Страница 11 из 38
– Мисс Моро некогда зря болтать, мама, – сказал Джо, расставляя тарелки с отпечатанным изображением кафедрального собора Великобритании. – Она пришла за информацией. И у меня есть кое-что для вас, мисс. Наконец-то кое-что случилось.
– Рассказывайте, – сказала Кэтрин, усаживаясь за кухонный стол. Столовой в доме Эбернейти не было, а гостиной пользовались только в самых торжественных случаях. Все важное происходило на кухне.
– Ну, – начал Джо, – вы уже знаете, что тут долго ничего не происходило, ничего интересного, во всяком случае. Только письма приходили с этими красными печатями и буквами S.A. Доктор Сьюард вел себя как обычно, и бедняга Ренфилд тоже – сидел да глотал себе своих мух, все такой же безобидный малый.
Но в пятницу к доктору Сьюарду явился посетитель. Это был джентльмен из Лондона. Я знаю, потому что сам открывал ему ворота, и, пока шли через двор, заметил, что сегодня прекрасный день, а он и говорит: в Лондоне, мол, прохладнее, там тротуары мощеные. Судя по голосу и манерам, это был джентльмен, хотя воротничок у него был не такой уж белый – непохоже, чтобы его часто стирали, да и рукава пиджака внизу обтрепались. Что-то в нем было странное, как будто он боится чего-то. Сначала я подумал – может, он сам на прием пришел: он был как будто не совсем в себе, если вы понимаете, о чем я. Вид как раз такой, какой у наших пациентов иногда бывает. Но когда я спросил, как о нем доложить, он сказал, что его зовут Эдвард Прендик и у него назначена встреча с мистером Сьюардом. Я вспомнил, что это одно из тех имен, которые называла мисс Джекилл. Я бы послал письмо, мисс, но я же знал, что вы сегодня приедете.
Кэтрин сидела, онемев. Так, значит, Прендик – Эдвард Прендик, человек, который видел, как ее превратили из пумы в женщину, который научил ее говорить и читать, который говорил, что любит, а потом бросил ее одну на острове Моро, – этот человек жив. Он не погиб в огне вместе с Адамом Франкенштейном и не бежал на континент, как они думали. Он в Лондоне. Кэтрин не знала, что и сказать.
Миссис Эбернейти принесла тарелку черного хлеба с маслом и ломтиками холодной ветчины и блюдо с маринованными овощами.
– Чай будет готов через минуту, – сказала она.
– Это ведь важно, правда, мисс? – спросил Джо, обеспокоенно глядя на Кэтрин.
– Да. Да, важно. – Кэтрин рассеянно намазала маслом кусочек хлеба и положила к себе на тарелку. Взяла ломтик ветчины и стала рвать зубами. – А вы не знаете, по какому поводу была эта встреча? – Нож, напомнила она себе. Мясо режут ножом, а едят вилкой. Чудовищно неудобный способ питаться. И как только люди выживают?
– Они сидели там около часа, – сказал Джо, делая себе бутерброд с маслом и ветчиной. Положил на тарелку маринованного лука и огурцов. – Я хотел подслушать под дверью, но работа ждала, да и другие санитары мимо ходили. Слышал только самое начало разговора. Доктор Сьюард говорил что-то о встрече в Лондоне, а Прендик не соглашался, и Сьюарда это вывело из себя. Он говорил громко, поэтому я все-таки кое-что расслышал. Говорил что-то про то, что сомневается в лояльности Прендика, и тут мне как раз пришлось уйти. Так я больше ничего и не разузнал.
В другом конце кухни засвистел чайник. Миссис Эбернейти сняла его с плиты.
– Джо, ты забыл чашки! – Миссис Эбернейти поставила на стол две чайные чашки, затем принесла чайничек из того же сервиза. Из носика у него шел пар. – Вы с молоком пьете, мисс Моро? Джо всегда пьет без молока, так я иной раз забываю его на стол поставить.
– Да, – сказала Кэтрин. Остаток бутерброда она доела как полагается, ножом и вилкой. Ей не хотелось шокировать миссис Эбернейти.
– Прошу прощения, мисс. Жаль, что ничего больше не могу вам рассказать. Но, судя по всему, что-то затевается, как говорит мистер Холмс. Мы покупаем «Стрэнд» только ради рассказов доктора Ватсона. – Джо налил себе чая и щедро насыпал туда сахара. Чай был темный, крепкий – гораздо крепче, чем у миссис Пул.
– Ничего. То, что вы узнали, очень важно. Знать бы только, где и когда они готовят встречу!
– Тут уж я не могу вам помочь. Но я буду продолжать следить – может быть, мистер Прендик снова приедет и мне удастся выяснить еще что-нибудь?
Кэтрин налила себе чая – полчашечки, и долила побольше молока из кувшинчика, который принесла миссис Эбернейти.
– Спасибо, Джо. Мы очень благодарны вам за помощь. – Но эта встреча наверняка должна состояться совсем скоро, иначе Сьюард не вызывал бы Прендика к себе, а написал бы письмо. Как же узнать, где и когда они встречаются? Где могут храниться такие сведения? Наверняка такой важный человек, как директор Перфлитской лечебницы, ведет деловой календарь. Не отметил ли он там дату встречи с другим членом Société des Alchimistes? Или такие секретные сведения бумаге не доверяют?
– Да не стоит благодарности, – проговорил Джо, и шея и лицо у него залились краской. – Я всегда рад помочь мисс Джекилл… и мистеру Холмсу, конечно.
Его смущение было почти забавным. Но все-таки в Джо чувствовалось своеобразное достоинство большого спокойного мужчины, и красные щеки не могли поколебать этого впечатления.
Кэтрин подумала – интересно, почему он держится за работу в лечебнице, когда вполне мог бы заработать больше каким-нибудь другим ремеслом. Может быть, все дело в его стремлении приносить пользу людям, помогать тем, кто нуждается в помощи.
Вдруг раздался стук в кухонную дверь. Джо вздрогнул так, что чуть стул не опрокинул.
– Ты кого-нибудь ждешь? – спросила миссис Эбернейти. Преподобный Джозайя Крэшоу уже приготовился громким и надменным голосом читать обоим Эбернейти наставления о необходимости воздержания от спиртного в любом виде.
Но миссис Эбернейти открыла дверь, и все увидели, что на пороге стоит Чарли. Он воровато оглянулся через плечо, а затем, к немалому изумлению миссис Эбернейти, прошмыгнул у нее под рукой на кухню.
– Хвоста за мной нет, это я ручаюсь, мисс, – доложил он преподобному Крэшоу.
– Это Чарли, мальчик из команды Шерлока Холмса, – пояснила Кэтрин. Миссис Эбернейти с тревогой оглядела лондонский наряд Чарли – некое обтрепанное подобие костюма джентльмена, слишком большого по размеру и потому подвернутого, где можно, – чтобы хоть штанины не волочились по земле. – Я привезла его с собой из Лондона, чтобы он поговорил с местными мальчишками – может быть, они видели что-нибудь такое, чего не заметил Джо. Мистер Холмс держит целую армию таких ребят: это его глаза и уши в Лондоне.
– Ну что ж, если это знакомый мистера Холмса… – сказал Джо, хотя поглядывал на Чарли все-таки с некоторым сомнением.
– Миссис Эбернейти, нельзя ли и Чарли налить чашку чая? Он не должен был сюда приходить, мы уговорились встретиться на вокзале. Но раз он здесь, значит, у него есть новости. Итак, – Кэтрин повернулась к Чарли, – что ты узнал?
– Тут что-то наклевывается, – сказал Чарли. – Глядите, что я принес. А это что, хлеб с маслом?
Он вытянул из-под рубашки сверток синей ткани и протянул его Кэтрин.
Она встряхнула его, чтобы развернуть. Это оказалось… платье.
– Это из лечебницы, – сказал Джо. – Такие носят наши пациентки. Где ты его взял?
Чарли сел за стол и взял кусок хлеба, не успела еще миссис Эбернейти пододвинуть ему тарелку. Рассказывая, он успел основательно намазать его маслом с помощью столового ножа, не дожидаясь, когда ему подадут отдельные приборы.
– Я пошел в отель «Роял», как вы сказали, мисс, и завел разговор с чистильщиком. Скоро мы уже пили вместе пиво, и я рассказывал, что ищу работу за городом – в Лондоне, мол, за мной охотится один человек, за то, что я не пошел в его банду карманников. Рассказывал про лондонскую жизнь, насочинял с три короба всякого такого – как в романах мистера Диккенса. Сейчас-то уже ничего такого нет, но деревенские мальчишки, они же доверчивые. Если бы я назвался Оливером Твистом, он бы и то поверил. – Миссис Эбернейти положила возле его тарелки ножик и вилку – правда, он и внимания на них не обратил, – и поставила чашку, куда он тут же налил чая почти до краев. – Спасибо большое, мэм. – Он сверкнул зубами в улыбке – хитроватой улыбке лондонского мальчишки, в которой было ровно пополам наивности и проказливого обаяния.