Страница 21 из 28
– Пойдёмте, пойдёмте… – торопил человек, суетливо заламывая руки. – Скорее, пожалуйста… Пока она…
– Ростик! Рости-и-ик! – приглушённо раздался приятный девичий голос в одной из камер. – Открой… Ну открой… Мне скучно…
Швец с Ивановым переглянулись.
– Это что такое?! – возмущённо рыкнул Антон. – Ты во что нас втравить хочешь?!
Мужчина отвечать не стал, опрометью нырнув в каморку. Парни вошли следом, прикрыв за собой дверь. Обстановка внутри не удивила – стандартная для таких мест. Стол, пара стульев, старенький шкаф, в углу топчан с засаленной подушкой и замызганным одеялом. Имелись тут и электрочайник, и полное ведро пустых упаковок от сосисок да вермишели быстрого приготовления. А вот запах немытого тела и не слишком чистого белья заставлял морщиться. Человек здесь явно жил.
Ростислав плюхнулся на один из свободных стульев, жестом пригласив садиться на импровизированную кровать. Парни остались стоять. Мало ли, кто в этом белье поселился, маленький и кусучий. Избавляться потом устанешь.
– Деньги только после работы. Авансов не дам, – решительно заявил обитатель каморки, совершенно забыв поздороваться. – И не просите!
Из коридора продолжало доноситься: «Ростик! Ростик! Открой…», заставляя мужчину при каждом слове втягивать голову в плечи, покрываясь потом. Пахучую, липкую влагу он вытирал со лба рукавом не самой свежей рубахи, наплевав на платки и приличия.
– Да мы пока и не просили, – раздражённо бросил Иванов. – Дело излагайте, об остальном потом.
– Да-да… – человек затравленно огляделся, словно в поисках укрытия. – Конечно…
– Закури, успокойся, – Антон сунул ему прямо в рот сигарету и поднёс зажигалку. – Ишь, трусит то тебя как, болезного…
Мужчина сделал несколько неумелых затяжек, закашлялся, выронил угощение на пол и затоптал огонёк.
– Извините, не курю…
– Ну тогда не мни одно место и рассказывай! Иначе мы пойдём. Дел полно.
Ростислав несколько раз шумно вздохнул, задерживая дыхание. На удивление, ему помогло. Дальше речь мужчины стала более-менее связной.
– У меня одиннадцать дней назад супруга умерла. Тромб… А я её любил очень. С первого класса. Портфель носил, цветы дарил даже не по праздникам. Свадьбу сыграли, как люди жили. Путешествовали, опять же. А она умерла… прямо на улице… – слёзы полились рекой, не давая Ростиславу говорить дальше.
– Соболезнуем, – серьёзно, без наигранности, заполнил возникшую паузу Сергей. Он вообще не любил смерть, особенно такую, когда на ровном месте хлоп – и нет человека.
– Спасибо… – немного успокоившись, продолжил сидящий. – Так вот. Решил я Леночку не хоронить, а оживить. В чудо верил. Не мог смириться, что буду один. Родне ничего о случившемся не сказал. Арендовал вот, холодильник, привёз тело из морга сюда, да и стал обзванивать по объявлениям колдунов там всяких да ведьм… Все отказали, несколько раз кинули, взяв предоплату, поэтому я с вами так резко сначала… Извините. И только одна согласилась.
– На что? – не выдержав, перебил Антон.
– На оживление. Ритуал провела, не обманула… Сказала: «Вы теперь навеки связаны» … И ушла.
Лицо Швеца после этих слов исказила гримаса злобы.
– Она тебе предлагала отказаться от этой затеи? Вспоминай!
– Да… А откуда вы знаете?
– Сколько раз?
– Точно не скажу, – обескураженно проблеял Ростислав. – Много…
– Три раза было?
– Д-да… Наверное… Я не считал.
– Ой, дебил… А что ты конкретно просил сделать? Не спеши, здесь каждый нюанс важен.
Человек задумался, наконец-то вытер с лица слёзы и нудно, слегка запинаясь, стал перечислять:
– Чтобы всё было как раньше, чтобы она по-прежнему меня любила, что мне без неё жизни нет, чтобы Леночка воскресла и была всегда рядом, красивая и весёлая…
– Понятно… Колдунья выполнила уговор?
– И да, и нет… Моя любимая действительно ходит, говорит, один раз даже смеялась! Но это не она…
Теперь уже влез Сергей.
– В смысле?
– Понимаете, как бы это объяснить… У меня сложилось впечатление, что это только оболочка моей супруги. Упаковка, так сказать… Ей стали неинтересны книги, хотя раньше любимая обожала читать; она постоянно требует внимания, при этом говорить с ней абсолютно не о чем! А у моей заюшки ведь золотая медаль со школы и красный диплом с филфака! Только теперь Лена – пустышка, и не более! Глупее пробки от пивной бутылки… Одно успокаивает – не агрессивна, в отличие от кинозомби.
Иванов пожал плечами.
– Пока не убедил. Ну поглупела женщина – бывает. Делать то ты с ней что собирался? Воскресшую в театр ведь не поведёшь.
Мужчина нервно напился прямо из чайника, совершенно не обращая на ручейки воды, сбегающие по подбородку.
– Я так далеко не заглядывал. Мне казалось, что всё само собой образуется, утрясётся как-то… И вы правы, дело не в этом. Проблема в другом. Мне – двадцать четыре года.
– Сколько? – неверяще уставились инспекторы в морщинистое лицо человека.
– Двадцать четыре, – упрямо повторил тот. – После воскрешения любимой я стал стремительно стареть. И не только внешне. Уже ощущаю боли в коленях, усталость, желудок беспокоит. Всего за три дня… Как только Леночка воскресла – так и началось… Боюсь даже в зеркальце смотреться. И хочу жить. Жить! – выкрикнул Ростислав. – Я не знал, что так всё будет! Пробовал сбежать – не могу. Словно магнитом обратно тянет, ноги сами сюда несут… Дал объявление везде в интернете, на всех досках с объявлениями. Со мной связались почти сразу, с неопределённого номера, выслушали и велели ждать специалистов. Это ведь вы? – в его глазах теплилась бездна надежд.
– Да. Когда ритуал провели?
– Я уже говорил. Три дня назад.
– С кровью?
– Да, ещё мази непонятные были и фигуры та женщина рисовала. Вспомнил! Свечки жгла!
Антон почесал подбородок, что-то обдумывая. Потом решительно открыл дверь каморки и велел сидящему:
– Открывай морозильник. Посмотрим на твою любовь.
Дождавшись, пока мужчина начнёт возиться с засовом, Иванов негромко поинтересовался у приятеля:
– Печатью в лобешник? Или как?
– Или как. Давай посмотрим сначала.
Термодверь распахнулась и из морозного облака в коридор шагнула обычная девушка с бледной, покойницко-желтоватой кожей и несколько ломаными движениями.
– Ростик, ты долго не приходил. Был на работе? – руки мертвячки неуклюже сомкнулись в объятиях на шее мужчины, потом последовал неумелый поцелуй в щёку. – У нас гости? – её взгляд сместился на парней. – А ты ничего не сказал. Нехорошо. Я ведь не накрашена… Плохой Ростик!
Воскресшая надула губки и подошла к Иванову. Долго всматривалась ему в лицо, после перевела взгляд на пиджак.
– Ой, пуговичка! – девичьи пальцы уцепились за тёмный кругляш. – Красивая… Дай! Дай пуговичку! Красивая пуговичка…
Пока Лена теребила пиджачную застёжку, Антон зашёл со спины и просканировал её Печатью. Ничего особо подозрительного не обнаружив, обратился к Ростиславу.
– Всё! Закрывай обратно!
– Милая, тебе нужно отдохнуть, – тут же засюсюкал человек, безуспешно пытаясь привлечь внимание ожившей покойницы. – Пойдём, солнышко, пойдём…
– Не хочу! – внимание Лены целиком поглотила злосчастная пуговица и от своего мужа она отмахнулась, словно от надоедливой мухи. – Сам иди!
Антон, понявший, что этот словесный пинг-понг с упрашиваниями может затянуться надолго, решительно схватил мёртвую девушку за талию и бесцеремонно зашвырнул в морозильник. Вместе с оторванным с треском кругляшом, который она так и не отпустила.
Дверь захлопнулась, лязгнул засов, а из камеры доносилось:
– Красивая… Красивая пуговичка…
Ростислав обессиленно привалился к стене.
– Вот, сами видели! Я не знаю, как мне быть! Мне страшно…
– Адрес, телефон или что есть на эту колдунью давай сюда и ответь – а ты у неё помощи просил?
Мужчина, листая вкладки добытого из недр мятых штанов смартфона, ответил:
– Сразу, как осознал. Она отказалась. Говорит, не в её власти это. А потом на звонки попросту не отвечала. Вот… Телефон, адрес, фото. Не удивляйтесь, я её по соцсетям нашёл. Даже домой к ней бегал вчера вечером – не открыла…