Страница 28 из 38
Она не знала, что на это ответить.
А что страшного случится, если она просто скажет, где ее найти? Можно же дать ему хотя бы лондонский адрес.
Когда они снова укладывали одежду и другие вещи в чемодан, принесенный из багажного отделения, она быстро нацарапала на бумаге адрес своего дома на Парк-Террейс. Потом придумает, как отдать ему листок перед расставанием.
Мэри услышала стук в дверь. Неужели?.. Но нет, это был проводник: он пришел сообщить, что через несколько минут поезд прибывает в Вену. Взял их чемодан – он будет ждать их на платформе. Мэри кивнула и дала ему pourboire[34], сколько было принято. Когда проводник ушел, она проверила свою поясную сумку – на месте ли пистолет и патроны. Так, на всякий случай.
– А можно, я в Вене снова в мальчишку переоденусь? – спросила Диана. Она уже колотила каблуками по сиденью – так ей не терпелось сойти с поезда.
– Нет, – резко ответила Мэри. – Идем в коридор, подождем там.
Они обе смотрели, как поезд подъезжает к Westbahnhof. Был уже двенадцатый час ночи, но даже в это время на станции было светло от газовых фонарей. В окно Мэри видела пассажиров с грудами багажа, ожидающих прибытия поезда. Это был один из главных вокзалов Европы. Westbahnhof никогда не спит.
Едва поезд остановился, появилась Жюстина и широким решительным шагом двинулась к ним по коридору.
– Наконец-то… – начала было Мэри, но Жюстина схватила ее за руку. Это было настолько необычно для Жюстины, что Мэри от неожиданности молча уставилась на нее, не зная, как реагировать.
– Идем! – настойчиво сказала Жюстина. Обычно такая мягкая, сейчас она сжимала руку Мэри, словно тисками.
– Иду, иду! – сказала Мэри. Жюстина уже тащила ее к дверям. – Осторожнее, мне же больно!
Они спустились по ступенькам на платформу. Там было не протолкнуться от пассажиров и багажа. Где же Диана? Слава богу, на сей раз эта девчонка не отстала. Она стояла рядом с Мэри, хотя и с надутым видом.
– Прости, пожалуйста, – сказала Жюстина. – Но нам нужно немедленно найти кэб! Где тут стоянка?
– Герр Фрэнк? Это вы герр Фрэнк?
Мэри обернулась на голос. Перед ней стоял молодой человек в ливрее лакея и держал табличку с надписью: «Семья Фрэнк».
– А вы от кого? – спросил мистер Джастин Фрэнк таким подозрительным тоном, какого Мэри никогда от него не слышала.
– Я из дома фрау Нортон. Она послала меня встретить вас на вокзале и описала в точности: ein Herr[35], очень высокого роста, и zwei Damen[36]. Велела передать, что мистер Хольмс шлет привет. Ее экипаж ожидает вас у вокзала.
– Ясно, – сказала Жюстина. – Если вы поможете мне донести чемодан, мы пойдем за вами.
Мэри оглянулась на поезд. Из вагона как раз выходил месье Вальдман. Он оглядывал платформу, словно в растерянности или ища кого-то. Может быть, ее? Она так и не отдала ему листок с адресом. Может быть, еще можно успеть сбегать, быстро-быстро, и отдать?
Но тут ее руку вновь сжали стальные тиски.
– Идем, – сказала Жюстина, и Мэри волей-неволей пошла за ней.
Экипаж, похожий на четырехместную карету, только роскошнее, стоял у входа, и фонари в нем горели. Лакей обменялся коротким приветствием с возницей. Кони ржали и били копытами. Лакей помог сесть Мэри и Жюстине (Диана от помощи отказалась), затем погрузил чемодан и вскочил на запятки.
– Hü! – крикнул возница, и копыта зацокали по каменной мостовой. Экипаж покатил в темноте венской ночи по улицам, которых Мэри почти не могла разглядеть, среди домов, едва различимых в темноте.
– В чем дело, в конце концов? – спросила она. – У меня теперь вся рука будет в синяках. Я же только хотела…
– Прошу прощения, Мэри, – сказала Жюстина. – Но, видишь ли, я кое-что узнала. Сама не знаю, зачем – я при этом чувствовала себя какой-то воровкой, – но я заглянула в сумку Генриха, когда он вышел покурить. Какой-то он чересчур идеальный, знаешь ли. Слишком дружелюбный, слишком заботливый. Он ведь нас почти не знает, а ни на шаг от нас не отходил. И кое-какие детали, когда он говорил о Швейцарии… в них кое-что не сходилось. Я давно не видела мою родину, но есть вещи, которые не меняются даже через сто лет. Даже его французский выговор… не знаю, в самом ли деле он швейцарец? – Она достала что-то из своей сумки. Мэри почти ничего не видела в тусклом свете фонаря – он ведь был предназначен не для того, чтобы светить внутри экипажа, а только для того, чтобы дать знать другим извозчикам на дороге о его приближении. Она придвинулась поближе к окну и попыталась разглядеть загадочный предмет в свете уличных газовых фонарей. Колеса подскакивали на камнях, и ее ужасно трясло.
– Что это? – спросила Диана, наклоняясь к ней.
– Прекрати! Ты меня локтем под ребра пихаешь! Подожди минуту, сначала я посмотрю, потом ты.
Это оказалась бумага – конверт. Но он был чистый, и Мэри уже хотела спросить Жюстину, что же это значит, когда увидела на нем печать. Печать была черной, но при дневном свете, наверное, оказалась бы красной. Приглядевшись как следует, она с трудом разобрала выпуклые буквы: S.A.
Мэри: – А тебе непременно нужно так подробно все описывать в этой главе? Я тут какой-то идиоткой выхожу.
Диана: – Ты и вела себя как идиотка.
Жюстина: – Ты же не могла знать, что Генрих Вальдман связан с Société des Alchimistes.
Диана: – Ну и пусть не могла, все равно идиотка. «Ах, Генрих! Какие у тебя голубые глаза!»
Мэри: – В этот раз я определенно оказалась не на высоте.
Глава VI. Утро в Вене
– Как вы думаете, кто-нибудь еще из тех, кого вы встретили в пути, мог быть членом Société des Alchimistes? – Ирен Нортон налила себе чашку кофе.
Они сидели в уютной столовой, и в окна струился утренний свет.
– Не думаю, – сказала Мэри. – Кто же? Эта милая мадам Корбо, которая угощала нас бисквитами? Мадемуазель Николетта? Не могу представить, чтобы кто-то из них мог быть членом этого общества. Не знаю… разве что герцогиня.
– Она сказала, что она шпионка и работает на румынское правительство, – сказала Диана. Взяла кофейник, налила себе еще чашку кофе, бросила туда пять кусочков сахара и принялась энергично размешивать.
– Значит, можно не сомневаться, что это не так, – сказала Ирен. – Шпионы не рассказывают всем подряд, что они шпионы. Кто-нибудь хочет еще crêpes[37]? Фрау Шмидт испекла их специально для вас.
Диана протянула тарелку, и, к удивлению Мэри, Жюстина тоже.
– Я такие ела в детстве, – сказала она. – Сама не знаю, как это я до сих пор помню, но… да, и сахаром чуть-чуть присыпаны. А потом мы их заворачивали. Это еще в моем настоящем детстве было, в Женеве.
Она нахмурилась, словно стараясь вспомнить.
– Мне только кофе еще немножко, – сказала Мэри. Она и сама уже съела четыре тонких, плоских блинчика. А говорят, континентальные завтраки – легкие!
– С джемом или с шоколадом? – спросила Ирен. – Или и с тем и с другим? Диана хочет и с тем и с другим, не сомневаюсь. А знаете, это имя – Вальдман – мне, кажется, откуда-то знакомо… Но его не было среди тех имен, которые Шерлок упоминал в своем письме.
Она уже показывала им письмо: пять плотно исписанных страниц с описанием их самих, их приключений и роли в раскрытии уайтчепелских убийств, а также Société des Alchimistes. Мэри видела подпись на последней странице: «Всегда ваш Шерлок». И как это прикажете понимать? В каком это смысле он ее?
Вчера ночью, когда они приехали и их проводили в гостиную Ирен, та поднялась им навстречу с кушетки и сказала:
– Наконец-то! Я так рада вас видеть. – Пожала им руки и прибавила: – Надеюсь, мы обойдемся без лишних церемоний. Зовите меня Ирен. Я получила письмо от Шерлока вчера. Хочу, чтобы вы знали: я уже выяснила, где прячут Люсинду Ван Хельсинг. Но сегодня вы ничего не можете для нее сделать, и вы наверняка с ног валитесь от усталости. Хотите чего-нибудь поесть? Нет? Тогда предлагаю вам пойти поспать, а поговорить можно и утром.
34
На чай (фр.).
35
Один господин (нем.).
36
Две дамы (нем.).
37
Блинчиков (фр.).