Страница 5 из 12
На станцию Тюратам поезд прибывал в половине первого ночи.
Если честно, я маленько дергалась. Ночь, степь, Казахстан. Маленький разъезд. В лучшем случае, встретит, как обещано, водитель Муратбек. А если нет? Искать ночью такси, ехать самой в гостиницу? Бррр.
Но на перроне меня ждал ослепительный сюрприз.
У вагона меня встречал редкостный красавец.
И это был НЕ шофер.
Высоченный, стройный, как Аполлон. А лицо! Я, честно говоря, таких еще не видела. Нет, конечно, на экранах и на картинках, в гламуре и глянце – да. А в жизни и близко – никогда.
Он был похож на молодого Делона. Как из его рекламы одеколона в середине шестидесятых годов. Ален Делон не пьет одеколон, да.
У меня аж в зобу дыхание перехватило. И в глазах помутилось.
– Добро пожаловать на космодром, – ослепительно улыбнулся он и подхватил мой чемодан. – Как добрались?
Красавчик был в ярко-синей куртке с красочными нашивками и шевронами космических миссий. «Союз МС-11» и так далее.
Интеллигентные манеры, приятный тембр голоса. Нет, в нем, конечно, должен, просто обязан обнаружиться какой-то изъян. Не бывает так, чтобы без изъяна. Но пока я никакого несовершенства в нем не находила.
– Спасибо, доехала прекрасно, – пробормотала я.
Вообще это ужас, конечно. У меня на голове – полный кошмар. Последний раз душ принимала вчера утром. Вчера! Утром! Какими глазами он меня видит и что обо мне думает?!
Он поспешил по перрону, влача мой чемодан. Шаг у парня был широкий, и мне оставалось только семенить за ним.
– Меня зовут Денис, – на ходу вещал он, – фамилия моя Телегин, я директор фирмы БКП, или Большое космическое путешествие, и я буду сопровождать вас все дни вашего пребывания на Байконуре.
– У вас директор фирмы всех туристов лично на вокзале встречает?
– В основном, да, но предпочитаю красивых девушек.
– Спасибо, конечно. Но откуда вы заранее знали, что я красивая?
– Вы же нам скан своего паспорта присылали, – напомнил он. – Чтобы пропуск оформить.
– Да, на паспортном фото я, конечно, красавица.
– В жизни лучше.
– Ну вот, нарвалась на комплимент.
Я видела его явный ко мне мужской интерес и, даже странно, не почувствовала никакого отторжения. Напротив, мне было приятно, как в далекой юности: кокетливая игра. Как будто и не было кошмарных моих событий и великого оледенения. Или, может, я начинала оттаивать?
«Кажется, я с ним флиртую. А кто бы, спрашивается, на моем месте не стал? С таким Мистером Идеал? О боже! Скорее бы добраться в гостиницу. Привести себя в порядок, и тогда завтра… А что завтра?.. Броситься на него в решительную и безнадежную атаку? Пустить события на самотек? Неужели я мало обожглась и готова снова попробовать?»
Мы спустились с перрона и подошли к старому «Мерседесу» с казахским номером. Денис открыл багажник, положил мой чемодан, а потом распахнул передо мной заднюю дверцу.
На улице было холодно, и дул резкий ветер. Пока мы шествовали от вагона, я успела замерзнуть, поэтому теплый салон «мерса» оказался подходящим местом. Салон был уютным и старым, как засаленный диван, и еще в нем неуловимо попахивало чем-то восточным. Мой провожатый уселся вперед, на пассажирское сиденье. За рулем еще присутствовал шофер.
– Муратбек, поехали, – скомандовал Денис. И, перегнувшись ко мне с переднего сиденья, включил экскурсовода. Может, он делал это от смущения? Замаскировать свой мужской интерес? – Итак, дорогая Виктория, добро пожаловать на Байконур. Именно отсюда, с железнодорожной станции Тюратам, когда-то началась история города и космодрома. Сюда зимой пятьдесят пятого года прибыли первые строители. Начальство жило в вагонах, солдаты – в палатках. Возводили здесь и город, и пусковой стол стройбатовцы, военные строители, и называлось это место НИИП-5, пятым научно-исследовательским испытательным полигоном Министерства обороны СССР. А вообще, наш город столько раз менял свои имена и названия, как ни один, наверное, в СССР и в России. Изначально его называли десятой площадкой, или объектом «Заря». Потом переименовали в поселок Ленинский. Когда в шестьдесят первом году стартовал Гагарин, в открытой печати стали называть место старта Байконуром – чтобы сбить со следа иностранные разведки, потому что реальная станция Байконур от разъезда Тюратам, куда вы прибыли, находится километрах в двухстах. Потом какое-то время, в шестидесятых, когда сюда французский президент приезжал, город именовали Звездоградом, даже знак на въезде соответсвующий стоял. Но потом назвали его довольно скучно, Ленинском, а вот теперь он, наконец, именуется Байконуром официально.
– Вы прям уже экскурсию мне начали проводить, – хихикнула я. Получилось как-то глуповато.
– Просто я очень эти места люблю и обожаю про них рассказывать.
– Это ваша родина?
– И да и нет, – уклончиво отвечал мой чичероне и не стал развивать тему.
Справа от дороги промелькнула высоченная мечеть с подсветкой, надписи на казахском языке.
– Держу пари, при советской власти этого не было, – заметила я.
– Да, мечеть – достижение последних времен. А вообще, мы находимся на территории суверенного Казахстана. Россия арендует Байконур – космодром и город – до две тысячи пятидесятого года. Сейчас мы проедем КПП и в каком-то смысле окажемся на Родине. У нас здесь российская полиция и прокуратура, и «дыпс». И российские номера на машинах с индексом «девяносто четыре». Рубли имеют хождение наряду с тенге. И мэра назначают совместным указом двух президентов.
На КПП машину остановили, охранник внимательно осмотрел салон, поинтересовался, внесена ли я в список.
Мы въехали в город. Денис вещал с переднего сиденья, полуобернувшись. Голос у него был приятный и обволакивающий, но лица его очаровательного в полутьме салона практически не было видно, и слава богу – ведь его красота меня слишком деморализовала. Следовало как-то привыкнуть и прийти в себя.
По обе стороны замелькали дома. Типичный советский городок. Четырех-, пятиэтажки, хрущобы. Кое-где светятся редкие оконца полуночников. Никаких реклам или сетевых магазинов. И ни одного дома постройки девяностых. В основном – хрущевки из панелей или силикатного кирпича. Казалось, город заснул где-то в восьмидесятых и до сих пор спит.
– Мы едем по проспекту Королева. Раньше это была прямая дорожка на космодром, ведущая от центральной площади и штаба. Но в конце восьмидесятых последний километр проспекта сделали пешеходным, появился наш собственный Арбат.
Покружив по переулкам – дома здесь сменились на сталинские, – мы выехали на площадь и подрулили к гостинице. Гостиница оказалась очень советского вида и называлась «Стартовая».
Денис бросил водителю: «Не жди, я потом пройдусь». Достал из багажника мой чемодан и проследовал со мной к администратору. И да, в лобби сидела именно администратор, а не рецепционистка – дама, крашенная в жгуче-черный цвет, с затейливой халой.
Мой гид о чем-то поговорил с ней, причем тон у него был заискивающий. Он попросил мой паспорт. Дама царила.
Наконец Денис протянул мне ключ. Ключ и на самом деле оказался ключом, а не магнитной карточкой.
– Вай-фая здесь в номерах, к сожалению, нет. Только в холле на первом этаже. Но я завтра, если хотите, куплю вам казахскую симку. Через нее интернета на время пребывания хватит.
– Очень хочу.
– Отопление у нас в городе уже отключили, но я попросил принести вам в номер обогреватель.
– Ну и дыра.
– К сожалению, это лучшая гостиница города. Есть еще так называемая французская, она по факту чуть приятней. Выглядит как трешка или максимум четверка в Париже – но там номер, на минуточку, стоит минимум триста пятьдесят евро за ночь. Хотите переехать?
– Что ж, за тридцать лет капитализма на Байконуре не смогли нормальных гостиниц построить?
– Частной собственности в городе нет. Ни на землю, ни на здания. Все в аренде, все принадлежит Главному управлению космоса, или сокращенно – Главкосмоупру. Поэтому кто будет деньги вкладывать в чужое?.. Впрочем, вам надо отдыхать. Завтра подъем в пять утра, и сразу едем на площадку, на вывоз ракеты. За вашими коллегами, господами Иноземцевыми и Радием Рыжовым, в аэропорт Кзыл-Орды водитель уже выехал, не волнуйтесь.