Страница 21 из 21
Андрей машинально свернул карту и уложил в ранец: «Стоит ли ворошить прошлое… Там уже никого нет. А что ж прикажешь: жить, как зверь, одним днем?»
Сердце капитана заныло, когда он бросил взгляд на забрызганный морской водой, выгоревший добела кусок парусины. Джессика… Разве он мог подумать, допустить то, что теперь открылось. Всё, что он узнал, казалось ему сном: наполовину кошмар, наполовину комедия-буфф. И он в ней был главным обманутым действующим лицом и смотрел на всё это, балансируя на проволоке смерти, застигнутый врасплох предательством своей же любви. Ныне, после всех выяснений и ссор, он не чувствовал боли, он не чувствовал ничего, кроме горького осадка. Волнения улеглись. Душа умерла.
Глава 2
«Хуже дурака может быть только старый дурак»,– капитан в сердцах сплюнул за борт, сменил Тимофея на веслах. Над изумрудной зеленью берега, над склонами среди зарослей, превращенных птицами в музыкальные шкатулки, и над дикими голыми пиками гор плыли айсберги облаков, несущих на хребтах сокровищницу света нарождающегося дня.
Тяжелые весла отдались знакомой болью в стертых до кровяных волдырей ладонях. Тараканов по-товарищески подмигнул сменщику и пробрался ближе к корме, где находился лежак. Единственным желанием его было всецело отдаться сну. Андрей уныло проводил Тимофея взглядом. Свежо пахло морем, попавшим в зеленые сети леса со всей своей рыбой, со своими звездами, своими кораллами, глубинами и течениями…
Ритмично опуская лопасти весел в зелено-синее стекло воды, Андрей предался отупляющему, монотонному состоянию надсады: и – раз… и – раз… и – раз… и – раз…
Местами там, где не чернели тени брюхатых облаков, вода еще отражала бледное звездное небо. Временами мимо шлюпа проплывали странные, доселе не виданные Преображенским обрывки красных и желтых водорослей, ветки деревьев с зелеными оспинами листьев и еще какая-то невнятная мелочь. Вода плескалась и чмокалась о бока шлюпки, сонная, маслянистая, пахнущая талым снегом.
– И – раз… и – раз… и – раз… вдох… выдох… – обрывки фраз, калейдоскоп последних дней закружил сознание, память вновь начала выбрасывать накопившуюся горечь обид…
* * *
– Знаешь, Джесси, когда всё слишком похоже на правду, значит сие ложь.– Андрей твердо и жестко смотрел в непонимающие глаза своей пассажирки.– Довольно игры. Я пришел к вам, мисс, с определенным намерением. И на сей раз не уйду, пока не удовлетворюсь ответом. Возможно, это наш последний привал на этом чертовом берегу… И я наконец-то хочу полной ясности!
– Я не понимаю,– знакомый холод скользнул по спине и сковал тело Аманды. «Вот он, решающий момент, настал».– Я не понимаю тебя, Andre…
– Ах, не понимаешь?! – пальцы капитана сжались сами собой.– Зачем вы здесь? На что надеялись?
– Хотите, чтобы я солгала?
– О нет…
– Но… да, да! Вы и так знаете всё, чего же более?
– Это ложь! Беспардонная ложь, мисс. И вы всё это знаете не хуже меня! О, как вы умеете! «Я так устала…», «Весь этот кошмар потерял смысл…», «Боже, чем встретит нас Калифорния?.. Может быть, теми же загадками и страхами…» Зачем вся эта пудра, дорогая? Ну уж нет, на этот раз тебе не обвести меня. Больше загадок не будет.
– Какая мерзость! – Аманда вспыхнула, словно свеча.– Жить не хочется.
– Мне тоже.– Его нервный, с хрипотцой голос был лишен каких-либо теплых, пусть даже льстивых интонаций.
«О Боже! Да у меня просто какой-то дар к невозможным ситуациям… Я должна, я обязана быть осторожной… Господи, дай мне силы!» – не переставала повторять сама себе Аманда, пока они с капитаном в напряженном молчании шествовали вдоль пустынного берега.
– Ну вот что, Andre… Если это шутка, то она затянулась, и более того: от нее, прости, дурно пахнет. Шуткой нельзя сделать из врага друга, зато можно из друга – врага. Чья сплетня опять ужалила вас? Ах, я понимаю, сплетня – это изысканное, ни с чем не сравнимое удовольствие, к тому же начисто лишенное риска. Не так ли?
– Джесси!
Её охватила дрожь при звуке его голоса, полного раздражения и гнева, но отступать было поздно.
– А вы, похоже, из тех «камней», которые готовы расплатиться страданиями других людей за свои правила?
– Принципы.
– Бросьте, какая разница? Вы эгоист! Вы отвели мне здесь роль кошки.
– Простите, кого? – Андрей от неожиданности приподнял бровь.
– Да-да, кошки, вы не ослышались, сударь. Кошка —ведь это крошечная пантера, коей дозволено ловить мышей, ненавидеть собак, покровительствовать человеку, но… увы, не решать за него, не так ли?
– А вам, что же, нужна только лесть? – сбитый с толку умелой атакой, растерянно огрызнулся капитан.
– Лесть? – она высоко рассмеялась, тряхнув распущенными волосами.– Ну что вы: лесть – как сигара, как трубка… в ней ровным счетом нет ничего вредного, если не затягиваться. Ну вам-то это не грозит. Ваши мнения обо мне меняются в зависимости от времени, качества, выпитого и съеденного. Что вы на меня смотрите, как людоед? В чем, в чем я виновата на сей раз? – кровь прилила к лицу Аманды. Она неожиданно остановилась и подошла к нему вплотную, сцепив его пальцы в своих.—Так что же такое важное вы хотите мне сообщить, м-м? Ах нет, позволь еще слово. Что ж, воистину правы древние: «ненависть без любви хрома…»
– Возможно, мисс.– Андрей освободил свои руки и, брезгливо утирая их платком, отрезал: – Но скажу и другое. Любовь без ненависти слепа.
– Так вы… вы ненавидите меня? – ее глаза заискрились от слез.– Боже, как я была наивна, доверчива и глупа… Я забыла простую житейскую мудрость: рыба и гость начинают пахнуть через три дня… Как же протухли наши отношения… Не подходите ко мне… Да, я люблю тебя, Andre, но жизнь с тобой – это всё равно, что жизнь в аду. Может быть, слепцу действительно лучше жить? Во всяком случае не видишь всей этой грязи. Что ж, хозяева жизни всегда бросают крошки беднякам. Но я не такая… Я не нуждаюсь в жалости, как хромая птица.
– Джесси, остановись! – юбки зашуршали по камням.
– Эти увещевания лишние для моих ушей. И не думайте, капитан, что я не смогу без вас… Нет, не то что мне всегда нужен был рыцарь в блестящих доспехах, нет,—она гордо вскинула голову, смерив его холодным взглядом синих глаз.– Но согласитесь, всё же приятно, когда о тебе помнят и заступаются вдали от родного дома. Оставьте меня одну. Тебя никогда не волновало наше будущее…
– Да.– Андрей остановил ее, поймав за плечо.– Именно потому, что меня всегда волновало настоящее.
– Вы опять о тех серьгах и браслете? Но то была случайность…
– Возможно. Но та вещь, которую вы передали мне в трюм Коллинза,– это уже вторая случайность.
– Но позвольте!
– Позвольте вам не позволить!
Наступило молчание. Аманда потеряла дар речи, опустив густые ресницы. Она чувствовала всеми своими фибрами, как Преображенский по-новому, внимательно рассматривает ее. От всех этих вопросов у нее упало сердце, интуиция подсказывала: он знал или догадывался обо всем гораздо более, чем она могла представить. В то же время – Аманда успокаивала себя – князь, Линда и Пэрисон мертвы, Гелль вряд ли что мог сообщить, потому как и сам ничего толком не знал, да и был сейчас далеко. «У меня нет откровенных причин опасаться, что он узнает о моих прежних связях… или задачах, поставленных Лондоном».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.