Пограничье Галифата

Лислап Илья. Пограничье Галифата

3.1. На Бриллианте Стигела.

На корабле меня встретил вахтенный матрос. Он вызвал Стейна, заместителя капитана, совмещающего должности карго и боцмана. Стейн сопроводил меня в спальню рядового состава. С одной стороны в спальне в два уровня стояли "ячейки минимального комфорта" — прямоугольные параллелепипеды с внутренним размером 60 см ширины, метр двадцать высоты и два сорок глубины. Напротив ячеек были скафандровые шкафчики от пола до потолка — как раз два пятьдесят, шириной около тридцати сантиметров и глубиной сантиметров семьдесят. Часть шкафчика можно было занять личными вещами. Я туда свой рюкзачок и закинул. Спальня была проходная со шлюзами на двух концах. Стейн мне сообщил, что я могу ещё претендовать на место для объёмных вещей, но, так как у меня ничего нет, можно будет поговорить об этом позже.

В спальне, кроме меня, обитали три пилота, двигателист, реакторщик и три матроса палубной команды. Матросы в местной табели о рангах — самые простые и дешёвые должности. Они несут вахты во время стоянок и справляются с грузом, управляя грузовыми платформами и дроидами. Моя должность тоже была из дешёвых — мне нужно было обеспечить, чтоб всё работало "как часы", ну и помогать с разгрузкой-погрузкой по мере надобности. Четыре ячейки из двенадцати в спальне пустовали. Ячейка мне досталась в верхнем слое — нужно будет спрыгивать.

Пока я устраивался, Стейн прописал меня в местном искине. После спальни Стейн проводил меня в ремонтный закуток. Два дроида стояли на зарядке — малый и микро. Малый для небольших работ, микро — куда-нибудь залезть и продиагностировать. Оба в хорошем состоянии.

Сам грузовик отличался от того, на котором я летал в Аваре — без груза он напоминает гантель. Внизу капсула реактора и укреплённый на ней двигатель. Затем соединительная труба с крепежом для контейнеров в два слоя. Внутри трубы можно передвигаться на открытом лифте-площадке. В качестве запасного варианта в стенках сделаны скобы-ступеньки и страховочные зацепы, так что спуститься-подняться можно и без лифта. Выход к контейнерам — через малые шлюзовые. В верхней части гантели — капсула управления для капитана и пилота, искин тоже в этой капсуле. Опоясывают эту капсулу наша спальня, столовая — кают-компания, каюты капитана и помощника, мой технический закуток с дроидной зарядкой, медбокс с одинокой медкапсулой, оружейка, но меня в неё не пригласили, так что, что там конкретно я не выяснил, и ещё несколько каких-то небольших закрытых помещений. Над жилым слоем находится лётная палуба с парой грузовых платформ — малых космических тягачей. В верхней части корабля — стыковочный захват для крупногабаритного груза.

После короткой экскурсии получил я первое задание — провести предполётную проверку и подготовку. Искин выдал короткий список неисправностей — заменить несколько лампочек и выработанный картридж регенерации воздуха. Одно из закрытых помещений оказалось каптёркой-складом с запасом нужных расходников. Корабль нормально обихожен и пару часов до старта я провёл сидя в кают-компании. Появился народ, со мной поздоровались, выяснили, что я новый техник, и перестали обращать на меня внимание.

Делать мне нечего, и я решил полазать по искину — посмотреть, нет ли в нём чего интересного. В искине была небольшая медиа-коллекция. Ни на что другое у меня допуска нет. Просмотрел. Общее впечатление — не очень, наверняка для местных это здорово и интересно, но для моего слуха и взгляда совсем не привычно и не цепляет.

Отлёт и уход в гипер прошли штатно. Гиперпрыжок ожидался на одиннадцать часов. Весь гипер я спокойно проспал в своей ячейке. Вылез и одел скафандр я по сигналу искина за пятнадцать минут до выхода. Выход в обычное пространство также прошёл штатно. От точки выхода мы летели, удаляясь от светила, к станции у газового гиганта: обменяли контейнеры с доставленным грузом на новый попутный и заправились. Я помедитировал.

Делать мне было нечего, и наконец-то я задумался о своей жизни. Пока я жил на Земле, у меня была цель, и я к ней шёл. Я прекрасно помню, когда она у меня эта цель появилась. Я тогда только-только поступил на мехмат и осознал, что это в школе я был звездой и самым сильным учеником. А здесь таких как я — каждый первый. И мне захотелось "сделать шаг". В смысле сделать что-то такое, чего до этого не было. Шаг на дороге познания. Звучит выспренно, но именно так я это тогда и сформулировал.

Помните, у Маяковского: "Математик — это человек, который создаёт, дополняет, развивает математические правила, человек, который вносит новое в математическое знание. Человек, впервые сформулировавший, что "два плюс два четыре" — великий математик, если даже он получил эту истину из складывания двух окурков с двумя окурками! Все дальнейшие люди, хотя бы они складывали неизмеримо большие вещи — не математики." Цитата не точна, там ещё про паровозы было, но так я её со школы запомнил. Папа мне эту цитату подсказал. Я тогда с учительницей русского и литературы спорил. Она говорила, что "в русском языке — думать нужно, а в математике — нет; там как обезьянка манипулируешь с формулками, и всё". Хорошая у меня была учительница. Тогда я возмутился, а сейчас думаю, что она специально меня спровоцировала и раззадорила…

Потом была армия. Откосить у меня и мысли не возникло. Отслужил. Жалею ли я об этом? Нет. Вернулся и продолжил учиться. Страна рушилась. Я сходил к Белому Дому во время путча 91-го. К 93-ему в политике разочаровался, и спокойно учил французский сидя на подоконнике и глядя на чернеющий Белый Дом. Сделал ли я шаг? Тот "шаг", который хотел? Думаю да. Иначе бы академики на моей кандидатской между собой не поругались. Разумеется я потом попробовал сделать ещё один шаг. Сделать его я не успел — попал к работорговцам. Всё — дальше все мои действия в Аваре были вынужденными. Я как лягушка в крынке грёб не сдаваясь, я, как крыса в запутанном лабиринте, настойчиво искал выход. Я мечтал освободиться и отомстить. Когда мне предоставился шанс — я его использовал. Попал на военную службу в Аратане. Отслужил, дембельнулся, и что дальше? А дальше — всё. Цели-то у меня и не осталось. Цель "освободиться" оказалась выполнена, цель "отомстить" начала забываться, да и в литературе столько про месть написано, что поневоле задумаешься, стоит ли ставить её своей главной целью, считать смыслом жизни. Пока у меня была одна дорога — я пёр по ней, а здесь я оказался на распутье.

Чем я занимался после дембеля? Нет. Жалеть и стыдиться я не буду. Не знаю, вынес ли я что-нибудь из службы в полиции. А вот Маленса мне кое-что дала. Делать разные вещи, которые другие не видят, не знают или забыли, я не разучился. Кто-бы что не говорил, а сбрасывать материалы из космоса керамзитовыми кубами — это моя придумка, и я могу этим гордиться. Да. Сам себя не похвалишь — никто тебя не похвалит. Но это я отвлёкся. Ещё раз, год назад я демобилизовался, у меня было всё хорошо, были приличные деньги, я стал баронетом, а сейчас я сижу с фигой в кармане. Ну, не совсем с фигой. Те деньги я потратил не плохо — нейросеть с имплантами при мне. За прошедший год заработал миллион, его же и отдал. Чептер, юрист, обещал, что деньги ко мне вернутся. Вернутся — хорошо, нет — ну и хрен с ними, ещё заработаю.

Да. Я опять отвлёкся. Верно ли, что основная причина, почему я сначала остался на Марсалле и потом полетел на Маленсу, — Лора? С Лорой мне просто так не разобраться. Мне бы сейчас очень пригодилась помощь Таньки, аспирантки-психологини, я ей ещё стат-анализ для её кандидатской помогал делать. Почему мы с ней не сошлись? Диагнозы она любила ставить. Вот обсуждают при ней одного парня, и одна из девиц выдаёт:

— Да он просто дебил!

— Нет, — просыпается Танька от мерного созерцания жизни, — диагноз дебил ему не подходит. Способность к абстрактному мышлению у него не нарушена…