Страница 254 из 262
26
Вещи почти все были собраны и уложены в чемоданы, хотя она не могла вспомнить, как делала это. Хотя, чему тут удивляться, начиная с той минуты, как она вышла из воды и пошла по набережной обратно к посольству, она мало что помнила. А после того, как роза в груди раскрылась, она уже не помнила ничего. Ничего, кроме его глаз, его лица и его черных волос. Свет затопил ее изнутри, она как будто вся наполнилась этим светом, превратившись на миг в ослепительную белую вспышку, там стоял Он, тот самый Ян, единственный мужчина в ее жизни, которого она не могла забыть.
Я люблю его, люблю, люблю – вот что нес в себе этот свет, всего одно послание, одно слово. Любовь. Еще секунда, и она бы взорвалась… или бросилась к нему в объятия, но этот волшебный свет все же не смог добраться до самых потаенных уголков ее личности, а там, среди мрака пряталась настоящая Фатима. И почувствовав, что ситуация критическая, она как всегда взяла все под свой контроль. Беги, крикнула эта темная часть ее натуры, беги, спасай свою свободу, свою жизнь. Спасай меня! И поскольку уже очень много лет именно эта часть командовала и распоряжалась ее жизнью, Фатима среагировала в момент, подчинилась, позволяя страху захватить себя.
Секунду она смотрела в его глаза, секунду, показавшуюся вечностью, а потом люди на миг отрезали его, скрыли из поля зрения. Но этого мига ей хватило, она нырнула в толпу и побежала… а что дальше, она не помнила, все тонуло в этом ослепительном свете.
Должно быть, действуя на «автопилоте», она подчистила хвосты, вернулась в гостиницу, собрала вещи, приготовила документы. Только ничего этого она не помнила, перед глазами было только его лицо, его глаза. Он узнал ее, она это видела, и от этого ее сердце сжималось, он тоже не смог ее забыть, она это знала, непонятно откуда, но знала, чувствовала каждой клеточкой идущее от него тепло, нежное и прекрасное, как свет, вырвавшийся из розы в ее груди. Именно так она себе это и представляла.
А что чувствовал он? Что-то очень похожее, подсказал свет, все еще заполнявший ее, что-то такое же, что-то, что чувствуют двое, вступая в один мир на двоих. Да, здесь, оказавшись вдали от набережной и от него, темная часть ее натуры снова спряталась, она сделала свое дело, опасность ей сейчас не грозила, так что Фатима временно осталась одна наедине со всем пережитым за эту ночь. Слишком много впечатлений, подумала она, это так тяжело. Интересно, задалась вопросом она, а может ли информационная передозировка убить? Она склонялась к мысли, что такое вполне возможно. Слишком много событий, переживаний, эмоций, слишком много жизни и смерти на одну ночь. Но все ее приключения в посольстве теряли смысл, всё стало серым и призрачным, как тень, в эту ночь ничего реальнее розы в груди и Яна не было, этот ослепительный свет, вырвавшийся откуда-то из сердцевины этой розы, заполнил собой весь мир, выжигая все, кроме чувства, все, кроме любви.
И теперь, сидя в ожидании рассвета, она больше не могла сомневаться или отрицать – она любила его, сильнее и глубже, чем кого-либо в своей странной одинокой жизни. Он как будто звал ее, и она знала, что должна идти на этот зов, сопротивление приносило боль, и однако она сидела здесь. Счастливая и несчастная, оглушенная избытком эмоций, уставшая от пережитого, но она светилась. Да, этот свет никуда не ушел, и пусть вибрации в груди исчезли, но ведь роза распустилась, и теперь этот свет бился в ней, согревал сердце, облегчал боль. Она ведь знала, что сердца людей не принадлежат им, что как бы человек ни хранил свое сердце, как бы ни пытался его удержать, рано или поздно объявится хозяин и потребует свое. И вот он пришел, пришел за ее сердцем, он звал его к себе, он требовал отдать…, и она бы сделала это с радостью, если бы только могла.
Мы одинаковы, подумала Фатима, сидя на подоконнике и глядя на светлеющее небо, его сердце принадлежит мне, я его хозяйка, и он так же не желает его отдать. А может, как раз он готов, пришла в голову мысль, скорее даже не мысль, а послание из распустившейся розы, послание от этого волшебного света, может, он бы отдал его тебе, вытащил из груди и протянул на ладони свое сердце. Взяла бы ты его? Владеть чем-то – это ответственность, приняла бы ты ее? Она не знала.
Она всегда так много знала о темной стороне людей и мира, о своей темной природе, и так мало о светлой. И сейчас Фатима открыла, что совсем не знает себя другую, себя, способную любить, способную давать, а не забирать. Она не имела ни малейшего представления о том, как выстраивать отношения с людьми, как любить, как делить мир, всегда принадлежавший ей одной. И это пугало. Она ступила на чужую территорию, где не могла чувствовать себя уверенно, потому что ничего не знала, в эту игру она играть не умела и правила были ей совершенно не знакомы. Любовь свалилась ей на голову, но что с ней делать? Она всю жизнь бежала от привязанностей и любых положительных эмоций, всю жизнь возводила укрепления вокруг своего сердца, твердо решив, что оно не будет принадлежать никому, и вдруг в один миг все рухнуло. Все ее труды пошли насмарку, когда вдруг из ниоткуда появился этот голубоглазый молодой человек и так легко и элегантно разрушил то, что она укрепляла годами. Он даже не пробивался сквозь эту броню, просто посмотрел на нее, и она начала рушиться, и Фатиме ничего не оставалось, как стоять в стороне и смотреть.
А может, то же самое произошло и с ним? Она видела его глаза, она чувствовала его мысли, как будто они на секунду действительно стали одним человеком. Он тоже боялся, вот что говорили эти глаза, и он тоже потерял всю броню, которой окружил свое драгоценное сердце.
Но он был смелее, на этой новой и для него тоже территории он не так терялся, он готов был рисковать, идти вперед и узнавать новое и неизведанное. И пусть он тоже не знал правил этой игры, он готов был играть, узнавая их уже в процессе. Сорвиголова, подумала Фатима, и сердце сжалось от нежности, сердце, рвущееся к тому, кому оно принадлежало.