Ревенант

– Ваши подорожные. Прокурор соизволил закрыть дело, можете отправляться в путь хоть завтра. Все необходимые отметки уже проставлены, и я взял на себя смелость снабдить документами вашу… – тут граф не то чтобы запнулся, а, скорее, наметил заминку, – спутницу. Увы, они действуют лишь на территории королевства.

– Премного благодарен! Чудесные известия! Воистину чудесные! Хвала небесам! – неподдельно обрадовался я, быстро разложил на столе бумаги и с облегчением убедился, что дела обстоят именно так, как и уверил меня собеседник.

С высочайшего соизволения нам даровалось право беспрепятственного проезда по территории Грахцена и пересечения границы королевства в любом из пропускных пунктов по моему усмотрению.

Я собрал подорожные, кинул быстрый взгляд в окно и решил:

– Сегодня уже поздно, отправимся в дорогу с утра. – Но тут же опомнился и обратился к хозяину имения: – Магистр, даже не знаю, как вас благодарить за содействие! И за гостеприимство, разумеется, тоже!

– Право слово, никаких особых заслуг приписать себе не могу, – покачал головой граф. – Я так и не сумел добиться аудиенции у его величества, все произошло без моего участия…

В словах собеседника мне почудилась многозначительная недосказанность, и я насторожился.

– Неужто герхардианцы пошли на попятную по доброй воле?

Граф Хирфельд рассмеялся.

– Дорогой Филипп! В нашем славном городе ничего и никогда не происходит по доброй воле, если в деле замешаны интересы двух или более аристократов. Порой даже исполнение супружеского долга обставляется целым рядом условий, что уж говорить о ситуации, в которую удосужился вникнуть королевский прокурор! Либо он отчаялся вытянуть из добрых братьев достойную мзду и поступил им назло, либо те побоялись, что дальнейшее затягивание с ответом будет расценено как неуважение королевского правосудия и приведет к ущемлению кое-каких дарованных ордену вольностей.

– Либо они добились своего, – вздохнул я, – и нам придется пробиваться из города с боем.

– На этот случай я выделю сопровождение, – объявил магистр-управляющий. – Вас проводят до самой границы.

– Даже не знаю, как вас отблагодарить!

– Пустое, магистр! Это мой долг…

Я поспешил откланяться и отправился в наши апартаменты, а там велел подручным собирать вещи и не засиживаться сегодня допоздна.

– Выдвигаемся завтра на рассвете!

– Вот и кончилась спокойная жизнь! – вздохнул Микаэль, взвесил в руке кувшин, а после перевернул его над кружкой, но из горлышка вытекла одна-единственная капля вина. – Досадно-досадно…

– Не забудьте ничего из обновок! – предупредил я, поскольку вещей у нас теперь изрядно прибавилось, и нацелил указательный палец на ведьму. – Надень мужское платье! Только нож на виду не держи, убери в мешок. Лишнее это.

После нескольких визитов портного Уве и Марта больше не выглядели двумя оборвышами, да и маэстро Салазар благодаря содействию рекомендованного графом мастера обновил гардероб и обзавелся парой сменных рубах и прочей крайне необходимой в дороге мелочовкой. Оставалось лишь порадоваться тому обстоятельству, что нам выпала возможность собраться в дорогу без всякой спешки и аккуратно уложить вещи в мешки.

Я на всякий случай еще и пистоли зарядил – неожиданная покладистость приора герхардианцев наводила на воистину нехорошие раздумья.

– Ждешь неприятностей? – угадал мои мысли заглянувший в комнату Микаэль.

– Ты будто не ждешь? – фыркнул я. – Люди графа, конечно, сопроводят нас до границы, но мало ли что может случиться в дороге?

Маэстро Салазар кивнул.

– Никто не скажет наперед, что путника в дороге ждет: дрянное пиво в кабаке иль острый нож в чужой руке!

С этой рифмованной сентенцией Микаэль оставил меня, а стоило только Марте закончить сборы, я опустил заслонку ночника, поудобней устроил голову на подушке и закрыл глаза.

Завтра! Завтра мы отправимся в путь, и едва ли в дороге все пройдет так уж легко. Нам точно попытаются помешать. Было бы странно, если б не попробовали…

Завтра наступило куда раньше, нежели того стоило ожидать. Я проснулся посреди ночи и замер на кровати, пытаясь осознать, что именно стало причиной неожиданного пробуждения, поскольку дело было точно не в желании справить малую нужду или напиться. Повернув голову, я увидел, что Марта тоже не спит и вслушивается в скрипы и шорохи ночного особняка, но в сонме ткавших единое полотно звуков не проскальзывало ни одной фальшивой ноты.

– Что-то не так? – шепнул я ведьме.

Марта враз расслабилась и опустила голову на подушку.

– Показалось, наверное, – неуверенно произнесла она. – Бывает.

– Спи! – зевнул я, переворачиваясь на бок. – Нам с первыми петухами вставать.

И тут же на первом этаже послышались встревоженные крики и топот ног, следом рокотнул близкий взрыв, кровать качнуло, что-то с грохотом рухнуло, с потолка посыпались струйки пыли. Миг ничего не происходило, а затем со стороны флигеля донеслась целая череда раскатистых хлопков.

Ангелы небесные, да это из мушкетов палят!

Откинув одеяло, я поднял заслонку ночника и в неровных всполохах бившегося внутри фонаря огонька нашарил убранные на стул пистоли. Но сразу опомнился, натянул сапоги и подпоясался оружейным ремнем. И плевать, что в одном исподнем, – и так слишком много времени на сборы потратил. Снизу уже доносился звон клинков, да еще громыхали редкие выстрелы и рвали незримую стихию отголоски боевых чар.

– Вперед не лезь! – предупредил я рывшуюся в поисках ножа Марту и шагнул из спальни с пистолями в руках. Сразу углядел неуверенно пробиравшуюся к лестнице тень и шикнул: – Уве, стоять! Стоять, кому сказано!

Школяр послушно замер на месте и взмахом магического жезла сотворил неяркий огонек-светлячок. Тот рассеял мрак, и вывалившийся из своей комнаты Микаэль предстал пред нами во всей красе: взъерошенный и растрепанный, с налитыми кровью глазами. Спать он завалился в одежде, только стянул сапоги, которые спросонья не удосужился надеть.

– За мной! – прохрипел маэстро Салазар, и я остановил его, перегородив проход к лестнице одним из пистолей, словно шлагбаумом.

– После меня. Там маги! Уве, тоже вперед не суйся, голову оторву!

Я первым выскользнул в дверь и сразу присел, укрываясь за балюстрадой лестницы. В просторном холле шла бойня, нападавшие в черной одежде и масках наседали на отчаянно отбивавшихся обитателей усадьбы, а те сгрудились в коридоре, не позволяя врагу ни окружить себя, ни прорваться во внутренние помещения особняка. Дела у домочадцев графа Хирфельда обстояли не лучшим образом: на полу лежало с полдюжины тел, и лишь один из покойников принадлежал к ночным налетчикам, остальные были в исподнем.

Магистр-управляющий широкими замахами сияющего жезла ткал сложное плетение колдовской защиты, а слуги прикрывали его, не давая подступиться убийцам. Племянника графа нигде видно не было, и тому приходилось в одиночку противостоять двум колдунам, которые совместными усилиями разносили его магический щит. Да еще у вынесенной взрывом двери спешно перезаряжали мушкеты трое стрелков.

Я усилием воли загнал сознание во взбудораженную незримую стихию и в деталях оценил усилия колдунов преодолеть выставленную хозяином особняка защиту. Один пробовал ее на прочность примитивными выбросами едва ли не чистого эфира, а его более искусный коллега подошел к делу с воистину научной скрупулезностью: сразу несколько сложнейших схем вращались вокруг магического купола зубчатыми звездами, вычисляя слабину. Граф беспрестанно залатывал дыры, и пока что молнии гасли, не причиняя вреда людям.

В этот момент дверь кухни распахнулась и тотчас захлопнулась, но за этот краткий миг засевшие там защитники особняка успели разрядить в нападавших сразу два арбалета. Один из убийц волчком закрутился на месте и рухнул на пол, другой болт завяз в сплетенном из эфира щите, прикрывавшем ритуалистов.

– Разобраться с магами? – шепнул на ухо присевший рядом Микаэль.