Электро

Вчера отмечали пятилетие успешной работы фонда, и Шарлин малость перебрала с вином. Она очнулась в своей кровати, в пентхаусе на восемьдесят девятом этаже в кромешном сумраке.

Попытка подняться перекосила её красивое лицо.

– Чёрт! – она схватилась за голову, – что ж так плохо-то?!

Кое-как доковыляв до кухни, актриса взяла чистый стакан и открыла кран с холодной водой, во рту было ужасно сухо. Вода не полилась.

– Да, что же это? – Шарлин подёргала ручку крана.

Затем она поставила стакан на стол и открыла дверцу холодильника. Тот тоже не работал.

– Что там этот Эгрох себе думает, мудила? – выругалась она.

Впрочем, холодильник отключился не более часа назад, поэтому минеральная вода в дверце ещё не успела нагреться. Она отвинтила крышку и с наслаждением опростала бутылку с прохладной минералкой. Полегчало.

Практически сразу она вспомнила, что сегодня у неё очень важная встреча в Торжане. Так, сколько время? Электронные часы не работали. Судя по всему, весь дом был обесточен.

– Ну, князь, – бормотала Шарлин, идя из кухни обратно в спальню, – я устрою тебе веерные отключения электричества! Я тебя, Эгрох, по судам затаскаю, будешь знать, как не платить короне!

Она отдёрнула шторы, и в спальне сразу стало светлее. Солнце, как всегда, стояло в зените. Актриса нашла свою сумочку и достала электрофон. Заряда почти не было, но это не беда, можно передать его с аккумулятора. Гораздо хуже иное: время вплотную приблизилось к обеду, а это значит, что если Шарлин хочет успеть на встречу, ей срочно надо одеваться и лететь в Торжан.

– Так, сейчас позвоню, и предупрежу, что могу задержаться. В конце концов, я же – девочка, могу позволить себе немного опоздать.

Но прежде надо было зарядить электрофон. С ним в руках она подошла к аккумулятору. Это был здешний грисовский аккумулятор, на котором она не хранила много. Основные сбережения лежали в «Первом Электробанке». «2300.83» значилось на дисплее аккумулятора. Привычной манипуляцией женщина передала заряд на электрофон. И вот тут началось что-то невероятное. Электриды со скоростью молнии улетучивались из аккумулятора, но на электрофон не доходили. Когда Шарлин нажала кнопку «стоп», на дисплее были цифры: «2193.55». Но такого просто не могло быть! Сотня электридов в никуда за пару минут. Это же целое состояние!

Актриса занервничала. Всё шло наперекосяк, всё происходило неправильно.

Она попыталась дозвониться до человека, с которым должна была встретиться, с тем зарядом, что оставался на электрофоне. Бесполезно. Даже гудков не последовало. Просто несколько секунд тишины, а затем экран погас и умер.

В сердцах Шарлин бросила электрофон на пол, и тот разлетелся на мелкие запчасти.

– Так, возьми себя в руки, надо срочно собраться и лететь! – уговаривала она себя.

Нанести макияж, выбрать подходящее платье – не вызывающее, но и не чопорное, – ей придётся сегодня включить всё своё женское обаяние, хотя видит богиня, как она этого не любит. Все мужики истекают по ней слюнками, а ей приходится им потакать… Личный электролёт стоит на крыше, так что в целом и общем, смысла паниковать нет. Если она и опоздает, то всего лишь на несколько минут.

– Чёрт! – вырвалось у неё, когда она подошла к трюмо.

Света не было, поэтому для того, чтобы накраситься, Шарлин придётся довольствоваться светом, падающим через окна. Она сняла одно из зеркал и перетащила его на подоконник.

Так, следов вчерашнего злоупотребления вином почти не видно. Она критически осматривала себя в зеркале. Затем протёрла лицо дорогим тоником, и снова взглянула в отражающую поверхность.

На неё смотрела молодая женщина. Очень красивая. Пристальный взгляд зелёных глаз пронзал душу насквозь, а густые рыжие волосы, обрамлявшие лицо, делали её похожей на изображение богини, висевшие в каждом храме.

– Уже не плохо, – решила Шарлин. – Сегодня макияж будет лёгким.

Из вентиляции потянуло дымом.

– Это ещё что?

В свете солнечных лучей было видно, как струйки дыма, словно щупальца, выбираются из отверстий вытяжки и расползаются по спальне. Будь у неё время, актриса обязательно устроила бы скандал по этому поводу. Если кто-то не умеет управляться с открытым огнём, ему нечего делать в элитном доме.

Но сейчас у неё не было время на скандалы. Нужно срочно одеваться и бежать. Хорошо, что это оборудованный по последнему слову техники умный электродом. Он точно не допустит пожара, поэтому волноваться особо не о чем…

– Блиииин! – женщина внезапно вспомнила, что умный электродом питается от электричества, а вот его-то как раз и нет. А это означало, что система пожаротушения мертва так же, как и всё остальное тут.

«Ладно, раз так, хрен с ним. Жалко, конечно, эту просторную квартиру вдалеке от столицы, но что поделаешь. Гори оно тут всё синим пламенем, только без меня».

Она попыталась открыть окно, чтобы проветрить помещение. Ей нужно было ещё максимум пятнадцать минут, и всё. Адью. Окно не открывалось. Это действительно был умный электродом, и даже запоры на окнах подчинялись главному компьютеру.

Как была, в ночнушке Шарлин бросилась к двери. Та не поддавалась ни на какие обещания, угрозы и мольбы. Она оставалась глухим умершим куском металлопласта.

Потеряв голову, актриса металась по всему восемьдесят девятому этажу из комнаты в комнату. Паника, а вслед за ней и истерика набросились на неё, как дикие звери. Ни одно окно не поддавалось. Двери, даже на лестницу чёрного хода, заклинило. Она оказалась в ловушке. Роскошной, двухуровневой, не доступной по карману многим… ловушке.

Она хватала какие-то предметы и кидала их в окна. Те легко возвращали их назад. Шарлин споткнулась о гантель, бросила в окно и её, а затем едва сумела увернуться от спортивного снаряда, отлетевшего назад.

Дым постепенно заволакивал всё помещение. Стало трудно дышать и ещё труднее думать.

– Должен же быть какой-то выход? – спрашивала женщина саму себя.

Но даже её острый ум, находивший всегда самые правильные решения, пасовал в этой ситуации. Она точно знала всю планировку квартиры, и отчётливо видела, что выхода нет.

Шарлин закашлялась. А уже следующий вдох наполнил лёгкие едким дымом. Актриса стала кашлять не переставая. Вода закончилась, оставалось только вчерашнее недопитое вино. Она смочила им юбку, попавшуюся под руку, и приложила ко рту и носу. Дышать стало легче, но пары вина входили в организм. Это было не самое приятное чувство.

«Что же делать? – крутилось у неё в голове. – Что же делать?»

Она уже представляла себе заголовки в завтрашних новостях: «Преступная халатность князя Эгроха унесла жизнь величайшей актрисы нашего времени!»

Паника ушла куда-то вглубь организма. Толи пары вина подействовали, толи угарный газ, но Шарлин стала впадать в апатию. Она ещё раз попробовала открыть или выбить окно, но ничего не получилось. Оставалось одно – готовиться к смерти. Жаль, она ещё так много хотела сделать. Её фонд реально помогал исправлять ситуацию с правами женщин, а теперь что? Кто сменит её на этом посту. Скорей всего, фонд просто разграбят властолюбивые мужики, и от него ничего не останется. Очень жаль. Ещё много кому можно было бы помочь.

Дыша через юбку, обильно смоченную вином, Шарлин подошла к шкафу, и достала оттуда шикарное платье, всё в кружевах и рюшах. Для этого действия пришлось собрать всю оставшуюся силу воли. Это было одно из тех немногих платьев, которые актриса возила с собой всегда, если уезжала надолго. Её погребальное платье.

Кое-как она напялила его прямо на ночнушку. Потом передумала и надела вниз кружевное бельё. Сильно мешала импровизированная маска, но актриса должна быть неотразимой, когда её найдут. Туфли на высоченной шпильке завершили картину. Затем Шарлин легла на кровать и сложила руки на груди.

Дым заполнил уже всё помещение густым пологом. Даже свет из окон померк. Угарные газы пробирались в организм женщины сквозь маску. Она поняла, что теряет сознание. «Прощай, богиня, – подумала она, – когда-нибудь встретимся».