Мститель

— Простите, я помешала? — испуганно попятившись, спрашиваю у обоих.

Пока я медленно пячусь к двери, парень заинтересованно меня рассматривает, хмыкает и поворачивается к Стрельцову.

— Твоя подружка? — весело интересуется он, и у меня падает челюсть.

Подружка?

Демьян мрачнеет, и его лицо будто застилает гигантская грозовая туча.

— Где твоё уважение, Марк? — грозно сдвигает брови. — Мне казалось, что я правильно тебя воспитывал…

Парень снова хмыкает.

— Да расслабься, па, я пошутил. — Он снова поворачивается ко мне и подмигивает, заставляя мою челюсть опуститься ещё ниже. — Увидимся, красотка.

Провожаю его растерянным взглядом, пока в голове кое-что не щёлкает.

Отец?

Перевожу обескураженный взгляд на Демьяна.

— Не знала, что у тебя есть сын…

Читай на Книгоед.нет

Утверждение звучит с намёком на упрёк, но в этом виноват исключительно Егор: как он мог забыть обо мне?

— Ты не спрашивала, есть ли у меня дети, а удобного случая рассказать тебе о Марке как-то не представилось. — Он устало потёр переносицу, будто двадцать четыре часа отпахал у монитора компьютера, и чуть двинулся в мою сторону. — Ты что-то хотела сказать мне?

Сосредотачиваю внимание на Демьяне и с ужасом осознаю, что не могу контролировать поток жалости к нему, который сейчас бурлил внутри. Передо мной стоял взрослый самодостаточный мужчина, который в этой жизни добился всего того, чего хотел — ну или, по крайней мере, большую часть; из рассказов папы знаю, что он построил дом; увидев Марка, поняла, что и сына он тоже вырастил. Не сомневаюсь, что и дерево он посадил, и скорее всего не одно, и всё же на его лице лежала тёмная печать горечи, потому что рядом не было женщины, которая разделила бы с ним всё то, через что он прошёл, а Демьян наверняка повидал немало. Мне хотелось его как-то утешить или чем-то помочь, вот только я понятия не имела, как это сделать; единственное, что пришло в голову — это подойти и обнять.

Что я и сделала, добавив к этому ещё и поцелуй в щёку — вполне целомудренно, по-дружески, и в то же время доверительно-интимно, но без пошлости. Именно та комбинация, которая должна была ему показать, что он важен мне как любой из членов моей семьи.

Он ведь уже большой мальчик, должен верно истолковать моё поведение.

И Демьян не обманывает мои ожидания: вздыхает и прижимает меня к себе, по-отечески чмокнув в макушку.

— Очень жаль, что мы не встретились на месяц раньше, — смеётся он. — Скорее всего, сейчас ты бы уже перевозила свои вещи ко мне и готовилась к свадьбе.

С нервным смешком и испытывая неловкость, отстраняюсь от Стрельцова, краснея до корней волос, и сцепляю руки в замок за спиной, чтобы не дай Бог не отчебучить чего-нибудь ещё.

— Увы, я уже перевожу свои вещи к другому, — отшучиваюсь, безбожно обманывая, потому что где-то очень глубоко внутри какая-то туманная часть меня тоже искренне жалеет, что не встретила Демьяна немного раньше. — Но я буду искренне надеяться, что тебе попадётся хорошая девушка, с которой ты сможешь создать семью.

— Спасибо, — от души благодарит он.

Скрываюсь из его кабинета раньше, чем он сам предложит это сделать, потому что и так уже задержалась дольше положенного, и Валерий Борисович меня за это по голове не погладит.

В моём отделе сегодня царит небывалое оживление — будто с завтрашнего дня отменяют принятие в гражданство, не иначе, раз столько народу пришло. У меня с трудом получилось протиснуться через весь этот разнонациональный кошмар, который, принимая меня за нахалку, пытающуюся пролезть без очереди, разразился возмущённым шипением.

Весь вечер я старательно отвечала на запросы из СИЗО и исправительных колоний и печатала проверки на дела, радуясь тому, что могу отвлечься от невесёлых размышлений, но стоило рабочему дню подойти к концу, как печаль снова начала грызть мою душу. Включать телефон и тем паче звонить Егору мне не хотелось, да и выяснять отношения, не видя его лица — та ещё перспектива, так что я просто выхожу на свежий воздух и пытаюсь привести голову в порядок. На остановке торможу, пытаясь вспомнить, на чём доехать до дома, и замечаю красавицу Хёндай; на корню пресекаю завистливую мысль о том, что кому-то повезёт ехать в комфортабельном тёплом салоне, не толкаясь и не боясь за оттоптанные ноги. И пока я об этом думаю, в машине с двух сторон открываются двери, выпуская из нутра… Лёшу и Костю. Торможу всего мгновение, но этого хватает, чтобы речевой аппарат переклинило намертво: зачем они здесь? Просто мимо проезжали, или с Егором что-то…

— В чём дело? — с беспокойством спрашиваю подошедшего первым Костю.

Они с Лёшей лукаво переглядываются, и на их лицах расцветают предвкушающие ухмылки.

— Вообще-то, нам нужна твоя помощь.

Непроизвольно делаю пару шагов назад, на что парни, не сговариваясь, закатывают глаза: они, конечно, друзья Корсакова, но я совершенно их не знаю. Мало ли куда они собираются меня увезти!

— Эээ… какая ещё помощь?

— Ну, точнее, не нам, а Ёжику, — поправляет друга Лёша.

— Ежику? — хмурюсь я. Не знала, что у Егора есть кличка… — С Егором что-то случилось?

— Да, — кивает Костя, но видимо тушуется от паники, проснувшейся на моём лице, поэтому поправляется: — Нет. Не совсем. Но тебе придётся поехать с нами.

— Мы не кусаемся, — улыбается Лёша во всю свою волчью пасть. — Сильно.

Нервно сглатываю, колеблясь: вдруг с Егором правда что-то случилось, а я тут топчусь на месте от нерешительности…

— Хорошо, — киваю наконец. — Куда мы едем?

Парни подводят меня к машине Лёши — судя по тому, что тот по-хозяйски потянулся к водительской дверце — и Костя гостеприимно распахивает передо мной заднюю дверь.

— Мы не можем тебе сказать, а то твой благоверный нас четвертует, — качает головой Костя.

— Точнее, открутит нам яйца, прогонит через мясорубку и заставит нас их сожрать — если процитировать Корсакова дословно, — фыркает Лёша.

Почему-то от этой фразы мне становится легче — не то из-за шутливого тона Лёши, не то от того, что Егору всё же не наплевать на меня.

Машина петляет по городу минут пятнадцать, пока я пытаюсь сориентироваться в пространстве и понять, куда мы движемся; но мы по-прежнему остаёмся в пределах центра, так что поводов для паники у меня нет. Да и парни не переглядывались со злорадными усмешками, чтобы у меня были причины подозревать их в маниакальности. Вот наконец мы повернули в один из благоустроенных дворов, и автомобиль замер у одного из подъездов пятнадцатиэтажки в причудливой форме змейки; парни выходят наружу, а Костя, галантно открыв дверь с моей стороны, даже руку подал.

Мы втроём на лифте поднимаемся на последний этаж — интересно, зачем? — но мальчики не останавливаются, продолжив подъём по лестнице, ведущей на крышу.

— Что за ерунда? — не сдерживаюсь. — Я туда не полезу!

Костя фыркает.

— Придурку своему спасибо скажи — хватило же мозгов!

Недовольно вздыхаю и всё же лезу за ними следом, напомнив себе не забыть надавать Корсакову по шапке, когда увижу его.

Правда, вся моя напускная бравада тут же рассеивается, стоит мне увидеть кучу расставленных по всей крыше маленьких свечей и разбросанных лепестков роз — точь-в-точь как в фильмах. Сначала я даже глазам своим не поверила — может, это у меня галлюцинации из-за… не знаю… нехватки внимания, например? Но когда передо мной появляется Егор, который буквально светится от предвкушения, забываю обо всём на свете.

— Короче так, Корсаков, — подаёт голос Лёша. — Я тут не работаю в ведьминой службе доставки; чёрт, я даже феей не подрабатываю — как видишь, розовой в блёстках пачки, белых крылышек и волшебной палочки у меня нет. Так что будешь мне должен.

При этом с его лица не сходит насмешливая ухмылка, которая с головой выдаёт его мысли — его невероятно забавляет происходящее.

— Я очень благодарен вам, парни, — со всей серьёзностью кивает головой Егор. — Но о долге не может быть и речи: я и так в любой ситуации готов помочь, вы же знаете.