Населенный призраками

– Кто там? – Она пыталась говорить спокойно, но даже ей самой было слышно, как дрожит ее голос. В голове вспыхнуло воспоминание, как днем ранее Порция стучала в окно. Может, она подговорила одного из парней, из тех, с которыми обедала вместе, заскочить сюда и разыграть ее?

Теперь она уже стояла в коридоре. Новые полы здесь все еще были неотполированными и шершавыми, и Хендрикс чувствовала, как крошечные занозы половиц покалывают пальцы ног. Она услышала тихий гул голосов родителей, доносящийся из гостиной, но за ним было что-то еще. Хендрикс остановилась, склонив голову и прислушиваясь.

Опять этот смех.

Мурашки побежали по рукам. Теперь, когда Хендрикс вслушивалась, она не могла отрицать того, что услышала. Кто-то был в ее доме. Кто-то смеялся в ее доме.

По спине прошла дрожь. Глаза Хендрикс были обращены на тени позади полиэтилена, покрывающего стены. Она сжала и разжала кулаки и поняла, что ладони вспотели.

Смех, казалось, шел из ванной. Хендрикс кралась по коридору, ожидая, что паркетная доска заскрипит под ее ногами и выдаст ее. Но пол был новым, и ее движения оставалась беззвучными. Она остановилась возле ванной и прижала ухо к двери.

Она явственно услышала голоса двух парней. Хендрикс тихо выругалась, все ее тело расслабилось, когда она поняла, что произошло. Ведь она слушала ролик о тканевых масках, когда готовилась к школе сегодня утром, и, должно быть, забыла выключить свои беспроводные колонки. Вероятно, они ловили сигнал папиного мобильного внизу. Иногда так случалось.

С облегчением она открыла дверь и включила свет, уже ища глазами ярко-синие колонки на раковине…

Она увидела свое отражение в зеркале над раковиной и почувствовала, как желудок ухнул куда-то вниз.

Ее длинные светлые волосы были коротко острижены. Колючие пучки волос торчали тут и там. В некоторых местах волосы были выстрижены так близко к голове, что можно было увидеть кровоточащие участки кожи.

Грудь Хендрикс сжалась. Она подняла дрожащую руку к голове, съежившись от страха, когда пальцы коснулись глубокой раны, где волосы были отрезаны слишком близко к коже. Кровь пузырилась под ее пальцами и струилась по лицу темными ручейками.

И это еще не все. Кто-то изрисовал ее лицо синим маркером, обведя лоб, нос, оставив пятно на подбородке.

«Прыщавая», гласила надпись. «Носатая. Шлюха».

Знакомая горячая волна стыда прокатилась по щекам. Можно было подумать, что все это ей снилось, если бы она не чувствовала кровь, стекающую по коже, и постоянную пульсирующую боль от глубокого пореза.

Хендрикс отшатнулась назад, врезавшись в дверь ванной. «Он здесь», – кричал ее разум. Это было единственное объяснение. Он проник через окно; он сделал это с ней, пока она спала. Он всегда говорил, что ее погубит расставание с ним, что никто не захочет встречаться с ней, если она оставит его.

Теперь она была в этом уверена.

Хендрикс глубоко вздохнула и схватилась за ручку двери за спиной. Она распахнула ее и помчалась обратно в свою комнату, хлопнув дверью так сильно, что стена содрогнулась.

Именно тогда она увидела обеденный нож, который принесла с собой из столовой. Он торчал с обратной стороны двери. Как предупреждение.

Крик, казалось, сам вырвался из нее, заполнив горло и разомкнув губы. Звук получился настолько громким, что в ушах звенело и несколько секунд спустя.

По холлу прогрохотали шаги. Хендрикс отшатнулась от двери, но в спальню ворвался папа, а не Грейсон.

– Что случилось? – Он уже искал злоумышленника, его мысли явно шли по тому же пути, что и у Хендрикс. – Этот мелкий мерзавец здесь?

Хендрикс помотала головой и указала на свое лицо и волосы.

Отец только моргнул, нахмурившись.

– Хендрикс? – сказал он. – В чем дело?

– Разве ты не видишь, что он сделал?

Озадаченное выражение не покидало лицо отца. В замешательстве Хендрикс повернулась лицом к зеркалу, висящему над ее комодом.

То, что она увидела, заставило кровь застыть в жилах.

Ее отражение снова было нормальным. Волосы не были выстрижены. Они все еще были скручены в пучок, немного растрепанный после того, как она покопалась в нем пальцами, но сама гулька была на месте. На лице не осталось никаких следов маркера, по щекам не текла кровь. Все выглядело так же, как обычно.

– Нет, – выдохнула Хендрикс, наклонившись ближе к зеркалу. Она провела руками по лицу, по губам, распустила волосы дрожащими пальцами. – Ты не понимаешь, секунду назад все выглядело по-другому.

Папа уставился на нее, слегка нахмурившись.

– Что выглядело по-другому?

Горло перехватило. Она не хотела признаваться в том, что увидела. В том, что она думала, что увидела. Это было слишком безумно, чтобы произнести вслух.

– Не знаю, – пробормотала она, скручивая волосы обратно в пучок.

Отец явно пребывал в сомнении. Неловко замявшись, он сказал:

– Терапевт говорил, что такое может произойти, помнишь? Примерно сорок процентов людей с посттравматическим стрессовым расстройством испытывают слуховые или визуальные галлюцинации.

– Господи, папа, у меня нет посттравматического стрессового расстройства, – слабым голосом сказала Хендрикс. – Это была игра света или что-то в этом роде.

– Я знаю, ты сказала нам, что не хочешь ни с кем говорить о том, что произошло, но, возможно…

– Я в порядке.

Наступила долгая пауза. Отец Хендрикс, похоже, вел какую-то внутреннюю борьбу с самим собой.

За последние несколько месяцев слово терапия использовалось довольно часто. Хендрикс сказала своим родителям, что она не хочет сидеть на кушетке у какого-то старика и говорить о своих чувствах, она даже не знает, с чего начать, и родители на какое-то время согласились позволить ей попытаться справляться с ситуацией самостоятельно. Но Хендрикс понимала, что они не особо уверены, что это решение правильное. Иногда она и сама не была в этом уверена.

– Ладно, – наконец сказал отец. – Просто постарайся немного отдохнуть.

Хендрикс услышала и то, что он не произнес. «На этот раз пусть идет как идет. Но если это повторится снова, мы привлечем и маму, и врачей, и лекарства по рецепту».

Она с трудом кивнула, уставившись на отца в ожидании, когда он выйдет в коридор.

Закрыв дверь, Хендрикс увидела, что нож для стейка все еще торчит в древесине.

Глава 7

Следующим утром Хендрикс спешила вниз по лестнице, в то время как ее родители собирались на работу. Она слышала их голоса за закрытой дверью.

– Кто-то должен поговорить с ней о ее тревожных состояниях, Диана, – говорил отец.

– Я просто не знаю, должны ли это быть мы, – ответила ее мама. – Я все еще думаю, что психотерапевт…

Хендрикс поторопилась спуститься по лестнице, упустив остальную часть их спора. Ей не нужен был психотерапевт, и она решила, что единственный способ избежать столкновения – это не встречаться с родителями. Она схватила яблоко из вазы с фруктами на кухне и быстро написала записку.

«Обещала Порции

встретиться с ней перед школой.

Увидимся позже!»

Это была ложь, но лучше уж так. Ее родители будут рады, что у нее есть Порция. Она сунула яблоко в рот и, сжав его зубами, набросила пальто и выскочила за дверь.

День был пасмурный и ветреный, но теплее, чем когда она впервые попала сюда. Было достаточно тепло, чтобы Хендрикс могла не застегиваться, наслаждаясь ощущением легкого ветра на горячих щеках.

Кто-то шел прямо перед ней, склонив голову так, что она не могла видеть его лицо.

Она шла за ним полтора квартала, прежде чем узнала черную одежду и стрижку в стиле ретро. Это был тот самый парень – тот, что курил у ее бассейна после вечеринки и не назвал ей свое имя.

– Эй! – крикнула она, сорвавшись на бег, чтобы догнать его. – Погоди!

Он застыл. Заколебался, но так и не обернулся.