Страница 3 из 21
Д. Пучков: И отрубить ее невозможно.
К. Жуков: Да, она мешает ужасно, отрубить ее почти нереально и выдрать из щита невозможно, потому что, повторяю, она как острога сделана. Если пилум попадет в тело, то пиши пропало – сразу в больницу нужно ехать, а это не всегда возможно, тем более во время войны в Галлии. Были и просто дротики в виде копья. Они, конечно, не такие тяжелые, как в поздней империи, но все равно очень серьезное оружие, так просто его не кинуть. Поэтому его бросали, видимо, с небольшого расстояния – метров с десяти, то есть почти в упор: две передние шеренги метнут – и всё, остальные просто не смогут. И если метали удачно, то враги разбегались, и больше уже кидать не нужно было, а если неудачно, то с задних рядов могли передать дополнительные пилумы, потому что легион строился на довольно большую глубину. Это, конечно, предположения, однако так, как это в фильме показано, быть не могло. Во-первых, никаких свистков у центурионов не было. Во-вторых, если бы во время рукопашной схватки на мечах и щитах кто-то меня попытался схватить за пояс сзади, я бы, скорее всего, отреагировал агрессивно: это очень сильно мешает.
Д. Пучков: Еще бы!
К. Жуков: И это перестроение, которое показано в фильме: во время драки центурион свистит, передний человек отходит назад, задний встает на его место, а передний между шеренгами ловко пробирается назад.
Д. Пучков: Отдышаться.
К. Жуков: Такое можно только в кино придумать! Во время драки их сменить было невозможно, что бы ты ни делал. А при таких проходах между шеренгами получился бы настолько разреженный строй, что у римлян не было бы никаких шансов удержаться при лобовом контакте с толпой противника. Они вряд ли ходили, как греческая фаланга, просто навалившись друг на друга, перекрывшись щитами, но все-таки это было гораздо более плотное построение. И это «караколе», то есть «улитку», когда задний сменяет переднего, они, конечно, делали, но, видимо, в промежутке между боевыми столкновениями. К сожалению, кинематограф, да и вообще любое художественное произведение не обходятся без того, чтобы не показать страшную резню лоб в лоб во время столкновений каких-то античных или средневековых масс – на самом деле такого, как правило, не происходило. Обычно один из строев проигрывал фактически до того, как входил в боевой контакт. Тем более римляне «помогали» противнику настроиться на нужный лад дружными залпами дротиков: если у вас есть какие-то иллюзии, то получите 500 кг железа с шеренги.
Д. Пучков: То есть задача была, если я правильно понимаю, засадить наступающей стороне сотню этих самых дротиков…
К. Жуков: Залпом.
Д. Пучков: Да, кто не спрятался – я не виноват. А тем, кто подходит, тяжело будет, если у них такого же оружия нет (а по всей видимости, и не было) – они не могут ответить тем же…
К. Жуков: Да, тут самое главное, что у галлов тоже имелось метательное оружие. Но поскольку у них было родоплеменное общество, они себе не могли позволить содержать пять тысяч здоровых мужиков в одной казарме и годами тренировать их в одном и том же порядке по одним и тем же командам. Поэтому так слаженно ответить они не могли. Как это ни странно, но чтобы пять тысяч человек ходили строем, нужно ходить строем. Это очень непросто.
Д. Пучков: А вот центурион (кто не знает, это по-русски «сотник») как команды отдавал, если свистка не было?
К. Жуков: Ртом!
Д. Пучков: Орал?
К. Жуков: Орал как резаный. И видимо (это опять же предположение), все находившиеся поблизости командиры, опционы, транслировали его команду. Он гаркнул «налево!» – и все орут: «налево!», «налево!», «налево!». И тогда войско поворачивает налево.
Д. Пучков: А вот вопрос про смену рядов – есть же известная поговорка «дело дошло до триариев» (триарии – это те, кто стоял в третьей шеренге). Я так понимаю, они вообще никогда ничем не занимались. Это ветераны, «дедушки» римских вооруженных сил.
К. Жуков: Не совсем. «Дедушки» стояли во второй шеренге, а это дембеля. В поговорке речь идет о древнем манипулярном построении легиона, когда, по сути дела, античная фаланга была расчленена на манипулы, то есть небольшие подразделения, которые сохраняли линию, но с некими промежутками между строями, чтобы не нужно было выдерживать равнение во всей гигантской шеренге (иногда это было вообще невозможно). Это повышало мобильность и управляемость легиона. Но при этом римляне все равно действовали линией. Первая линия – это были новобранцы, вторая – ветераны, третья – дембеля-триарии. И если дошло до того, что в дело вынужден вступать третий ряд манипул, значит, положение сложилось очень серьезное. Во времена Цезаря уже так не воевали, тогда «рулили» большие батальоны, то есть когорты.
Д. Пучков: Танковые клинья.
К. Жуков: Да, и ковровые пилумометания. Строились большими когортами по 500 человек, и этими массивными коробками оперировали, не выдерживая линии: им это было не надо, потому что 500 человек в одной коробке сами по себе представляют серьезную силу. Когорты могли решать тактические задачи самостоятельно как на поле боя, так и на театре военных действий. Ни для кого не секрет, что когорты периодически действовали самостоятельно, не в составе легиона.
Д. Пучков: Парни немедленно зададут вопрос: с какой литературой можно ознакомиться, где это описано?
К. Жуков: Ну, литературы по этому вопросу очень много. Я даже в какой-то момент перестал следить. К слову, когда опубликовали в интернете археологические следы всех римских лагерей, найденных на территории Англии и Шотландии, я аж вспотел: их там просто сотни! То есть легион или когорта останавливались во время похода, окапывались, разбивали лагерь и оставляли все это для следующих поколений. Таким образом дорога обрастала…
Д. Пучков: Укрепрайон.
К. Жуков: …укрепблокпостами, и они постоянно ими пользовались. Вернемся к битве при Алезии. Самое главное у легионера – это щит. Те щиты, которые показаны в первой серии «Рима», ничего общего с реальностью вообще не имеют, потому что они прямоугольные – это классические скутумы Имперской эпохи, а мы говорим о республике – тогда щиты были вытянуто-овальные и заметно больше по размерам. Классический пример хорошо сохранившегося щита – это щит республиканского периода, найденный в Фаюмском оазисе.
Д. Пучков: В Египте?
К. Жуков: Так точно. Высотой 1 метр 28 сантиметров, порядка 65 сантиметров в ширину, овальный. То есть это не прямоугольник со скошенными уголками, а именно высокий овал. Сделан он из липовых дощечек толщиной примерно 2 миллиметра, уложенных, как паркет, на клею. Таким образом набиралась хитрая античная фанера, выгнутая примерно в треть дуги круга. Но подобных щитов в фильме не показано, вместо этого нам демонстрируют прямоугольные поздние скутумы, причем на них вместо росписи, которая наносилась краской, прибиты какие-то фигуры в виде молний Юпитера.
Д. Пучков: Ну, это красиво.
К. Жуков: А зачем они прибиты – что, нарисовать нельзя было?
Д. Пучков: Дорого.
К. Жуков: Нарисовать дорого?
Д. Пучков: Прибивать.
К. Жуков: Прибивать-то дороже. Почему нельзя было нарисовать – непонятно. Шлемы в целом похожи на правду, для фильма, по крайней мере, сойдет. Когда один из главных героев Люций Ворен грозно осматривает поле боя перед тем, как дунуть в свисток…
Д. Пучков: Как это было принято у римлян, да?
К. Жуков: Да-да-да. У него нащечники застегнуты. Кто не знает: римский шлем похож на полукруглую каску, к которой приделаны нащечники. Они, во-первых, закрывают, как это ни странно, щеки, а во-вторых, удерживают шлем на башке. Под ними находится завязка или застежка, которая не дает шлему упасть. Так вот, эти застежки у всех болтаются на два пальца от подбородка.
Д. Пучков: Как у американских солдат.