Страница 4 из 5
Вырвавшись из плена больничных стен, я смогла трезво оценить всю ущербность нашей связи. Нет никаких отношений. Мы были одиноки и оторваны от общества, и, в какой-то мере, это было предсказуемо. В других обстоятельствах Малфой никогда бы не вёл счёт моим веснушкам, не анализировал бы их цвет и не любовался бы моим смехом. То же самое происходило и со мной. Для меня, любительницы ярких типажей, Малфой был слишком бледен и заносчив. Сложности и неравноправия в отношениях меня также никогда не привлекали.
Мы так и не смогли помириться перед моим уходом. Я не считала себя обязанной оправдываться, а он, не убеждённый моими словами, метал взглядом молнии, также предпочитая молчать.
Насылая в последний раз усыпляющие чары, я успела увидеть бездну боли в его глазах перед тем, как они сомкнулись. Впрочем, довольно быстро я смогла себя убедить, что мне просто показалось.
***
— Доброе утро, Джорджиана. Как всё прошло?
Женщина домешала зелье необходимое количество раз и только затем подняла голову.
— Доброе утро. Лучше, чем предполагала. Было несколько непривычно спать коротким сном несколько раз в сутки, но, благодаря вашим ценным замечаниям, я справилась. — Женщина улыбнулась своим мыслям, и мы обе начали подниматься из лаборатории. — Думаю, я смогу вас подменять вот так, раз в неделю. Тем более, насколько я поняла из слов мистера Поттера, полное излечение этих пациентов не за горами?
— Мы все очень надеемся на это. — Глядя, как Джорджиана меняет лимонную мантию на свою повседневную одежду, я вдруг решила спросить: — Никаких проблем с пациентами не было?
— О, совершенно никаких. Они все спали как ангелы между приёмами костероста. Я даже смогла прочесть книгу, которую всегда откладывала на потом. Что ж, всего хорошего, мисс Грейнджер. До понедельника?
— Да, мисс Бэквид, всего хорошего. До понедельника.
***
— Привет.
Хриплый голос после сна вызвал внутри меня маленький взрыв нежности. Глупое сердце, ты ведь ещё вчера согласилось с доводами разума.
Платиновые волосы, тонкие, словно шёлк, заскользили меж пальцев. Драко перехватил мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони.
— Я скучал по тебе. — Сбивчивый шёпот так и манил попробовать его на вкус.
— Ты спал. — Я намеренно дразню его, а затем протягиваю костерост. — Пей.
Он покорно выпивает горечь, даже не поморщившись, и не сводит с меня прожигающего взгляда. Неужели действительно скучал?
***
Тяжёлое мужское тело плавно скользит во мне в древнем, как сама жизнь, движении. С губ срывается стон, так гармонично переплетающийся с его хриплым рычанием. Мы двигаемся в этом жарком танце. Сплетаясь разгорячёнными телами. Въедаясь в кожу друг друга. Цепляясь за плечи и губы. Ловим синхронные стоны и забываемся в объятиях и поцелуях. Драко резко покидает моё лоно и припадает губами к центру женственности, вбирая, лаская и заставляя содрогаться в пучине наслаждения.
Сквозь шум в ушах, сквозь рычание вновь двигающегося во мне блондина я услышала, как кто-то вдали кричит моё имя.
— Гермиона! Гермио-о-о-она! Ты где?
Лишь на несколько мгновений запаниковав, я спешно выбралась из-под только что излившегося в меня Малфоя. На ходу застегнула лимонную мантию, надетую на голое тело.
Гарри встретил меня на половине пути в приёмный покой, обнял, поднял в воздух и закружил.
— У них получилось! У нас получилось! Скоро ты будешь свободна, Гермиона!
Я заставила друга опустить меня на землю и увела в свой кабинет. Отмерив слабое успокоительное зелье, попросила выпить.
Оказалось, что в один и тот же день повезло и невыразимцам, и аврорам: первые вывели точную формулу для изготовления необходимого зелья, а авроры наткнулись на след сумасшедшего и благополучно его поймали.
— Ты не представляешь, сколько у этого ублюдка дома запрещённых разработок и книг! А лаборатория! Заспиртованные головы домовиков — самое безобидное, что я там видел!
Гарри всё рассказывал и рассказывал, а я зябла в лимонной мантии, под которой ничего не было, от медленно стекающего семени, остывавшего вместе со мной.
От продолжения разговора меня спас таймер.
***
Я поняла, что это он, как только почувствовала сильные руки. Обхватив сзади, они резко потянули меня в мой же кабинет и громко закрыли за нами дверь.
Улыбнувшись, я обернулась как раз в тот момент, чтобы заметить фырканье-удивление на его лице. Отпустив меня, он неспешно прошёлся по комнате, оглядывая стройный ряд магических таймеров, которые я оставила на память. Мои маленькие помощники ещё пару месяцев назад были незаменимы и спасали души наравне со мной. Я не могла их так просто выбросить или сложить в коробку. Не сейчас.
Моё отделение пострадавших от Тёмных проклятий сейчас пустовало. Буквально вчера выписалась уважаемая дама преклонных лет, нашедшая в закромах своих предков проклятое кольцо.
— Всегда хотел на них посмотреть. — Драко погладил таймер со своим именем большим пальцем и развернулся ко мне. — И сколько ты была намерена хранить молчание?
Мои брови против воли поползли вверх.
— Не понимаю тебя.
— Ну как же. — Малфой покрутил между пальцами моё перо, рассматривая его на свету. — Не думаю, что для тебя обычная практика — предаваться разнузданному сексу со своими пациентами… — Его взгляд пригвоздил меня к месту, и только сейчас я поняла, что за показным любопытством он прячет едва контролируемую ярость.
С трудом сглотнув, я попыталась призвать всё своё благоразумие и здравомыслие, какое вообще могло найтись. Но сердце, пустившееся вскачь, вместе с кровью разгоняло по венам сладкую дрожь, сплетённую с почти забытым томлением.
— Я ждал. — Драко сделал шаг ко мне. — Как полный идиот. — Ещё шаг. — Шестьдесят пять дней. — И ещё шаг. — Встречал с надеждой каждую сову. — Он прижал меня к двери. — Влетающую в мой дом.
Малфой рванул ворот моей служебной мантии, и пуговицы со звоном покатились по кабинету. И мой стон вторил им, когда Драко нашёл, наконец, мои губы.
Подхватив меня на руки, он развернулся на сто восемьдесят градусов и, смахнув одним сильным движением всё, усадил меня на стол. Грубо распахнул полы мантии колдомедика и спустил рукава до локтей, тем самым фиксируя мои руки. Пальцы жгло от непереносимого желания коснуться, приблизиться, зарыться в его волосы, но я позволяла ему вести. Как тогда, в наш самый первый раз, Малфой не был нежен, не был терпелив, и яростные поцелуи-укусы лишь распаляли его ещё больше. Его и меня.
Отчаяние, сквозившее в его движениях, передавалось мне, и я, сквозь грохот крови в ушах, вдруг с ужасом подумала, что, возможно, это прощание. Всхлипнув, я начала кусать его и брыкаться, насколько мне позволяло такое положение. Спустя мгновение он, невероятно увлечённо ласкающий мою грудь сквозь кружево белья, недоумённо поднял взгляд. Я не могла не спросить, понимая, что порчу всё, но желание поставить точки над «и» пересилило:
— Зачем ты здесь?
Только человек, достаточно долго наблюдающий за глазами Малфоя, смог бы углядеть те эмоции, которые успела ухватить я. Смятение, боль, горечь, принятие сменились очень быстро показным спокойствием, хотя сбивчивое дыхание выдавало его с головой.
— Мне надоело ждать.
Выпутав одну руку из мантии, я провела ладонью по его щеке, стараясь запомнить, запечатлеть в своей памяти изгиб упрямого рта и сильно сжатой челюсти.
— Мне кажется… — Говорить, что думаешь, иногда самое лучшее средство, пусть даже шёпотом. — Будто ты прощаешься со мной.
Ярость, полыхнувшая в его глазах, была почти осязаема и заставила меня отпрянуть. Резко притянув к себе, он сосредоточенно наматывал на ладонь мои волосы, пока я не запрокинула голову, чтобы ослабить боль. Его губы обрушились со всей страстью на открывшуюся шею. Сквозь собственные стоны я услышала неразборчивые слова, которые Драко бормотал между обжигающими поцелуями:
— Невыносима… Как можно… быть такой умной… и такой глупой… одновременно…