Сиделка

Я брела по дороге, сама не зная, куда и зачем иду. В тот момент мне было все равно. Голод и холод гнали меня вперед. Я понимала, что нельзя останавливаться, и все шла, шла, шла…

От голода кружилась голова, во рту было сухо от жажды, руки в тонких перчатках давно озябли и онемели. В душе прочно поселилась тоска.

Я уже почти отчаялась, и тут появился Папаша Дюк – огромный, нескладный огр, со зверским лицом и страшной улыбкой. Он вышел из дверей своего заведения, заложил большие пальцы рук за пояс фартука и уставился на меня тяжелым, придавливающим к земле взглядом. У меня тогда от страха душа в пятки ушла. А Папаша Дюк хмыкнул и спросил своим густым басом:

– Чего по улицам в такую погоду бродишь? Бездомная, что ли?

– Приезжая, – ответила я.

Как ни странно, страх куда-то испарился, и мне стало все равно.

– Заходи.

Огр посторонился, давая мне возможность войти в гостиницу.

– У меня нет денег, – ответила я.

– Да ладно, заходи, – махнул огромной ручищей Папаша Дюк. – Не дело это, в такую погоду по городу бродить. Не ровен час, захвораешь.

Из-за распахнутой двери доносился вкусный запах мясной похлебки, слышался веселый шум голосов, на порожки падали отблески теплого желтого света. И я не стала долго раздумывать. Поднялась на крыльцо и шагнула в тепло общей залы.

– Кто вы?

Я так глубоко задумалась, что не заметила, как очнулся раненый. Подняв глаза, наткнулась на его настороженный взгляд и постаралась скрыть улыбку. Похоже, зелье не подвело. Не зря я за него старухе Герте целых три рона отвалила. Незнакомец не помнил ни меня, ни наш недавний разговор.

– Сиделка, милорд, – повторила свой прежний ответ.

– Где я? – последовал очередной отрывистый вопрос.

– В гостинице «Серая утка», милорд.

– И где находится эта гостиница? Что это за город?

– Вы в Бреголе, милорд. На Карстерс-роуд.

Широкий лоб незнакомца наморщился.

– Какой сегодня день?

– Пятница, милорд.

– Рес!

Маг ожидаемо выругался, откинул одеяло и попытался подняться. Вот же упрямец!

– Вам нельзя вставать, милорд. Ваша рана еще не зажила.

– Много ты понимаешь! Еще не хватало валяться в какой-то захудалой гостинице, – раздраженно заметил мужчина, ощупывая повязку и недовольно морщась. – Кто меня зашивал? Сама?

– Нет, милорд. Доктор.

Я старалась отвечать сдержанно. Ни к чему магу лишние подробности. От них никому не будет проку.

– Перевяжи, – властно распорядился раненый, усаживаясь на постели.

Скудные лучи осеннего солнца осветили тело мужчины, и я невольно задержалась взглядом на покрытой шрамами груди. Вчера ночью, когда я его зашивала, как-то не обратила внимания на старые раны, а вот сейчас с интересом разглядывала смуглую кожу незнакомца. Похоже, маг не раз побывал в переделках. Вот след от пули. А рядом с ним – косой шрам от удара меча и целая цепочка тонких, белесых швов, оставшихся после ножевых ранений.

– Долго еще будешь разглядывать? – хмыкнул маг.

Я молча вымыла руки и принялась менять повязку. Внутри зрело убеждение, что лучше мне не задерживать своего невольного пациента. Пусть уезжает. Шов выглядел нормально, воспаление почти спало, нагноений не было. И это замечательно. Еще пару дней – и от раны не останется и следа.

Я нанесла тонкий слой заживляющего зелья, наложила плотную повязку и посмотрела на незнакомца.

– Постарайтесь не напрягаться и не делать лишних движений, – посоветовала я ему. – Я позову хозяина гостиницы, он поможет вам одеться и подняться по лестнице.

Нет, я вполне могла бы сделать это сама, но мне не хотелось надолго оставаться с магом наедине. Сейчас он уже не был обычным безобидным больным, нуждающимся в уходе. Передо мной сидел властный, решительный мужчина, явно из Первой когорты магов, и от него исходила едва ощутимая угроза.

Я встала, собираясь уйти, но больной резко схватил меня за руку и вынудил повернуться.

– И что? Ты даже не спросишь мое имя?

В его глазах мелькнул опасный огонек.

– Мне оно ни к чему, милорд, – твердо ответила я.

– А деньги? Неужели ты не попросишь за свои труды достойное вознаграждение? – насмешливо спросил маг.

– Нет, милорд. Вы нуждались в помощи, я вам ее оказала. А теперь, извините, меня ждут дела.

Равнодушно посмотрев на мужчину, решительно выдернула ладонь из его захвата.

– Удачного дня, милорд.

Не дожидаясь новых вопросов, я быстро поднялась по лестнице и распахнула дверь. Вслед мне донеслось скептическое хмыканье.

– Кейт! Ты слышала? Тера Савира ограбили!

Не успела я войти в общий зал, как Тильда тут же оказалась рядом. Лицо подавальщицы раскраснелось, глаза горели, толстые щеки чуть подрагивали, напоминая знаменитый свиной студень Папаши Дюка.

– Представляешь, прямо среди бела дня! – возбужденно рассказывала Тиль. – В собственной лавке! Вошли два заезжих молодчика, перекрыли выходы и обчистили кассу.

– И много взяли?

Меня не особо занимало это ограбление, мысли крутились вокруг недавнего пациента, но не проявить интерес значило смертельно обидеть Тильду.

– Тер Савир говорит, что больше ста ронов! – с придыханием ответила подавальщица.

– Тильда! Я сегодня дождусь свою похлебку? – донесся громкий окрик из-за углового столика. Дородный детина в ярко-красном мундире недовольно насупил брови и настойчиво сверлил взглядом широкую спину Тиль.

– Отстань, Олаф! – отмахнулась от него подавальщица. – Сказала же, готовится похлебка, жди.

Тильда скомкала в руках полотенце, собираясь вернуться к прежней теме.

– Ой, крику-то было! И полицию вызвали, и понятых…

– Тиль, Папаша Дюк у плиты? – перебила я подавальщицу.

– А где ж ему еще быть? Похлебку готовит.

– Пойду. Мне с ним поговорить нужно.

Я улыбнулась Тильде, протиснулась мимо нее за стойку и скользнула в раздвижные двери, мгновенно попав в жаркое нутро кухни. Шум голосов, белесый дымок, поднимающийся над кастрюлями, шкворчание жарящегося лука – в царстве Папаши Дюка кипела суетливая и насыщенная ароматами специй жизнь.

– О, Кейт! – увидев меня, хозяин гостиницы отложил огромный черпак и приветливо помахал рукой. – Ты как? Есть будешь? У меня сегодня грибная похлебка и отбивные из телятины.

Огр улыбнулся, отчего его круглое морщинистое лицо сморщилось еще больше, и ловко перевернул на сковороде большой кусок мяса.

– С удовольствием, только попозже, – ответила я. – Там раненый очнулся и собрался уходить. Ты бы проводил его.

– Как это он так быстро очухался? – в выпуклых зеленых глазах Папаши Дюка мелькнула настороженность. – Маг, что ли?

– Он самый. Причем, из высших.

– Каратен ураз! – вполголоса выругался хозяин «Серой утки», выложил мясо на тарелку и обернулся ко второму повару.

– Берни, присмотри за похлебкой, – приказал он ему. – А ты, Кейт, посиди пока здесь. От греха подальше.

Папаша Дюк снял фартук, бросил его на стол и протиснулся к двери.

– Не высовывайся, – напомнил он мне. – Я его уведу.

Я молча кивнула. Все-таки хорошо, когда есть кто-то, кому ты небезразлична.

После ухода Папаши Дюка я отошла к окну и принялась ждать. Минуты бежали одна за другой, на улице поднялся ветер, а вскоре по стеклу уже застучали первые робкие капли. Осень в этом году выдалась дождливая. Я вспомнила о прохудившихся туфлях и поморщилась. Купить новые или все-таки подождать? Что, если я не смогу найти работу? Лучше пока не тратить деньги, они могут мне понадобиться. Но, с другой стороны, по лужам в стоптанной обуви долго не походишь. И перед нанимателями нужно предстать в достойном виде.

– Кэтрин, а откуда этот маг взялся? – неожиданно спросил Берни, заставив меня обернуться.

Повар ловко опрокинул в большой чан с похлебкой содержимое огромной сковороды и посмотрел на меня с плохо скрытым любопытством.

Ох, уж этот Бернард! Он просто обожает всякие слухи и сплетни!