Противотанкист

Отошедшая 243-я дивизия, расположившись в лесном массиве правее посёлка, приводила себя в порядок. Бойцы и командиры, убедившись на своём горьком опыте, что дома не лучшее укрытие от бомбардировщиков, в посёлок не лезли, потому что свежие развалины и пепелища, живо напоминали им об этом. Но и занимать оборону вдоль берега реки, тоже никто не спешил, хотя готовые траншеи и были вырыты как с той, так и с другой стороны от нашей высотки. Всё-таки правее нас заняло окопы какое-то дежурное подразделение, может взвод, а может и остатки роты, но на этом и всё. Может у них не было приказа, а может расслабились и успокоились, побыв немного в резерве. Как рассказывал взводный, который вместе с командиром роты ходил туда налаживать взаимодействие. Насчёт возможного прорыва немцев, им ответили следующее.

— Да не ссыте вы, мужики! Немец в сорока километрах, и впереди вас целая наша армия, так что спите спокойно и нам не мешайте. — Единственное о чём удалось договориться, это чтобы не шумели, да и светомаскировку соблюдали.

Ночь прошла спокойно, да и днём тоже было всё нормально, немецкая авиация хоть и летала, но станцию больше не бомбила, переговорив с ротным, разрешаем бойцам по очереди отдыхать до обеда, но разведку за реку всё-таки отправляем. Раненых через наш посёлок провозят немного, и по их рассказам выясняется, что немец, получив по зубам, особо активничать перестал, но это только в центре обороны армии, а вот на юго-западе, канонада не замолкала, и приближалась к нам. После обеда подразделения дивизии, видимо получив приказ, снимаются и уходят вдоль берега реки на юг, и мы скоро остаёмся совсем одни. Вернувшаяся из-за речки разведка, ситуацию тоже не прояснила, ни наших, ни немцев, бойцы не обнаружили. Секреты мы поменяли ближе к вечеру, ну и с наступлением темноты, как обычно заступаем на дежурство, но сегодня у меня на душе почему-то не спокойно, поэтому иду погутарить со своими друзьями-командирами.

— Ну что, сегодня как обычно, «один спит, другой ворует», — спрашиваю я у лейтенанта.

— Можно и так, но пока дивизия отходит, можно отбиться, выставив только часовых, а после полуночи поднять личный состав, — отвечает взводный.

— Да и затихло всё на юго-западе — вступает в разговор Мишка, — весь день гремело, а сейчас тишина, только с юга канонада доносится.

— Что, и у вас тоже?

— Что у нас?? — Одновременно спрашивают оба.

— Чуйка сработала. Я думал, только я один такой неспокойный?

— Ну, чуй не чуй, а то что фрицы успокоились, я в жизни не поверю, всё лето пёрли, а тут немного постреляли и разбежались, тем более вчера всю ночь гул стоял, а сегодня затишье. Пойду-ка я к капитану, с ним переговорю. — Иван уходит, а мы с Мишаней, выставив караул и распределив смены, расходимся, я спать, а Мишка дежурить.

Проснулся я сам, где-то около полуночи, так что аккуратно выбираюсь из блиндажа и иду к орудию, менять сержанта Волохова.

— Ну что, всё нормально?

— Пока да. Если ты мне на смену, то я отдыхать. Да и взводный просил его разбудить в полночь. Сменщики часовых в ровиках возле орудий, сегодня пока ездовые дежурят, да и наводчики там же спят. Мишка уходит, а я, разбудив лейтенанта, сваливаю на него свои обязанности и, отпросившись, иду к пехотинцам. Пройдя ходами сообщения в тыл, по развалинам станции пробираюсь к будке обходчика, где у нас расположен личный состав липового караула. Нет, караул выглядит как настоящий, всё по уставу, «фас, профиль, прОтокол, отпечатки пальцев», но служит он для «пускания пыли в глаза», двое часовых просто стоят с той и другой стороны моста и меняются через пару часов. А вот настоящие секреты меняем только в тёмное время суток, утром и вечером. Успел я как раз вовремя и, переговорив с начкаром, вместо разводящего иду вместе с ним, проводить смену. На первом посту всё нормально, а вот перейдя через реку, создаётся впечатление, что кто-то смотрит на тебя сквозь прорезь прицела, и часовой тут какой-то дёрганый. Ночь сегодня лунная, но проплывающие по небу тучи, постоянно закрывают «волчье солнце», и становится темно, как у негра-трансвестита в прямой кишке. Правда ненадолго, так что подобраться к посту и тихо снять часового всё-таки можно, если раздолбаи в секретах уснут, поэтому отдаю красноармейцу свой наган, со словами.

— Смотри в оба боец и на месте не стой, постоянно перемещайся, если что случится, щучкой ныряй на ту сторону насыпи, — показываю я рукой направление, — а мы прикроем. Руки можешь держать в карманах шинели, вроде как замёрз, лейтенант я думаю, тебя за это не накажет.

— Понял, товарищ сержант, и спасибо. — Уходим так же, как и пришли и, пройдя вдоль путей, поворачиваем за угол ближайшего строения.

— Как голый на площади, — матюгнувшись, произносит «офицер», когда мы оказались в безопасности.

— И не говорите, товарищ лейтенант, я чуть не обделался, пока на той стороне караулил.

— То-то ты всё к моей стороне моста жался, как цыплёнок к наседке, — отвечает второй.

— И как давно у тебя ощущение обделанности появилось, товарищ красноармеец? — спрашиваю я.

— Да вот почти сразу, как только на пост заступил, будто кто-то из леса на тебя смотрит и сожрать хочет.

— Товарищ лейтенант, а когда перед этим часовых меняли, также было, как сейчас?

— Да нет, вроде всё в порядке, так же как днём.

— Значит часа два уже, в лесу кто-то есть, и явно ничего хорошего с той стороны нам не светит. — Размышляю я вслух.

— Думаешь, скоро начнётся, сержант?

— Думаю да.

— Тогда пошли к ротному. — Забрав по пути липовый караул, пробираемся на КП, где нас уже встречает командир роты.

— Докладывай, лейтенант. Что случилось?

— Немцы на той стороне. В лесу, возле деревни Половцево.

— Сам видел, или сказал кто?

— Не видел, но по ощущениям догадался.

— А ты что скажешь? Сержант. — Обращается ко мне ротный.

— Тоже самое и скажу. Товарищ капитан. Когда на ту сторону ходили, как будто под прицелом пулемёта стояли.

— Ну что лейтенант, поднимай роту в ружьё. Только тихо и без спешки, пусть все занимают позиции. Ну а ты артиллерист, буди своих. Только тоже тихо. А то ваших, говорят и из пушки не разбудишь.

— Врут всё. — Отвечаю я на подколку.

— Ну, раз врут, тогда ладно. — Идите, готовьтесь к бою.

По ходу сообщения я пришёл к себе на батарею и, передав приказ взводному, занимаю свое место возле орудия и пытаюсь разглядеть что-нибудь в бинокль. В неярком лунном свете, видно немного, но все ориентиры различить можно, а они у нас пристреляны, да и никакого движения пока не наблюдается. Как я не ждал, но первый выстрел прозвучал как всегда неожиданно, а за ним второй, третий, очередь из пулемёта, а потом в небо взвились осветительные ракеты и началось.

Как немцы незамеченными пробрались от леса до деревушки, и никто их не увидел? Это вопрос. Хотя чему удивляться, ночь всё-таки. Поэтому когда раздались выстрелы, фрицы, поняв, что их обнаружили, рванули к мосту. А вот эти-то двести метров от деревушки до моста, не смог бы пробежать, даже чемпион мира по бегу. Как говорил товарищ Маяковский.

— … Тише ораторы. Ваше слово, товарищ Маузер. — Так и тут, ваше слово, товарищ Максим, ну и товарищи Дегтярёвы, все, вместе взятые. Под дулами пяти пулемётов, с дистанции триста метров, особо не побегаешь, немцы закончились быстрее, чем лента в максиме, точнее бегущие немцы, а вот лежащие и орущие остались, так что остаток ленты станкопулемётчики добили, ну и ручники от них не отстали, израсходовав по два диска. В общем, дискотека удалась на славу. И какой чудак сказал, что дегтярь это дерьмо, очень даже неплохая немцекоска, особенно в умелых руках, а когда ещё и не одна, да во фланг наступающему противнику… Максим стрелял из дзота, расположенного на нашем берегу, слева от моста, второй дзот был устроен прямо в насыпи железной дороги, которая отворачивая вправо от главной магистрали, проходила вдоль берега реки, и там стоял нештатный МГ-34 на станке, но он пока молчал. Стрельба велась только с позиций нашего первого взвода, находящегося в предполье возле реки, и то работали только пулемёты, самозарядки и карабины пока даже не стреляли. С нашей высотки, где разместились основные силы (второй стрелковый, наш противотанковый взвод и резерв), не раздалось ни одного выстрела, так что пока ждём-с, что же предпримут немцы, и много ли их ещё осталось. Третий взвод занимал круговую оборону в опорном пункте справа, сразу за железкой. У командира роты была налажена телефонная связь как с нами, так и со всеми взводами, так что начало боя он разыграл как по нотам, и дебют был за нами.