Нечто из Блэк Вудс

По пустынным улочкам городка двенадцать месяцев в году гулял промозглый ветер, принося с собой запах хвои из вечнозеленого, но мрачного леса, обступившего испуганные старые дома со всех сторон. А осенью, когда мгла и бесконечный туман выползали из чащи, просачиваясь сквозь бурые кочки и захватывая каждый дюйм графитовых дорожек, спастись от сырости и стужи можно было лишь у себя в гостиной. Завернувшись в несколько одеял и попивая горячий чай у оранжевого пламени камина, пролистывая одни и те же книги, читая одни и те же журналы или слушая одни и те же песни на трещащем от старости патефоне.

Но в какой-то момент эта унылая стабильность отошла в прошлое. Как будто жуткий лес, окружавший непроглядным кольцом наш городок, решил напомнить о том, кто здесь главный. Решил растревожить сонный покой этого затерянного в густых туманах места…

– Как там Джон, шериф? – молоденькая официантка едва ощутимо тронула меня за руку. – Ему не стало лучше?

Я допивал третью чашку кофе в закусочной, изо всех сил стараясь не вспоминать ни о своем визите в больницу, ни о докторе Вайнсе, ни о несчастном молодом напарнике, доживающем свой последний день. Но, конечно же, мои мысли упорно возвращались именно к этому, снова и снова.

– Нет, Мэгги, не стало, – я залпом допил остатки кофе, борясь с подступающей тошнотой. – Боюсь, что уже никогда не станет.

– Неужели опять? – девушка поджала губы и отвела взгляд в сторону. – Так много смертей, шериф… За что нам все это?

– Я не знаю, Мэгги.

Она ненадолго умолкла, так и оставшись стоять рядом со мной и держа в руке почти пустой кофейник. Но затем, будто сделав над собой усилие, официантка опустила стеклянный сосуд на стол, обхватила одну ладонь другой, словно желая согреть пальцы, и произнесла так тихо, что я не сразу расслышал ее слова:

– А Кристин?.. Она… Она все еще говорит?

– Да, Мэгги, – ответил я, не глядя ей в глаза. – Все еще говорит.

На ее лице отразилась целая буря самых разных эмоций, но в конечном итоге победила одна – страх. В больших, пока еще чистых и наивных глазах официантки из Блэк Вудс заплескался ужас.

– Люди очень напуганы этим, шериф, – прошептала она. – Если честно, я тоже…

– Я знаю об этом, Мэг. Но уверяю тебя, вскоре все снова станет, как и прежде.

– Правда? – она слабо улыбнулась и, кажется, даже повеселела. – Вы так думаете?

– Я это знаю, – уверенно проговорил я. – Как только в Блэк Вудс прибудет детектив из Вашингтона, и я наконец обрету поддержку в расследовании, мы наведем порядок в городе.

– Скорее бы это произошло, мистер Лаффер!

Девушка наконец отошла в сторону, забрав с собой пустую чашку кофе, а я смог вернуться к своим тяжелым размышлениям.

Конечно, я надеялся на то, что опытный следователь сумеет пролить свет на странные происшествия, захлестнувшие Блэк Вудс. И даже почти верил в это. Но едва ли полицейский, даже самый хороший и квалифицированный, сумеет справиться с чем-то, что не поддается никаким законам логики.

Люди в городе не зря были так встревожены происходящим. Столько смертей за такое короткое время, столько необъяснимых, жутких и странных явлений. Бессонница, отнимающая жизни и глухонемая от рождения женщина, внезапно заговорившая после того, как вернулась из смертоносного леса – здесь было отчего пугаться и терять покой.

Я знал Кристин Блэк с самого детства. Как и многие жители города. Женщина работала на одной из ферм и жила на самой окраине поселения – там, где темная чаща подбирается вплотную к домам.

Кристин была второй, кто пострадал после прогулки в лесу. Однако, вопреки всему, она сумела выжить. Ее не мучили ни странная, неизлечимая бессонница, ни стремительная потеря веса.

Кристин вернулась из леса живой и невредимой, однако изменилась настолько сильно, что испугала местных куда сильнее, чем все, что происходило потом. Безмолвная и тихая она внезапно начала говорить. Произносить кошмарные, слишком непонятные для обычного человека вещи.

Кристин напугала горожан так сильно, что в какой-то момент женщину пришлось посадить под замок в больничном комплексе. Скорее, ради ее же собственной безопасности, чем из страха того, что она сумеет кому-либо навредить.

Все чаще в Блэк Вудс шептались о том, что Кристин – ведьма, и что именно она наслала на укромный городок смертельное проклятие. С каждым днем атмосфера в Блэк Вудс сгущалась все больше, и я всерьез начал опасаться того, что отчаявшиеся жители, обезумевшие от страха, решат расправиться с несчастной, свершив самосуд.

Вот почему я уже который раз наведывался в больницу и упрашивал старого доктора Вайнса взять пистолет, чтобы иметь возможность защитить и себя, и пациентов своей клиники. Однако упертый старик был непреклонен.

В другое время я бы попросил своего помощника проследить за безопасностью в больнице, однако теперь у меня не было помощника.

Джон Уэст нарушил мой запрет и сунулся в чащу. Нарушил правило, которое я установил после того, как от необъяснимой бессонницы погибла вторая жертва. Правило, которое должно было защитить жителей Блэк Вудс до прибытия детектива и должно было притормозить эту жуткую, противоестественную напасть. Но любопытство Джона и желание докопаться до истины оказалось сильнее, чем врожденный инстинкт выживания. И теперь он тоже был обречен. Обречен на медленную и мучительную смерть от истощения, обезвоживания и потери сил.

Выяснить, от чего именно погибали люди и что становилось причиной бессонницы, я так и не сумел. Единственное вскрытие, которое мы с доктором Вайнсом успели провести, не дало никаких внятных ответов. Люди словно усыхали изнутри, съеживались, как опавший лист на ветру.

А потом люди взбунтовались. Уверенные в том, что бессонница заразна, они стали требовать изолировать от остальных тех, кто заболел. А затем – незамедлительно сжигать их трупы. Скудное кладбище Блэк Вудс с завидным постоянством пополнялось новыми могилами. И, несмотря на все мои попытки обезопасить город, новые жертвы все равно продолжали появляться…

– Возьмите, шериф, – голос Мэгги прозвучал над моим ухом так неожиданно, что я вздрогнул. – За счет заведения… Мы очень надеемся на вас!

Я молча перехватил протянутый девушкой бумажный пакет с ломтем фруктового пирога внутри. И кивнул в знак благодарности, ощущая, как ее слова в буквальном смысле придавливают меня к месту.

«Надеемся на вас»…

Если бы только я знал, как бороться с тем, чего я никогда прежде не видел. Если бы я мог хотя бы понять, что за чертовщина творится с этим городом.

***

– Все, как всегда, шериф, – мрачно проговорил старый доктор, протягивая мне бумаги для подписи. – Тело уже в морге.

Джон Уэст умер ближе к вечеру. Как и все предыдущие жертвы, несчастный не продержался дольше девяти суток. Теперь на холодной металлической каталке в подвале лечебницы коченело его тело – до нелепого сморщенное и сухое, как будто из него откачали все содержимое.

Тонкая, почти прозрачная кожа, обтягивающая голые кости – так выглядел каждый труп. Даже если болезнь одолевала того, кто имел лишний вес и внушительный запас подкожного жира, через девять суток от человека не оставалось уже ничего, кроме пергаментной бледно-голубой шкуры и мешка костей.

– Вы уже успели осмотреть тело, доктор? – я с глупой надеждой уставился в лицо старика, прекрасно зная, что он ответит. – Нашли что-нибудь?

– Нет, шериф, – он развел руками в стороны и тяжело вздохнул. – Абсолютно ничего. Как и прежде, лишь следы сильнейшего истощения.

– Хорошо, – мрачно проговорил я.

Я так надеялся на то, что Джон все же продержится до приезда детектива. Что у него будет шанс на спасение, пусть и мизерный, до смешного крошечный. Но Джон не продержался. Ничего не помогло.

Я сам наблюдал за тем, как он угасает – все эти дни, час за часом. Будто что-то невидимое, засев внутри его тела, выкачивало из него саму жизнь. Выжирало его, иссушая каждый его мускул, испаряя каждую каплю крови.