Страница 123 из 145
- Почему папа так говорит? – начал он полушёпотом.
- Зелёный змий околдовал его рассудок, – пояснила мать, улыбнувшись неестественно-светлыми глазами. – Хмельное меняет людей до неузнаваемости.
Они сидели на кровати, откинувшись в перьевые подушки. На той самой, что едва не раскроила маме голову спинкой. Линсен знал: сегодня ночью он не уйдёт от матери. Одному в тёмной комнате слишком страшно.
- Я не о том, мам, – Линсен поднял голову. – Он же нас бьёт. Почему мы для него, как мусор?
- Потому что в наших жилах – кровь нефилимов, – спокойно ответила мать, расчёсывая его длинные волосы. – Это грязная кровь.
- Но если он такой чистоплюй, – Линсен старательно подбирал нужные слова, чтобы не задеть и не обидеть мать, – зачем же тогда на тебе женился?
Мама звонко рассмеялась, и от сердца отлегло. Её губы растянулись в улыбке, а пальцы аккуратно пригладили непокорный локон у виска Линсена.
- Он ничего не знал о моём происхождении, когда мы познакомились, – пояснила она.
- Ты обманула его?
- Получается, что так, – мать прижала его к себе.
Луна заглянула в окно спальни, выбелив стены, и отразилась в зеркале туалетного столика. На мгновение стало жутко и страшно. Всё, что Линсен знал о мире и принимал, как непререкаемую истину, трещало по швам. Получалось, что законы, по которым живут люди, совсем не согласуются с Устоями и Положениями.
- Но для чего? – изумлённо пробормотал мальчик.
- Меня с рождения воспитывали, как человека, – мать пожала плечами. – Никто не хотел, чтобы я приняла неизбежную судьбу обслуги или куртизанки. У моих знакомых и в мыслях не было, что во мне нефилимская кровь. Несмотря на бессилие[1], я посещала Наставню вместе с другими девушками. И соблюдала лишь одно правило: не давать никому узреть свою кровь. Твой отец никогда и ни о чём не догадался бы, если бы Покровителям не вздумалось толкнуть его ко мне в покои в момент твоего появления на свет.
Что-то переломилось в юной душе Линсена. Словно потерялся незримый глазу, но важный и ценный элемент. Стало по-настоящему больно и захотелось плакать. Но совсем не так, как когда отец колотил его, нет! Этим вечером он заработал свою первую настоящую ссадину. И ей не суждено было затянуться. Мама, любимая мама, нежная и ласковая, говорила об обмане и подлоге, как об обычном деле. Так, словно это вошло у неё в привычку, как сдобная булка со стаканом козьего молока поутру. Отец был неистов, несдержан и регулярно колотил их, но он казался более искренним. Даже когда со всей силы швырял мать на кровать и обрушивал на её голову кулаки.
- Но ведь дедушка Айдмир и бабушка Линс были людьми, – осмелился возразить Линсен. – Или они прятали крылья?
- Всё дело в том, дорогой мой, – мать снова улыбнулась, но её улыбка больше не грела, – что они – не настоящие мои родители. Бич большинства женщин клана Морино – бесплодие, и, к сожалению, бабушка Линс тоже поймала этот камень от Покровителей. Но, как подсказывает мне интуиция, бабушка слишком сильно хотела избавиться от дедушки.
- Избавиться?! – выкрикнул Линсен, отстраняясь. Странные флюиды, исходящие от матери, обжигали и проникали под кожу.
- Слишком велик был её соблазн завладеть гостиницей, – мать кивнула. – А дедушка, хоть и был намного старше, не собирался уходить к Покровителям, даже несмотря на то, что пристрастился к зелёному змию и регулярно развлекался со своими же куртизанками. Но бабушка могла родить дочь, и вполне законно отправить его на Посвящение. Этой идеей и был занят её рассудок. Поэтому, когда одна из нефилимок-куртизанок, промышляющих в гостинице, неожиданно удержала беременность от человека, бабушка Линс не стала выдавать её и отправлять в Пропасть. Она спрятала бедняжку от посторонних глаз в погребе, обыграв это, как бегство, а сама прикинулась беременной.
- Это же нечестно! – Линсена переполняло возмущение. – Совсем-совсем нечестно!
- Дорогой мой, что важнее, быть честным или сохранить своё и выжить? – глаза матери загорелись, но она продолжала, как ни в чём не бывало. – Я родилась с кожей и глазами, как у человека, но получила крылья от истинной матери-нефилимки. Такого поворота бабушка Линс не ожидала.
- Ты была бы очень красивой и с крыльями, – произнёс Линсен, натянув улыбку.
- Меня бы уничтожили, едва узнав о том, что я полукровка, – ответила мать хмуро. – А бабушку Линс, которая, якобы, родила меня, отправили бы в Пропасть за связь с нефилимом. Я молчу о том, что сделал бы с ней дедушка. Поэтому она сразу срезала мои крылья под корень, выломав их из суставов. И залечила раны, хотя этого и не требовалось. Уже через день не осталось и шрамов. На моём Посвящении ничто не вызвало подозрения жриц.
- Но у меня остались шрамы, – угрюмо проговорил Линсен. – И мне бывает больно. До сих пор.
- Твои раны тоже стянулись быстро, – проговорила мать. – Но нефилимы дали тебе меньше своей крови. Поэтому ты чувствуешь боль, как человек, и у тебя остаются шрамы. Ты гораздо ближе к людям, чем я, Линсен.