. Кулаки непроизвольно сжимаются. Мозг не воспринимает действительность: Дмитрий — мой палач. Тот, кто неоднократно выручал меня, кто всегда был добр и любезен. Единственный, с кем я чувствовала себя в безопасности, выбивает почву у меня из-под ног.
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — дрожащим голосом спрашиваю я.
— Понимаю. Я уважаю тебя больше, чем ты себя, Катя.
— Да к черту твоё уважение! На следующей неделе меня вышибут из института, потому что я осталась без работы, была лишена положенной зарплаты и считаю гроши в кармане! И все ради твоего уважения?
Я кричу на Дмитрия с неистовой злостью. Вся скопившаяся обида от позорного увольнения прорывается наружу, отравляя все внутри меня.
— Ты достойна большего, Катя. И я…
— Что ты знаешь о таких как я! — перебиваю я, продолжая кричать.
Дмитрий устало вздыхает и потирает переносицу. Он больше не говорит, понимая, что складного разговора у нас не получится.
— Ты знаешь, что такое жить без денег? Ох, прости, я забыла! Ты можешь «спустить» за одну гулянку с партнерами больше денег, чем я зарабатываю за несколько месяцев! Именно поэтому ты вершишь судьбами других, решаешь, кому — жить, кому — умереть!
Карие глаза Дмитрия сверкают, придавая его безупречному лицу опасное выражение, но я слишком зла, чтобы замолчать:
— Не жди от меня слов благодарности! Сегодня ты заживо закопал меня! И если в тебе есть хоть капелька сострадания, ты поговоришь с Жорой и все исправишь!
— Даже не подумаю, — Его голос спокоен и размерен, но я замечаю, как его рука крепко сжимает подлокотник.
— Да кем ты себя возомнил? — отчаянно рычу я, всеми силами стараясь перебороть желание разбить его правильный нос.
— Считай как угодно, но я больше не позволю тебе торговать своим телом!
— Я не торгую…
— Хорошо, зарабатываешь! — теперь уже он перебивает, повышая голос.
Я не улавливаю разницы и завожусь ещё больше:
— Стоило увидеть меня работающей в клубе, как я стразу стала проституткой? Ведь у нас все спят за деньги, так?
— По-твоему выставлять своё тело на показ и использовать его в качестве соблазнения мужчин, это не значит зарабатывать своим телом? Ты хоть раз задумывалась, что в голове у мужчины, когда он видит сексуальную полураздетую девушку, провоцирующую его своим поведением! Ты не плохо с этим справляешься, особенно на помосте!
— А ты значит провидец!
— Я мужчина! И прекрасно вижу, как реагируют на тебя другие мужчины! Половина из них уже мысленно сделали с тобой такие вещи, что вслух сказать язык не повернётся!
— Пусть так, но у меня были деньги, и я стояла на ногах! — Злюсь я, хотя и понимаю, что он прав. — А теперь, из-за вечно правильного Дмитрия Савицкого я — никто!
— Ты умная девушка, каких ещё поискать надо! И ты достойна большего! Если ты, наконец, перестанешь кричать и выслушаешь меня…
— Как же легко тебе рассуждать о том, чего я достойна! Реальность другая, Дима. Никто не преподносит мне желаемое на золотом блюдце! Думаешь, я не пробовала устроиться репетитором по танцам взаправду? Все мои дипломы, награды остались в далеком прошлом вместе с матерью! У меня нет ничего на руках кроме аттестата и паспорта! Кого волнует, что я хорошо танцую? Этого не достаточно! Знаешь ли ты, сколько платят в кафе обычным официантам за неполный рабочий день? А сколько нужно чтобы жить самостоятельно без родителей? Ах, да, я забыла в какой машине сижу и с кем разговариваю! Разве тебя выучили не в самом престижном ВУЗе страны? Не устроили на хорошую должность на семейной фирме? Тебе чужды проблемы простых людей, но ты смеешь осуждать то, как я зарабатываю!
Я замолкаю, погружая салон автомобиля в зловещую тишину. Атмосфера между нами нешуточно накаляется. Пусть Дмитрий молчит, но темные глаза сверкают непривычным яростным блеском.
— Думаешь, ты хорошо знаешь меня? — низко произносит он.
Я зло хохочу, закатывая глаза:
— Разумеется! Ты, как все подобные тебе — наглый, самодовольный, высокомерный и напыщенный богач! Относишься к людям как к вещи, считаешь, что можешь вытворять все, что взбредет тебе в голову! Вы все одинаковые — не умеете любить ничего кроме валюты! Холодные, бесчувственные, жадные истуканы! Покупаете за деньги все: правосудие, власть, уважение, и даже девушек! Конечно, иначе кто будет спать с вами без толстого кошелька!