Согретые солнцем

– В принципе, нечего волноваться, в запасе еще полчаса, – сказал он, поглядывая по сторонам.

Минут через десять он увидел Рому и пошел ей навстречу. Девочка тащила в одной руке большой пакет, во второй – поменьше.

– Рома, что ты купила такое тяжелое? – спросила ее мать.

– Это корм для собак! – радостно ответила девочка. – А еще я купила Боне витаминные палочки! Уверена, что они ей понравятся!

– А себе хоть что-то приобрела? – вздохнув, спросила мать.

– Да, конечно! На новые туфли денег не хватило, – ответила Рома. – Да и зачем они мне сейчас? Прооперированная нога отечная, в туфли не влезает, поэтому я купила себе тряпочные кеды со шнурками и буду осенью в них ходить в школу!

– В школу в кедах? – округлила глаза Ангелина.

– Да, в школу в кедах.

– Ненормальная! Собаке жрачку покупает, а сама будет ходить в кедах!

– Геля, перестань! – остановил ее отец. – Ты меня знаешь: могу оставить тебя здесь, и добирайся тогда домой, как хочешь!

– Все-все! Молчу! – Ангелина прикрыла ладошкой рот.

В школу Романия пошла уже без гипса на ноге, но с палкой, без которой ей еще трудно было передвигаться. В классе она сидела на первой парте, так как была ниже всех ростом. В прошлом учебном году она сидела за одной партой с Женей. Девочки хорошо ладили между собой и даже успели подружиться. Женю родители на все лето отправили в другое село к дедушке и бабушке, и Рома уже соскучилась по ней. Зайдя в класс, Романия села на свое место, палку спрятала под парту. Вскоре прибежала Женя, радостная и загорелая до такой степени, что веснушки на ее лице стали почти незаметными.

– Ромашечка! – кинулась она в объятья подруги. – Как я рада тебя видеть!

– И я тебя, Женек! – искренне ответила Романия.

После торжественной линейки ученики вновь разошлись по своим классам. Все были взволнованы встречами с друзьями-подружками, любимыми учителями и даже классными комнатами, которые пахли свежей краской.

«Такое происходит каждый раз в начале учебного года, – подумала Романия, – а потом радость поглощают школьные будни и начинаются проблемы: кто-то не выучит нужный параграф, кто-то не справится с домашним заданием и будет нервно искать, у кого бы списать до начала урока».

Романия любила свою классную руководительницу Ольгу Степановну, молодую, красивую, с ярким маникюром, модно одетую. Наверное, каждая девочка в классе втайне мечтала быть похожей на нее, так же стильно одеваться, иметь густые, пышные, слегка вьющиеся русые волосы до плеч. Ольга Степановна всегда была спокойной и справедливой, поэтому ученики ее уважали, прислушивались к ее мнению.

Зайдя в класс, учительница приветливо улыбнулась, сказала, что все они за лето подросли, загорели и повзрослели.

– Смотрю, вы расселись на свои прежние места, – сказала Ольга Степановна. – Но мне придется сделать небольшие замены. Это не моя прихоть, а необходимость. Женечка, ты сядешь на вторую парту, а Андрюша – на заднюю. За лето вон как вымахал, будешь сидеть на месте Ростислава, а ты, Ростик, пересаживайся к Романии.

– Но почему? – недовольно оттопырила губу Женя.

– Женечка, видишь ли, у Ростика испортилось зрение. Врач ему рекомендовал год-два носить очки и, чтобы не напрягать глаза, сидеть за первой партой.

Женя с недовольным видом поволокла за собой портфель на новое место. Рома еще на линейке заметила, что Ростислав теперь в очках. На нем была белоснежная рубашка в мелкий темно-синий горошек, с воротничком тоже синего цвета, и галстук-бабочка. Ростик всегда хорошо одевался. Еще бы!

Отец Романии говорил, что папа его, Николай Еременко, которого в поселке звали не иначе как Бизнесмен Ерема, раньше был первым секретарем райкома, затем подмял под себя много полей, где хорошо росла пшеница, за копейки скупил у колхоза технику, которую и сам использовал, и другим давал в аренду. Затем Ерема построил на берегу большого озера базу отдыха, куда летом приезжали отдыхающие из города, а зимой она пустовала. Люди в поселке еще говорили, что у Бизнесмена в райцентре есть трехкомнатная квартира и магазин, где он продает привезенную из Польши подержанную бытовую технику.

Мальчик подошел к указанному месту и сел, почему-то буркнув Роме: «Привет!» Романия улыбнулась ему в ответ. На переменке одноклассники умчались на школьный двор и стадион, а Рома осталась в классе.

– А ты почему не идешь проветриться? – спросила она Ростика.

– Не хочу, – ответил мальчик.

Он достал из портфеля большое краснобокое яблоко и положил его перед ней.

– Это тебе, – произнес он тихо.

Рома достала свое желтое яблоко и положила перед ним.

– А это тебе!

Они рассмеялись и принялись вдвоем грызть сочные яблоки. Девочка догадалась, почему Ростик не пошел с ребятами на улицу: он стеснялся очков. Романия видела, как он склоняет голову, словно пытаясь спрятать их от посторонних глаз, как без конца их поправляет то на носу, то за ухом. Убеждение не подействовало бы на него так, как наглядный поступок. Рома вытащила из-под парты свою палку и, опираясь на нее, пошла вытирать доску. Она почувствовала на себе взгляд Ростика и сказала:

– Приходится ходить не только с палкой, но и в кедах.

– Почему?

– Одна нога еще отечная, не засунешь ни в какие туфли. А палка… Я рада, что уже могу обходиться без костылей, с палкой намного проще! – объяснила девочка.

– Рома, я хотел спросить, но не знаю, удобно ли?

– Спрашивай!

– Это правда, что ты зимой чуть не замерзла ночью на дороге, когда тебя сбила машина, и тебя спасла собака?

– Правда! Ее зовут Боня.

– Откуда ты знаешь? Она ведь бездомная.

– Уже нет! – радостно сказала Рома. – После выписки из больницы я ее нашла, и теперь она живет у меня!

– Правда?

– Хочешь увидеть мою спасительницу?

– Хочу. Но как и где?

– Часиков в семь вечера я вожу Боню на прогулку. Можем встретиться на бетонной аллейке у озера, – предложила девочка.

– Где наша база отдыха?

– Да. Там мне легче ходить, да и свежесть от озера идет… Значит, договорились?

– Я приду! – уверенно пообещал Ростик.

Вечером Романия, выполнив домашнее задание и покончив с делами, сказала родителям, что пойдет прогуляться с Боней.

– Как в поле работать – болит нога, как шляться со своей блохастой – ты здорова, – упрекнула ее Геля.

– Что за тон? – возмутился отец. – Пусть сестра подышит свежим воздухом.

– У нас и во дворе точно такой же воздух, – тихо добавила Злата.

– Я не поняла, – строго спросила мать, – вы обнаглели? Перечите родителям, огрызаетесь бесконечно. Что все это значит?

– У нас трудный переходный возраст, – с невозмутимым видом ответила Геля.

– Я вам сейчас устрою трудный возраст! – взорвался гневом отец. – Пигалицы еще, чтобы так разговаривать с родителями!

Он схватил Гелю и Злату за руки и потащил в их комнаты.

– Ромке так все можно! – обиженно проскулила Геля.

– Папа, прости их, – тихо произнесла Романия.

– Ты собралась идти гулять? Так иди, иди! – Закрыв двери за дочерьми, Павел Тихонович указал пальцем на выход.

Девочка боялась отца в гневе, хотя он ни разу не поднял руку на своих детей. Однако его басовитый голос, выпученные глаза и покрасневшее лицо наводили страх на Рому. Только что ее обидели сестры, а она сразу же попросила отца их простить.

Романия быстро схватила легкую куртку-ветровку, кеды и выскочила из дома. На крыльце она присела на ступеньки, обулась и взяла свою тросточку. Боня, увидев хозяйку, радостно гавкнула и заметалась по вольеру.

– Иду, Боня, иду! – сказала девочка, поднимаясь со ступеньки.

Поводок в руках Романии всегда приводил Боню в неудержимый восторг.

– Гулять пойдем?

Это был уже верный знак того, что собака отправится на улицу с хозяйкой, и Боня с удовольствием подставила голову для ошейника и поводка. Озеро было близко, по крайней мере, для здорового человека. Романии же преодолеть такое расстояние было непросто, но за прожитые годы она уже смирилась с тем, что каждый шаг – это боль, в лучшем случае неудобство при ходьбе. На этот раз она шла туда с необычным волнением. Такое с ней было впервые, и девочка не могла понять, отчего так волнуется и радуется. Ростика она видела в своем классе каждый день, но такого чувства, как сейчас, никогда не испытывала.