Охота на Ботаника!

Он совершенно точно был способен сам позаботиться о своем ужине.

Я доел, вымыл тарелку, оделся и ушел. Чай пить расхотелось. Надеюсь, что на работе выпадет свободная минута.

*Факапер – неудачник. От слова Факап (анг. FuckUp /Fuck)

Глава 3

Почтовая служба срочной доставки «Service life» слыла фирмой серьезной и функционировала круглосуточно, включая праздничные дни и выходные. Клиенты обслуживались с восьми утра до восьми вечера, все в сервисе было заточено на увеличение скорости доставки, поэтому работа не стихала и ночью. Трудился транспортный парк, диспетчеры, грузчики и младшие менеджеры, обслуживая связь между отделениями по всей стране и международные перевозки. Шла корреспонденция, посылки и различные грузы, а значит, компания нуждалась в тех, кому предстояло загрузить, разгрузить, отследить и упорядочить транспортировку отправлений.

Обычно за ночь мне приходилось выполнять различную работу, быть и сортировщиком, и грузчиком. Последнее время меня пытались подключить к команде менеджеров и логистов, предлагая полную занятость, но я всякий раз отказывался, предпочитая работать по ночам – оставляя себе на отдых несколько свободных ночей в неделю.

Заработок выходил не ахти какой, но вместе с повышенной стипендией и платными лабораторными, которые я делал в основном для студентов с других факультетов, удавалось кое-как сводить концы с концами и держаться на плаву.

Удавалось бы, если бы не конкурс и не поездка с проектом в Канаду. И не собственное будущее, которое я мечтал связать с наукой.

Черт! Мне нужны были деньги, и следовало хорошенько подумать, где их взять.

Около трех ночи отъехала загруженная машина, я забрал из складского помещения накладные и вошел в кабинет, где стояли столы менеджеров. Сев за один, внес в компьютер данные по отгрузке (как старший смены), и посмотрел на часы. Наступило время небольшого перерыва, когда можно было часа два отдохнуть, и я достал из рюкзака ноутбук. Раскрыв его, подключился к Wi-Fi, но прежде чем войти в интернет, открыл в Word текстовый документ с неоконченной рецензией на книгу…

Уже три года я вел на «Фейсбук» собственный литературный блог. Сначала не думал ни о чем серьезном, просто делился с друзьями и миром мнением о прочитанных книгах – слишком много было мыслей в моей голове, слишком много желания высказаться и внутреннего противоречия. Но неожиданно блог обрел популярность, пошел отклик, и подписчиков прибавилось. Теперь их у меня насчитывалась не одна тысяча – тех, с кем я вел диалог на своей странице.

Однако в последнее время с необходимостью думать о будущем свободного времени убавилось. Я уже не глотал книги запоем, как когда-то, будучи не в силах утолить жажду знаний и впечатлений. И все же старался читать каждую свободную минуту – дома, в транспорте, в университете.

Мысли никуда не ушли, они по-прежнему жили во мне – целый хаос идей самого разного характера, как и потребность их изложить. Иногда в рецензиях, иногда в разговоре в сети, в научных проектах, а иногда в рассказах. Последние, правда, я никому не давал читать, кроме сестры, но Крис они нравились, и пока мне этого было достаточно.

Я закончил рецензию, закрыл ноутбук и потянулся. Диспетчер сообщила, что машина на разгрузку в отделение прибудет к пяти часам утра, а возможно, что и немногим позже. У меня оставался час, я вернулся на склад и уснул – так же, как ребята, прикорнув на диванчике возле коробок.

Агния

Сегодня она выглядела намного лучше – почти так же хорошо, как я ее помнила – короткие кудри завитого парика и легкий макияж. Она по-прежнему была очень худа, но после месяца лечения в израильской клинике к ней вернулся аппетит, заиграло румянцем лицо, а с ним и настроение улучшилось. Я любила, когда она улыбалась – в этот момент я вспоминала свое детство и нас. Бабушка всегда говорила, что мы – команда. Именно так я ей и ответила, когда, узнав о ее болезни, к недовольству родителей оставила учебу за границей и вернулась домой: «Мы команда, Ба! А учиться там я никогда не хотела, ты же знаешь».

У бабушки всегда было отличное чувство юмора, а вот терпения не наблюдалось. Потому и сейчас она сказала, прервав мой рассказ о последней отцовской командировке в Южную Америку:

- Последние лет десять мне все кажется, что мой единственный сын – не потомок польского дворянина, которого я воспитывала соответственно, а герой сериала «Следопыт», в пыльнике и сапогах, которому дали карту страны Эльдорадо, но забыли упомянуть, что эта страна - миф.  И теперь он ищет ее до крови из носу, но все никак не может найти. Это никогда не закончится, я вижу его по телевизору чаще, чем в жизни, и уже перестала надеяться, что ему надоест. И тебе не советую.

Мой отец, сделавший в прошлом отличную карьеру актера кино, а после – с легкостью с ней расставшийся, сейчас вел на телевидении известное шоу о путешествиях и различных гонках по всему миру, и редко появлялся дома. Его породистое, красивое лицо с ямочками и узнаваемой улыбкой сердцееда нравилось зрителям, крепко держало рейтинг, и каналы платили за этот рейтинг большие деньги. Пожалуй, мы могли бы жить в Малибу, если бы кого-нибудь из нашей семьи это прельщало. Но, увы. В этом отношении я была дочерью своих родителей.

Я помню, как однажды мать сказала: «Гораздо интереснее светить в том месте, где ты не один из сотни светодиодов, а единственный яркий софит». На что мы с отцом дружно согласились.

Мать играла в театре и, похоже, переживала очередное увлечение молодым дарованием. В своей жизни я уже ко всему привыкла. В том числе к тому, что люди способны выдавать за действительность многие вещи. И любовь тоже – если это удобно и устраивает двоих.

Мои родители любили друг друга, но еще больше они любили свободу и самих себя, и не скажу, что я их не понимала. Во всяком случае в какой-то момент взросления я тоже стала верить, что партнер по жизни – это что-то вроде респектабельного друга, который не создает проблем и с которым комфортно в любое время года.

А себя можно растратить и на страсть. Особенно, если страсть – дело твоей жизни.

Да, я в это верила, пока проклятый Купидон не свел меня с Антоном Морозовым и не всадил жестоко стрелу в мое сердце, пригвоздив к парню.

Мы не были вместе, но даже мысль о другой девушке рядом с Морозко, лишь умозрительное допущение, что Кудряшка может кого-то коснуться, улыбнуться или, не дай бог, поцеловать… приводило меня в отчаяние и гнев, заставляя кровь течь по венам расплавленной лавой. Находить его взглядом в коридорах университета и не отпускать.

Такого со мной никогда не происходило. И…Черт, с этим надо было что-то делать! Выздоравливать мое сердце никак не желало!

Видимо, я, забывшись, вновь озадачилась мыслями об Антоне, потому что бабушка вдруг улыбнулась и нарочито махнула на меня рукой.

- Ты мне надоела, Агнешка! Зудишь и зудишь. Еще и красотка хоть куда! Рядом с тобой я чувствую себя завистливой старой перечницей. Иди уже к своим парням! Они, небось, заждались. В прошлый раз один так названивал в домофон, что я уже думала вместо тебя на свидание пойти. Предложила ему составить компанию, а он отказался, представляешь? Невежа! Никакого уважения к старости!

Я встала из-за стола, за которым пила чай, и подошла к инвалидному креслу, в котором сидела бабушка. Присела рядом и поправила ее ноги. Ее сиделка и подруга – Любочка, женщина лет пятидесяти и просто душа-человек, поднялась было, чтобы мне помочь, но я ее остановила.

- Я сама. Извини, Дита. Не думала, что Эрик додумается искать меня здесь. Я уже предупредила его, что, если он еще раз тебя побеспокоит – оторву ему уши и все, что болтается ниже пояса. Меня не было несколько дней - уезжала из города, и он решил, что я отсиживаюсь у тебя.

Бабушка знала свою единственную внучку гораздо лучше ее друзей, и совершенно справедливо скептически усмехнулась:

- Ты и отсиживаешься?! Девочка моя, но это же смешно!