Страница 17 из 84
— Так, — В комнату зашла лекарь, — Судя по гомону на весь приемный покой, ты полностью здорова. Поэтому собирай вещи и пулей к себе в башню! Один день постельный режим. — И ворчливо добавила, — Послезавтра зайдешь за справкой.
Пискнув от радости я похватала все, что друзья мне успели принести, Генриха тоже прихватила, чисто машинально, и поскакала в башню. Генрих начал возмущаться сразу, потому что “Никому не позволено таскать белок! Я не мягкая игрушка! Верни меня на родную землю!”. На улице он высказывать свое возмущение не стал, поэтому я схватила его поудобнее и прямым ходом пересекла разделявшую третью башню и больничный корпус, поляну.
Друзья шли рядом и тихо подшучивали над Генрихом, начинающим сопеть с каждым словом все громче и громче. Я даже подумала, что он сейчас не выдержит и выскажет на мне в его красноречивой манере, но нет. Сдержался. Зато когда мы всей толпой ввалились в комнату, он возмутился:
— Какая низость! — Генрих картинно заломил лапы. — Меня! Генриха Ореховича младшего, нес человек на глазах у людей! Ты… — Он уставился на меня оранжевыми глазками. — Ты опозорила меня перед всем беличьим народом!
Я повесила халат в шкаф, разложила по местам разные необходимые мелочи и забралась на свою кровать, усевшись рядом с Бэль. Кресла заняли Алин и Фэн, Мирти устроился на кровати Кисы вместе с Кисой, а Генрих продолжал стенать на импровизированной сцене — на полу.
— Ну прости меня, — Протянула я, — Я не думала, что для твоего беличьего самолюбия это так важно.
Генрих фыркнул, лапы на груди сложил и деловито так:
— Я добрый, прощу, — И на меня покосился, — За гору орехов, мороженное и яблоко.
— Вымогатель! — Наиграно возмутилась я, начиная смеяться. — Шантажист!
Усы Генриха задергались и вскоре он сам улыбался, но стойко пытался это скрыть. Ребята тоже начали смеяться, ибо умиленный вид Генриха может вызвать только радость, и после этого наш доблестный грызун захохотал в голос.
На этом обиды закончились, уступив место несмолкаемому смеху. Пока в дверь не постучали и в комнату вошла куратор.
— Дамы и господа, а занятия для вас отменили? — Вкрадчиво поинтересовалась она. — Светозара остается в комнате, остальные бегом навстречу знаниям.
Алин с загадочной полуулыбкой не сводил глаз с куратора, медленно продвигаясь за остальными к выходу. Куратор же, казалось, не обращала на него внимания.
Я бы тоже лучше на занятия пошла, чем сидела одна в четырех стенах… Хотя почему одна? У меня теперь есть Генрих. Веселый грызун с отсутствием комплексов и тонной противоречий.
— Ну-у-у, чем займемся? — Воодушевился Генрих, когда дверь за друзьями закрылась.
Разочарованно вздохнув, я упала на кровать.
— А чем тут займешься? Постельный режим…
Генрих запрыгнул на свободный край кровати, с хитринкой в глазах.
— Режим — понятие относительное и легко преобразуемое в нашу пользу. — Просветил меня грызун и по совместительству нарушитель спокойствия.
— И что ты предлагаешь? — Поднявшись на локтях, посмотрела на задорную белку.
— У вас здесь творится что-то неладное… Предлагаю сунуть нос во все дела лагеря. — Улыбнулся он четырьмя зубами, явно рассчитывая на мою поддержку.
Поддержки не последовало.
— Нет, мы не будем никуда влезать и совать нос.
— У-у-у-у… — Затянул Генрих, медленно сползая с кровати.
— Не будем. — Повторила я.
— Ы-ы-ы… — Он с опущенными лапами уныло брел по ковру. — Ты зануда…
— Я? — Получить прозвище зануды — не самое приятное, что может с тобой произойти. — Я не зануда, просто в лагере есть люди, специально приглашенные для того, чтобы везде совать свой нос.
Генрих еще раз протянул “У-у-у-у…”.
— Нам же никто не запрещает чуточку помочь этим людям… — Продолжил свою “песню” грызун. — Разве помешают им два чутких носа?
Может и не помешают. Или помешают. Нет, нам определенно не стоит так подставляться. С другой стороны, интересно узнать, зачем в лагере следователь… И почему этот самый следователь именно нашу комнату взял под свой личный контроль, а не комнату предполагаемых шутников.
— Разве что одним глазком и не вдаваясь в подробности. — Сдалась я, прекрасно понимая всю степень ответственности.
Генрих от радости запищал, запрыгал и бесперебойно заговорил:
— Мы сейчас пойдем в главный корпус… Нет, сначала в столовую… Нет, надо обыскать комнату коменданта… Нет-нет-нет… Надо…
— Стоп! — Решила прервать его я, пока он не придумал чего похуже. — Обыскать комнату следователя? Ты серьезно думаешь, что нам это сойдет с рук?
Генрих задумался, постучал лапой по крошечному подбородку и задумчиво протянул:
— Да-а-а… Ты права… — Хвала Богам, здравый смысл взял верх над белкой. — Надо надеть перчатки.
Нет, здравый смысл предпочитает обходить стороной его светлый мозг.
— Генрих…
— Да-да-да, нам нужны перчатки, плащ с капюшоном для конспирации и маска на глаза.
— Мы не будем этого делать. — Но Генрих меня не слушал. Он мысленно уже примерял образ шпиона-детектива и лез в соседнюю комнату.
Обезумевший! В следователи не идут бездарности. Это люди обладающие магией в самом совершенном виде!
— Если на комнате установлена защита, от нас и пепла не останется! — Решила я воззвать к его разуму, но… попытка провалилась.
— У тебя есть перчатки? — Только и спросил он, посмотрев на меня горящими в предвкушении глазами.
Его инстинкты самосохранения безнадежно атрофированы. Распахнув дверцы шкафа, он полностью скрылся в глубинах полок, без разрешения копаясь в наших с Кисой вещах.
У меня перчаток не было никаких, зато у Кисы нашлись. Атласные женские перчатки на изящную миниатюрную руку. Генрих без зазрения совести ножницами укоротил их под свой размер. Мне в лицо прилетела пара кроваво красных перчаток. Еще одна попытка достучаться до разума белки ни к чему не привело, поэтому я просто натянула перчатки и побрела за бодро скачущим Генрихом в коридор.
***
По-моему, вместо мозгов у Генриха — яблоко. Зеленое и червивое. Иначе как объяснить, что он сейчас нагло ковыряет замок в двери коменданта шпилькой для волос?
— Ты с ума сошел! — Шипела я на него, испуганно озираясь по сторонам. — Прекрати сейчас же!
— Не бубнякай… — буркнул Генрих, продолжая свое постыдное действо. — Я знаю, что делаю. И не такие замки вскры… хм… — замолчал он, не договорив.
— Ты вскрывал замки?! — Зашипела я пуще прежнего. — Ты вор?!
— Белки не воруют! — Огрызнулся он. — Белки иногда что-нибудь заимствуют. — Последовала короткая пауза, нарушил которую звонкий щелчок. — Готово! — Генрих довольно улыбнулся, вместе с дверью откатываясь к стене. — Ну, чего стоишь? — Внезапно на плечо мне прилетела белка, постучав по голове, словно проверяя орех на пригодность.
— Я не пойду туда.
Комната встретила нас… неприветливо. Она ничем не отличалась от других, только кровати подвесной не было. На ее месте висела полка с книгами, а под ней стоял небольшой письменный стол. Идеально чистый стол. Шторы колыхались от порывов ветра. Два кресла были неестественно подвинуты в разные стороны, будто еще секунду назад с них кто-то вскочил. На маленьком столике у окна стояла недопитая бутылка вина и два бокала, на одном из которых, я увидела даже от двери, был четкий отпечаток губной помады.
— Предпочтешь быть застуканной в коридоре у открытой двери коменданта? — Безразлично спросил он, а я, мысленно костеря его самыми благозвучными словами, зашла в комнату, прикрыв за собой дверь.
— То-то же. — Спрыгнул он с моего плеча. — А то “Не пойду, не пойду”…
Генрих по-свойски начал везде заглядывать, трогать все, что плохо лежит, он даже заглянул под кровать, дабы убедиться, что там не спрятан труп. Лично я бы не стала прятать труп под кроватью. Во-первых, не гигиенично. Во-вторых, отвратный запах. В-третьих, я бы просто не смогла спать, если бы под моей кроватью лежал чей-то труп.
Я еще раз обвела комнату глазами, задумчиво двигаясь к столику у окна. В одном бокале еще плещется вино, помада свежая…