Страница 10 из 75
Но здравомыслия он не утратил и напомнил леди посыльной:
— Но сегодня дня отдыха, госпожа. Передайте леди Симиль, что мы с сына прибудем завтра.
— Сегодня, гном, — сказала дама, наклоняясь к папаше почти лицом к лицу. — Леди Симила не терпит, когда ей перечат. Так что и тебе не советую.
— Узнают, лишат лицензия, — мрачно уперся папаша.
Я кусала костяшки пальцев — я бы рискнула! Кто узнает? Не станет же знатная эльфийская дама доносить на какого-то гнома!
— Не узнают, — дама выпрямилась и вытащила из рукава белоснежный платочек, пахнущий духами, и помахала у лица, словно прогоняя неприятный запах. — Леди Симила не выдаст тебя. Уступишь ее капризу — наградит щедро. Собирайся.
Папаша медлил, и я выскочила в прихожую и пробежала к нему. Поклонившись даме, я схватила отца под руку и зашептала:
— Соглашайся! Леди Симила хорошая, она помогает приюту и церковной школе! Она не станет нас выдавать!
— Хорошо, мы поедема, — ответил отец после недолгих колебаний.
— Жду вас в карете, гномы, — с улыбкой произнесла дама и грациозно выплыла вон, оставив после себя аромат диковинных благовоний.
— Проверь замки, — велел отец, приглаживая волосы. — И дай мне черную парадную куртку. И сама приоденься, мы должны произвести впечатление.
— Твои работы уже произвели на нее впечатление, — подольстилась я, притаскивая отцу куртку и помогая переодеться.
— Или твои, — хмыкнул он.
Да, возможно что и мои.
Отец не хотел, чтобы о моих талантах узнали, поэтому все мои работы выдавал за свои. И хотя мне иногда было досадно, что никто не знал Эрма, сына Багза, я понимала, что папаша действует из лучших побуждений. Ювелиры всегда были уязвимы перед ворами, грабителями и алчными богачами, а у нас даже охраны не было, потому что папаша не доверял охранникам. Замкам — доверял, а охранники… Они могут оказаться такими же ворами, а на лбу у них «честный» или «грабитель» не написано.
Карета, в которой нас везли, была самой богатой из всех карет, которые мне приходилось когда-либо видеть. Внутри она была обита и устлана коврами, а сиденья были мягкими, кожаными. В такой карете можно и поспать, если дорога долгая.
Мы с папашей сидели на одной стороне, а на другой расположилась эльфийка. Было неловко заговаривать, но папаша пытался пару раз завязать разговор. Только эльфийка отвечала односложно, хотя неизменно любезно, и папаша замолчал.
Я задремала, пока мы добрались до загородного дома леди Симилы, и очнулась, когда отец ткнул меня в бок. Мы вылезли из кареты, щурясь от солнца, и замерли, раскрыв рты. Дом был не просто домом, а настоящим дворцом — из белого камня, с колоннами, воздушный, будто сотканный из облаков. Вокруг него были проложены ровные дорожки, посажены цветы, и белые павлины бродили туда-сюда, волоча длиннющие хвосты.
— Она ужасно богатая, — шепнула я отцу, пока мы шли следом за нашей эльфийской провожатой.
— Держись учтивее, — напомнил отец.
Леди Симила приняла нас в светлой комнате, окна которой были распахнуты настежь. Она только что кормила павлинов, бросая им хлебные крошки через окно, а при нашем появлении вытерла руки белоснежным платочком и предложила присесть на скамейку у стены. Сама леди села в кресло и некоторое время рассматривала нас с мягкой улыбкой. Она чем-то напомнила мне госпожу Дафну, и я понадеялась, что эта клиентка окажется такой же щедрой, а щедрость может заставить папашу отказаться ехать в Стольмвиллет или еще куда на край света.
— Значит, вы и есть тот самый Счастливый Гном? — спросила леди Симила. — Бак? Правильно?
— Багз, миледя, — поправил ее папаша. — А это — мой сына, Эрм. Он еще ученик.
— Да, прошу прощения, Багз, — леди улыбнулась еще мягче. — Говорят, вам всегда везет, и вы находите наипрекраснейшие камни даже там, где другие находят только пыль.
— Это не везение, миледя, — скромно ответил отец. — Это наблюдательность и мочь видеть то, чего не замечать другие.
— Замечательное качество! — пришла в восторг леди Симила. — И замечательные у вас умения.
— Благодарю, — папаша вскочил и шаркнул ножкой, кланяясь.
— Мне довелось вашу работу на Лионели, — продолжала леди. — Вы настоящий волшебник — смогли приукрасить даже ту, у которой красоты и в помине нет.
Я заерзала на лавке, мне было неприятно слушать такое про дочку камеристки. Хотя… какое мне дело до того, как эльфы относятся друг к другу? А голос леди Симилы журчал, как фонтан в графском замке:
— И я подумала, что будет, если вы решите подчеркнуть истинную красоту? Наверное, тогда она будет сиять, подобно солнцу.
— Красота сиять сама по себе, — пожал плечами папаша. — Вы хотеть что-то заказать?
— О да, простите, что я утомила вас долгими предразговорами, — засмеялась леди. — Мне бы хотелось, чтобы вы сделали украшения для моих дочерей. Вы же знаете, скоро предстоят выборы невесты для принца. Конкуренция будет огромной, поэтому сделайте такие украшения, чтобы красота моих дочерей затмила всех.
У меня ладони вспотели, когда я услышала это. Мне придется делать украшения для девиц, одна из которых, возможно, станет женой принца Дагобера. Не лучше ли нам с папашей было отказаться от заказа в день отдыха?
Павлины за окном разложили веером хвосты, но я посмотрела на них с тоской, хотя в любое другое время зрелище привело бы меня в восторг.
— Вы беретесь выполнить мои пожелания? — леди Симила говорила мягко, но настойчиво, и вряд ли приняла бы отказ.
Конечно, придется согласиться.
— Я лишь обещать, что приложу все усилия, чтобы создать украшения, достойные ваших дочерей, миледя, — уклончиво ответил отец.
— Да, именно на это я и рассчитываю, — закивала леди Симила. — Меня интересует все — диадемы, ожерелья, кольца, браслеты — все, что вы сможете предложить.
— Чей камень? — деловито спросил папаша. Вот эти разговоры были ему ближе и понятнее, а не рассуждения о том, как сделать красоту еще более выдающейся.
— Ваш, — ответила леди. — Говорят, у вас есть великолепные образцы, каких не найти и в королевской сокровищнице. Только я хочу настоящей работы…
Я опять заерзала, потому что леди говорила очень уж загадочно, и ее дочерей мы еще не видели. Папаша тоже что-то уловил и переспросил, что значит — настоящая работа? Все наши работы — настоящие.
Леди Симила усмехнулась, и это очень странно исказило ее лицо — словно съехала маска, которую она старательно примерила. Я сморгнула и уставилась на женщину, но все в ней было, как обычно — красивая немолодая эльфийка, таких сотни в нашем городе.
Она придвинула шкатулку, которая стояла на столе с самого нашего прихода, и откинула крышку:
— Вот это — настоящая работа. И сетка для Лионели — настоящая. Все остальное я посчитаю за подделку.
Мы с папашей подались вперед, чтобы посмотреть, что находится в шкатулке. Там, на алой бархатной подкладке, лежали две броши в виде роз — алой и белой. Мои розы, моя работа, купленная принцем Дагобером.
— Откуда они у вас? — выпалила я, и папаша тут же шикнул на меня.
— За них была заплачена дорогая цена, — ответила леди Симила, явно не желая ничего объяснять.
Я была удивлена и уязвлена — получается, принц перепродал мои работы. А я-то наивно надеялась, что он оставит их у себя. Но, в конце концов, дело покупателя — как он распорядится купленными вещами.
Пока папаша оговаривал сроки и плату, я сидела на лавке, притихнув и втянув голову в плечи, и с трудом заставляла себя прислушаться к словам отца. Сумма, которую назвала леди Симила в качестве оплаты, позволила бы нам жить безбедно три года. Вот так удача. Несомненная удача. И отец не собирался ее упускать. Только я совсем не испытывала радости от столь щедрого заказа.
— Мы согласен, — сказал отец важно. — Приступаем завтра же.
— Но я должна быть уверена, что украшения для моих дочерей будут единственными и неповторимыми, — сказала леди Симила. — Как эти розы.
— Багз клянется, миледя. Неповторимый камень и красота — только для вас.