Принц и Мадонна

— Ма, не говори глупостей. Георгий Антонович тебя любит. Причем, очень сильно. И он будет безумно рад новости… — я не успела договорить, когда в комнате появился тот, о котором мы говорили.

— Какой еще новости? Чему я должен обрадоваться? — строго спросил он глядя попеременно, то на меня, то на маму.

— Я это… пожалуй, пойду. Вы тут без меня решите все свои вопросы. А мне уже спать пора. Завтра еще на прическу ехать. Макияж тоже никто не отменял. Пойду, — принялась пятиться, не сводя взгляда с мамы.

В ее глазах читалась легкая паника. Тогда как Георгий Антонович был собран и крайне серьезен. Ему явно не нравилось то, что от него что-то скрывают в собственном доме. Он не привык обо всем узнавать последним. Что поделаешь? Начальник.

— И закрой дверь с той стороны, — в спину произнес мне отчим, когда я была уже на пороге.

Я хитро усмехнулась, но приказание выполнила. Почему-то я не сомневалась, что как только отчиму станет известно о чем идет речь, так он сразу же пожелает отпраздновать это дело одним древним как мир способом. Тем более теперь ему не стоит волноваться о том, что мама забеременеет, ибо она уже беременна.

В прекрасном расположении духа я отправилась в свою комнату, чтобы плюхнуться на кровать, вставить в уши наушники и забыться легкой полудремой, слушая любимую группу.

Да так и заснула. Уже глубоко ночью встала с кровати, разделась, чтобы не спать как извозчик. Так всегда говорила мама, когда я ложилась спать, не раздеваясь.

Утром первым делом заглянула в ванную, чтобы смыть очки панды, нарисовавшиеся на лице после сна. Доплестить до умывальника ночью сил у меня не нашлось. Приняв недолгую ванну и одевшись в домашнюю одежду, я спустилась на кухню, где уже во всю хозяйничала мама. Судя по оставленной кружке с изображением полицейского на посту, отчим уже позавтракал и ушел на работу. Приходил он поздно, а уходил рано. Как выяснилось, не забывая заглядывать к жене в послеобеденное время, чтобы исполнять супружеские обязанности. Я улыбнулась собственным мыслям.

— Привет, доченька, — мама буквально цвела.

— Вижу, что вы поговорили, — сделала заключение, усаживаясь за стол. Мама с утра пекла блинчики, как я любила.

— Да. Зря я боялась, — проворковала она.

Влюбленная женщина, да еще беременная, это нечто невообразимо красивое и счастливое создание. И если до этого мама выглядела очень хорошо, то теперь она и вовсе расцвела. Ей смело можно было дать лет на десять — двенадцать меньше, чем есть на самом деле.

— Имя уже выбрали? — спросила, подхватывая блинчик за один край и собираясь его макнуть вначале в сметану, а потом в варенье.

— Нет. Рано еще. Мы же даже еще не знаем кто будет мальчик или девочка.

— А может быть двойня… — размечталась я, отправляя блинчик в рот и начиная жевать.

— Двойня? Нет. Это очень тяжело. Не думаю, что у меня будет двойня, тем более никого в роду с двойней у нас не было, — на полном серьезе принялась рассуждать мама, не забывая переворачивать блин.

— Вы с именем решите заранее, а то потом будет не до этого. Заметаетесь. Забегаете. Знаю я вас. Выбор имени это ответственный шаг и к нему надо подходить уже сейчас.

— Вот ты и выбери подходящие имена, а потом представишь на наш суд, — предложила мама. — Как раз узнаешь что обозначает то или другое имя, а потом и нам расскажешь. А мы соберем семейный совет и утвердим несколько. А когда ребенок родится останется только купить конверт. Либо голубой, либо розовый.

— Лучше белый, — предложила. — Подойдет как мальчику, так и девочке. И не надо будет голову ломать. Это я возьму на себя. Пройдусь по магазинам и выберу своему братику или сестричке.

Мама даже перестала лить на сковородку тесто, стоило услышать мои слова.

— Ты пойдешь по магазинам? — удивилась. — По собственному желанию?

— Мам, ты чего? Я не такая уж и дикая, как ты думаешь. А для будущего родственника я и не на то способна, — произнесла, облизывая пальцы вымазанные в клубничном варенье.

— Теперь я точно уверена, что ты не будешь ревновать, — радостно сообщила она, уделяя внимание новому блинчику.

ГЛАВА 19

В ресторан меня везли на служебной машине "папыЖоры", а все потому что я опаздывала из парикмахерской. Водитель, молодой парень по имени Андрей, не стеснялся применять сирену, когда следовало объехать пробку, возникшую буквально на пустом месте.

У меня все было рассчитано. Маникюр, педикюр, прическа, макияж. Я примерно знала сколько времени все это занимает, а потому не спешила. В родном городе у меня была знакомые девочки, которые быстро и качественно все это делали. Но кто же мог подумать, что на день рождения начальника полиции все местные красотки надумают сделать тоже самое, что и я. Причем, в той же последовательности.

В итоге, в парикмахерской мне с трудом нашли место в плотном графике специалистов красоты. Найти то нашли, но мне же еще надо было добраться до дома, а оттуда поехать в ресторан, облачившись в нарядное платье. Мама строго-настрого запретила мне самой садиться за руль, сказав, что на дне рождении грех не выпить за хорошего человека, а водить машину после этого нельзя. "ПапаЖора" ее поддержал, сказав в трубку, что он пришлет своего водителя, который меня и отвезет куда надо.

И вот теперь я, словно принцесса в карете с извозчиком впереди, ехала в казенной машине, гадая влетит мне от мамы за опоздание или нет. Ясное дело, что отчим ничего не скажет, сделав вид, будто ничего страшного не произошло.

Машина остановилась около входа в самое пафосное место города тогда, когда стрелки показывали мое опоздание почти на полчаса. Я внутренне готовилась к выволочке от мамы. Выскочив из автомобиля и махнув рукой на прощание Андрею, я юркнула в открытую швейцаром дверь и понеслась в сторону большого зала, вмещавшего в себя огромное количество гостей, приглашенных на торжество.

Когда я схватилась за ручку двери в зал, с другой стороны за нее схватился кто-то еще. Я дернула и он дернул. Моя сила против силы незнакомца. Мне не повезло. Меня потянуло вместе с дверью в зал.

— Вот, черт, — выругалась, когда чуть не врезалась во что-то твердое и чудно пахнущее знакомым ароматом.

— Я не черт, но иногда меня им называют, — услышала знакомый голос и подняла глаза на того, об кого чуть не стерла всю помаду.

Датский собственной персоной смотрел удивленно на меня в вечернем платье, выбранном мамой. Я решила сделать ей приятное и надела то, что понравилось моей родительнице.

— Вот так встреча, — воскликнула, удивляясь превратностям судьбы. — А вы что тут делаете?

— А вы? — вопросом на вопрос ответил Датский.

И если до этого я видела только белую накрахмаленную рубашку, то сделав шаг назад смогла оценить все остальное. Винного цвета модный приталенный костюм с зауженными до невозможности брюками, облеплял мужчину как вторая кожа, четко подчеркивая все достоинства фигуры, совершенно ничего не скрывая.

Я шумно сглотнула, почувствовав необъяснимый жар, начавший распространяться по всему телу. Это было столь необычно, так же как и восхитительно.

Обведя глазами умопомрачительную фигуру декана, я, наконец, взглянула в лицо мужчине. Зря я это сделала. Огонь, бушевавший в них, моментально проник под кожу, заставив застыть испуганным кроликом, перед огромным опасным удавом, пожиравшим меня взглядом с ног до головы.

— Если не хотите, чтобы я вас украл, — хрипло начал он, — идите куда шли, — внезапно произнес мужчина, не двигаясь с места.

А мои ноги как назло приросли к полу. Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег, которой не хватает воздуха. Это было какое-то наваждение.

— Принни, ты чего застыл как истукан? — рядом появился "папаЖора".

Его громкий голос заставил вздрогнуть, но зато прогнал наваждение, внезапно накатившее на меня прибойной волной.

— Да вот с симпатичной девушкой столкнулся, — чуточку игриво произнес Датский.