Страница 14 из 36
После этого Страбон жил в другой семье, но его поведение только ухудшилось. В конце концов, мой брат достаточно сильно избил его за преследования меня, но озлобленный Варг продолжал выражать свое недовольство всем. Что бы ни случилось в нашем племени — хорошее или плохое — он постоянно ворчал о том, что мой отец, Трайн или сейчас я, все уже испортили или испортим в ближайшее время.
Ничто не могло сделать его счастливым.
Я всегда советовал Трайну быть поосторожнее со Страбоном.
— У него была тяжелая жизнь, — говорил я.
На что Трайн отвечал:
— Ему повезло, что у него вообще есть жизнь.
* * *
Я всегда сочувствовал Страбону, но когда увидел, что он обращается в зверя в попытке напасть на Натали, я, наконец, понял, что имел в виду мой брат. Действуя на инстинктах, я позвал своего зверя, призывая его к ускоренной трансформации. У Страбона уже было преимущество.
«Почему это перевоплощение такое медлительное?»
Как только толстые лапы Варга оторвались в прыжке от земли перед самой платформой, я уже был в воздухе, не обращая внимания на частичное перевоплощение. Единственное, что меня беспокоило, добраться до него прежде, чем он — до Натали.
«Если он причинит ей вред…», — эта мысль привела меня и моего зверя в ярость.
Наши тела столкнулись еще в воздухе, в нескольких дюймах от места, где совершенно спокойно стояла Натали с закрытыми глазами. Мы приземлились в грязь рядом с платформой вихрем меха, зубов и когтей. Я даже не был уверен, отросли ли мои клыки, когда вонзил зубы ему в затылок. Его вопль боли наполнил меня негодующим удовлетворением. Мой зверь полностью растворился в драке, и он был зол. Очень зол!
Страбон обернулся, пытаясь стряхнуть меня, но я крепко держался за него клыками и когтями. Он щелкал челюстями по своим плечам, пытаясь дотянуться до меня, но безуспешно. Только когда он случайно скатился на край платформы, я потерял хватку. Пытаясь устоять на ногах, я молча смотрел в его испуганные глаза. Пока мы кружили друг против друга, он лаял, рычал и скалился, брызгая слюной. Его кровь стекала в грязь.
Он был истощен. Я видел это по дрожащим мышцам его плеч. Скоро он будет вынужден либо сделать последнюю попытку и напасть на меня, либо лечь в грязь и сдаться. Умный Варг понял бы это сразу — я был абсолютно невредим. Но еще бы он оценил силу моего гнева — тот будет питать меня еще очень долгое время.
Страбон не был умен.
Я заметил, как напряглось его левое бедро, и, прежде чем он, вероятно, выбрал цель удара, я точно знал, куда он нападет. Низко прижавшись к земле, я поднырнул под него, когда он высоко подпрыгнул. Упав на спину, я сильно ударил задними лапами, заставив его перевернуться в воздухе. Он приземлился с глухим стуком на середину поляны, и его тут же окружила толпа соплеменников, которые давно устали от его отвратительного поведения. Мне даже не нужно было подкрадываться к нему и сжимать его горло, требуя капитуляции, — они быстро его успокоят и убедятся, что он уже не проблема.
* * *
Перекинувшись, я прикрыл бедра и запрыгнул на платформу. Потрясенная Натали в шоке уставилась на меня. Я убрал мягкие волны светлых волос с ее лица и осмотрел каждый видимый дюйм.
«Повреждений нет!» — с облегчением подумал я.
— Ты в порядке? — я вглядывался в ее лицо в ожидании — ее молчание беспокоило.
Отмерев, она кивнула, но ее глаза были так же широко раскрыты. Затем она оглянулась на замершего статуей Джерека. Бой был молниеносным — я был почти уверен, что он не успел пошевелить ни единым мускулом. Даже не отодвинул Натали от края. Когда она повернулась ко мне, я понял, что она тоже это осознала.
* * *
Сквозь затуманенное сознание я услышал музыку. Это вернуло меня в реальность. Я оглянулся в ту сторону и увидел рядом с музыкантами Рикора. Он коротко кивнул мне.
«Молодец, парень!» — сказал мне его взгляд.
У нас так давно не было музыки — я почти забыл, как она звучит. Ритмичное биение совпало с быстрым биением моего сердца — облегчение и радость, что Натали не пострадала. Ухмыльнувшись ей, я низко поклонился, сжимая кулаки перед лицом. Я с надеждой посмотрел на нее, но она только удивленно моргнула. Возможно, она не знает эту традицию.
— Так Варги приглашают на танец, — объяснил я.
— О! — воскликнула девушка, выходя из ступора. — Ну, как я могу отказать человеку, который только что спас мне жизнь?
Обхватив руками ее талию и наслаждаясь ее мягкостью, я осторожно поднял Натали с платформы, позволяя ее телу медленно скользнуть вниз по моему, пока она не нашла опору. Я чувствовал спиной взгляды из толпы, когда вел ее туда, где четверо старожилов стучали и бренчали на самодельных инструментах. Один из них начал петь, чем напугал стаю зеленых соек на деревьях.
Другие пары присоединились к нам, когда я развернул Натали в такт ритму. Мое сердце вздрагивало каждый раз, когда она смеялась, а ее улыбка заглушала для меня музыку. Я мог бы так прожить остаток своей жизни, кружа девушку вокруг музыкантов, и был бы счастлив, но от неудачного столкновения с другой парой Натали подвернула лодыжку.
Когда она вздрогнула от боли, я подхватил ее на руки и отнес в тихое место за кошу. Каждый дюйм моей кожи, касаясь ее, кричал о большем, поэтому попытка осторожно посадить ее на скамейку, вырезанную из бревна, стала для меня пыткой.
— Я в порядке, Маркон, — попыталась успокоить меня Натали, но это не помешало мне взять ее босую ногу в одну руку, а другой осторожно потрогать лодыжку. — Ничего страшного, я просто приземлилась не в ту сторону.
Только когда ее пальчики нежно скользнули по моему лбу, очерчивая круг лица, я поднял глаза. Мягкость ее взгляда сообщила мне, что она впервые видит меня. Действительно видит. Своим Защитником.
— Спасибо, — прошептала Натали. Ее пальцы задержались на моей шее. — Никто никогда… я имею в виду, мои сестры — единственные… даже мои родители…
Не любой бы понял, что она имела в виду, но я понял. Мое сердце содрогнулось за нее — помимо ее сестер, я был единственным, кто когда-либо защитил ее. Натали заслуживала этого! И многого другого.
* * *
Скользнув ладонями по ее стройным икрам, я просунул их между ее коленями и развел их в стороны. Она охотно открылась мне и шумно втянула воздух, не отрывая от меня взгляда. Я жаждал следовать изгибу ее обнаженного бедра, но пока не мог идти дальше — сначала я хотел попробовать сладость ее рта. На днях я был так близко — мог легко прижаться губами к ее сочным, манящим губкам — но время было неподходящим. Сейчас же все казалось таким правильным.
Опустившись на колени между ее бедер, я потянул девушку вперед, пока не почувствовал ее влажный жар. Мои глаза закрылись в блаженстве, смакуя ощущение моей твердости, вдавливающейся в ее мягкость, и только два хлипких лоскута шелка разделяли нас. Ее прерывистое дыхание перехватило спазмом горло, привлекая мое внимание к ее слегка приоткрытым губам. Эти восхитительные полные губы, которые просто умоляли поцеловать их, действовали на меня как наркотик.
«Еще не время, милая!»
Мои руки скользнули по ее бедрам к изгибу спины, упиваясь ее гладкостью. Я мог бы счастливо оставаться там до тех пор, пока не пройдут века, но другие мягкие холмики призывно звали меня. Я обхватил рукой одну грудь, наслаждаясь ее тяжестью, и спустился губами до вершинки, торчащей сквозь шелк.
Натали зарылась пальцами в мои волосы, выгибая спину и задыхаясь от удовольствия. Я застонал в ответ, не в силах сдержать свое желание. Я взял другую грудь в рот, обводя языком контур ее соска.
— О, Маркон, — выдохнула она, схватив до боли мои волосы.
Звук моего имени на ее губах чуть не свел меня с ума.