Страница 1 из 27
Владимир Перемолотов
Альтернативная история всего
Глава 1
Сколько всего было разбойников, никто точно не знал. Ирокезов младший пока видел пятерых и, никто из них шутить вроде бы не собирался…
Эти пятеро лезли на склон, где стояла Императорская чайная беседка, с такой неуемной настойчивостью, что Ирокезов младший даже рукой вокруг себя пощупал — не намазано ли тут медом и уже во второй раз к огорчению своему убедился, что ошибся. Не намазано…
Хотя, что там гадать — и так все было ясно.
Не мед был нужен незваным гостям и даже не сами Ирокезовы. Нужен был разбойникам бочонок с волшебным зельем, что Император китайский подарил Императору Японскому.
Пока Император Китайский ждал оказии (приходилось ждать, ибо неспокойно было кругом — окрестные владыки интриговали, а тайный порошок нужен был всем), проходившие мимо дворца Ирокезовы из личного расположения к Китайскому Императору взялись выполнить просьбу монарха, и свернули в Страну Восходящего Солнца. У них был свой интерес — хотелось доподлинно выяснить, что там такое получается у японцев с Солнцем. Правда ли, что там оно постоянно восходит и никак не может зайти?
«Что ж… — подумал Ирокезов младший, глядя, как разбойники катанами рубят бамбуковые заросли, окружавшие чайный домик. — Видно не сообразили они… Видно думают, вино несем… Или редкий вкусом турецкий чай… А может быть и впрямь знают, что у нас за плечами…»
Разбойников ему было жалко.
— «Артель „Напрасный труд“», — сказал он папаше, кивнув на них, а те его чувств не ведали. Уверенные в успехе они неустанно трудились, чтоб оказаться поближе к намеченным жертвам.
Ирокезов старший промолчал. Он пил подогретое саке и, наблюдая за разбойничьими эволюциями, хмурился.
Из беседки хорошо видно было, как время от времени бедные разбойники, подстёгиваемые каким-то непонятным религиозным чувством, замирали на несколько мгновений и, сделав несколько весьма воинственных движений, например, подскочив на месте, словно заводные императорские игрушки, двигались дальше.
Вот эти-то замирания и прыжки ему не нравились. Шли бы просто, строевым шагом — все было бы понятно, а тут останавливаться вздумали, да ногами дрыгать. Подозрительно….
— Как дервиши, право…
Отец промолчал.
— Что ж, папенька, по-моему, пора кончать эти китайские церемонии… — сказал Ирокезов младший.
— Китайские церемонии, японские церемонии, полинезийские церемонии… — наконец проворчал папаша. — Поубивать всех и дело с концом!
— Просто поубивать — это скучно, — отозвался сын. — Что-нибудь изощренное придумать бы…
Один из разбойников как раз надел на голову шлем и издали стал казаться гвоздем.
— В землю вбить, например, не глубже ноздрей, понятно, или…
Он не успел высказаться до конца, как снизу прозвучал знакомый голос.
— Эй, путешественники! Подавайте сюда свою одежду и драгоценности!
Ирокезов старший встрепенулся, посмотрел на сына.
— Толи чудится мне, — медленно сказал сын, — то ли кажется, толи старый колдун куражится…
Ирокезов младший поковырял пальцем в ухе и привстал, чтоб увидеть предводителя.
— Ничего тебе не кажется, — весело сказал Ирокезов старший. — Это Го.
Ошибки быть не могло. Это действительно был старый и злобный вольнонаемный самурай Го.
— Драгоценностей у нас нет, — ворчливо отозвался папаша, загораживая лицо, чтоб не узнали. — А одежда нам самим нужна, чтоб прикрывать наши тела от зноя и холода.
Так обстоятельно с Го, похоже, никто не разговаривал, но вежливость потенциальных жертв его с толку не сбила.
— Тогда подавайте бочонок. Бочонок-то у вас есть, и прикрывать вы им ничего не прикрываете! Давайте его, а то хуже будет…
— Будет, будет, — негромко пообещал Ирокезов младший. — Обязательно будет…
— Я жду! — напомнил Го, притопывая от нетерпения.
— В пол силы? — спросил Ирокезов младший, поддергивая рукава.
— В четверть, — сказал папаша. — Им и этого хватит…
Папаша допил саке и, в знак прекращения этого приятного времяпрепровождения, перевернул чашку донышком вверх и поставил ее на блюдце и ребром ладони расколол все это вместе со столиком. Сахара у него не было, а если бы был, то он положил бы его на чайное донышко и расколол бы вместе со всем императорским имуществом.
Наступало время послужить Императору.
— Тю-Мень! Повозка на старом месте! Ты знаешь, что делать!! — заорал старый самурай. — Начинай!
— Я тебе начну!
Ирокезов старший плечом вышиб столб из беседки и выскочил на склон. Столбик перелетал из руки в руку, срубая метелки трав.
Не узнать героя было нельзя, и разбойники его узнали!
— Ирокезовы! — заорали враз опамятовавшиеся враги. — Великие Боги! Лесные духи! Вывози Кривая!
Но куда там…
Ирокезов старший в одно мгновение очутился среди разбойников и в четверть силы прошелся по попавшим под руку. Ирокезов младший выскочил с другой стороны, и разбойники оказались в окружении. Бежать им было некуда, и пришлось показать храбрость.
Раз! Раз!! Раз!!!
Первые трое разбойников, сметая друг друга, покатились вниз. Четвертый, тот, что в шлеме умудрился увернуться и пропал в траве.
Разбойники разошлись не на шутку. Поняв, что они все еще живы, они всерьез обрадовались и ошибочно посчитали, что могут справиться с Ирокезовыми.
Ирокезов младший не стал их разочаровывать. Он спрятался в кустах, и как только разбойники, принявшие его хитрость за трусость, бросились следом, тремя неслабыми ударами разочаровал их. Вбежавший последним Го попал в крепкие недружелюбные объятия.
Тут бы и повеселиться, но внезапно заорал папаша.
— Бочонок! Он унес бочонок!
Сам он был занят — стучал одного разбойника о другого, третий бабочкой порхал рядом, пытаясь найти промежуток между телами, чтоб сунуть туда катану. Ирокезов младший бросил старого самурая. Тот покатился в сторону, но тут же кошкой поднялся.
Блестя железным шлемом, пропавший в траве разбойник, ухватив бочонок подмышку, бежал вверх по склону.
В одно мгновение на суровом самурайском лице промелькнуло радость, а потом удивление, и, наконец, понимание, что что-то идет не так. Го сообразил, что Тю-Мень бежит совсем не в ту сторону, где их ждала повозка.
Тю-Мень или сошел с ума или оказался предателем…
Ирокезов младший выверенным движением перехватил самурайское горло, но тот даже не дернулся. Мысли его в это мгновение были заняты совсем другим. Горе самурая было таким внезапным, что он не сдержался и заорал:
— Куда ты бежишь, о побочный сын гиены? Неужели ты задумал нехорошее?
В голосе самурая слышался такой надрыв, что Ирокезов младший понял, что запахло высокой трагедией, и отпустил горло самурая, дав тому возможность кричать в полный голос.
— О Магрибский шакал! Чтоб ты споткнулся на своем скверном пути и вывихнул колено! Чтоб ты заблудился в тумане и вышел к пещере людоеда!
Упоминание Магриба со всей очевидностью показало Ирокезову старшему, что он больше не находится в центре событий, и что он, центр событий, переместился куда-то в другое место. Поэтому он стукнул разбойников друг о друга и бросил, что получилось в третьего, того, что не расставался с катаной…
— Убейте его, Ирокезовы, богом прошу!!! — завыл в тоске старый самурай. — Он нам все испортит! Он отнесет бочонок в Магриб!
Проклятый предатель услышал вопль самурая и на всякий случай нахлобучил поглубже шлем и прибавил прыти.
Наивный! Таким незамысловатым образом он хотел избежать неприятностей!
Ирокезов младший нагнулся и в мгновение ока в его руке оказался камень. Отец, успевавший все видеть и обо всем думать, крикнул:
— Порох!
Но было поздно!
Кусок кремня уже вырвался из кулака Ирокезова младшего и буравил воздух, приближаясь к разбойнику. В одно мгновение камень догнал беглеца и ударил его по шлему. Кремень, возомнивший себя птицей, скользнул по касательной, едва чиркнул по стали, но и этого оказалось достаточно.